ПРАГА---Продолжаем нашу главную тему с политологом Николаем Силаевым, который находится на прямой связи из Москвы.
Дэмис Поландов: Николай, сегодняшнее заявление Геннадия Онищенко о возможном запрете ввоза грузинского вина в Россию вызвало хоть и сдержанную реакцию официальных лиц Грузии, но было очевидно, что многие были шокированы. Единственное, по сути, грузино-российское сближение произошло именно в экономической области, и сейчас Россия и его ставит под сомнение. Чего хочет Москва?
Николай Силаев: Во-первых, вы неверно интерпретируете сегодняшнее заявление Онищенко. Он сказал, что 28 компаний, которые подавали заявку на импорт грузинского вина в Россию, не прошли проверку. 28 компаний из десятков производителей, которые существуют в Грузии. Речь идет не о том, что Онищенко предлагает прекратить экспорт-импорт грузинского вина, а о том, что часть производителей не прошли проверку. Вот и все.
Дэмис Поландов: Николай, мы можем спорить по поводу этих формулировок… В принципе, Геннадий Онищенко нередко выступает рупором Кремля. Его конкретные заявления по странам – к примеру, сегодняшний запрет литовской продукции – очевидно политически ангажированы. Вы будете возражать против того, что Геннадий Онищенко именно так и действует?
Николай Силаев: Мы говорим о Грузии, и я лишь уточнил то, что он сказал.
Дэмис Поландов: То есть вы не видите никакого месседжа?
Николай Силаев: Я не вижу никакого политического месседжа в сегодняшнем заявлении Онищенко.
Дэмис Поландов: Хорошо, а если мы возьмем, допустим, новости прошлой недели: участие летчика, воевавшего в августовской войне 2008 года, в олимпийской эстафете. В этом не было никакого знака для Грузии?
Николай Силаев: Я думаю, что если этот знак и был, то он был адресован Грузии в последнюю очередь. Мне неизвестно, по каким принципам отбирались люди, которые должны были нести и еще понесут олимпийский огонь, я подозреваю, что эти люди удостоены этой чести за какие-то достижения в той или иной области. Возможно, таким образом в их число попал и российский пилот. Насколько я могу судить, надо особенно постараться и прошерстить весь список для того, чтобы выискать там фамилию этого пилота, а потом сделать вывод, что таким образом Кремль хочет обидеть Грузию. Я предполагаю, что награждение людей, которые участвовали в августовской войне, может быть неприятно грузинской стороне, хотя я бы не исключил то, что Тбилиси тоже награждает тех, кто участвовал в этой войне.
Дэмис Поландов: Но речь не идет о награждении, – понятно, что он герой России…
Николай Силаев: Я бы не стал истолковывать такие награждения как какой-то враждебный жест в адрес Грузии.
Андрей Бабицкий: Официальные лица в Тбилиси описывают ситуацию таким образом: действительно, 28 компаний при первичной экспертизе не получили лицензию на их продукцию. Там даже не 28 компаний, а 28 видов наименований продукции были забракованы, было сказано, что они не соответствуют критериям качества, но при повторной экспертизе все прошло нормально, и разрешение на ввоз в Россию этим наименованиям был дан. И вдруг Геннадий Онищенко говорит о том, что 28 наименований – это свидетельство того, что грузинская сторона (причем, он обобщает) несерьезно относится к своим обязательствам по качеству продукции. Мне кажется, здесь или у Геннадия Онищенко есть склонность к обобщениям, или все-таки какая-то политическая мотивация.
Николай Силаев: Все-таки объясните мне, их впустили в страну или нет? Потому что, если при повторной экспертизе все было в порядке, значит, их впустили. Потом проводилась еще какая-то экспертиза? Что касается обобщений, я подозреваю, что Онищенко часто эти обобщения избирает во время выступлений, когда далеко заводит речь.
Дэмис Поландов: Просто мы предполагаем, что Геннадий Онищенко, когда строил свое выступление, говорил не только о качестве грузинского вина, он еще, наверное, все-таки сознательно указал на то, что качество, допустим, абхазской продукции на российском рынке выше, чем качество грузинской продукции и т.д. Вам не кажется, что все-таки у этих заявлений есть какая-то политическая подоплека?
Николай Силаев: Мне кажется, что при желании политическую подоплеку можно вычитать где угодно. У Онищенко бывают заявления, в которых политическая подоплека достаточно прозрачна. В данном случае я такой прозрачности не вижу. Мне кажется, что нужно еще учитывать его публичный стиль. Он любит высказывания, которые могут быть истолкованы как нечто большее, чем простое заявление главного санитарного врача. В данном случае, мне кажется, что комментаторы слишком серьезно вчитываются в эти заявления.
Андрей Бабицкий: Бог с ним, с Онищенко. Как вы полагаете, есть ли сегодня у Москвы основания быть недовольной Тбилиси, или, наоборот, процесс нормализации отношений развивается относительно нормально?
Николай Силаев: Процесс нормализации отношений имеет много сторон: какие-то стороны развиваются вполне нормально, мне, кстати, кажется, что возобновление грузинского экспорта в Россию – как раз пример нормального развития двусторонних отношений. Да, в Москве ждали чего-то другого. Например, насколько я могу судить, в Москве ждали больших подвижек в позиции и политической тактике грузинского МИД, которое, по сути, не изменилось со времен Саакашвили. Это стало одной из сложностей, при которых буксуют Женевские дискуссии. Этот вопрос нужно обсуждать подробно, потому что российско-грузинская нормализация имеет очень много сторон. Некоторые из этих сторон более позитивные, некоторые – менее. В целом, мне кажется, что процесс движется.
Дэмис Поландов: То есть он не зашел в тупик.
Дэмис Поландов: Николай, сегодняшнее заявление Геннадия Онищенко о возможном запрете ввоза грузинского вина в Россию вызвало хоть и сдержанную реакцию официальных лиц Грузии, но было очевидно, что многие были шокированы. Единственное, по сути, грузино-российское сближение произошло именно в экономической области, и сейчас Россия и его ставит под сомнение. Чего хочет Москва?
Николай Силаев: Во-первых, вы неверно интерпретируете сегодняшнее заявление Онищенко. Он сказал, что 28 компаний, которые подавали заявку на импорт грузинского вина в Россию, не прошли проверку. 28 компаний из десятков производителей, которые существуют в Грузии. Речь идет не о том, что Онищенко предлагает прекратить экспорт-импорт грузинского вина, а о том, что часть производителей не прошли проверку. Вот и все.
Дэмис Поландов: Николай, мы можем спорить по поводу этих формулировок… В принципе, Геннадий Онищенко нередко выступает рупором Кремля. Его конкретные заявления по странам – к примеру, сегодняшний запрет литовской продукции – очевидно политически ангажированы. Вы будете возражать против того, что Геннадий Онищенко именно так и действует?
Николай Силаев: Мы говорим о Грузии, и я лишь уточнил то, что он сказал.
Дэмис Поландов: То есть вы не видите никакого месседжа?
Николай Силаев: Я не вижу никакого политического месседжа в сегодняшнем заявлении Онищенко.
Дэмис Поландов: Хорошо, а если мы возьмем, допустим, новости прошлой недели: участие летчика, воевавшего в августовской войне 2008 года, в олимпийской эстафете. В этом не было никакого знака для Грузии?
Николай Силаев: Я думаю, что если этот знак и был, то он был адресован Грузии в последнюю очередь. Мне неизвестно, по каким принципам отбирались люди, которые должны были нести и еще понесут олимпийский огонь, я подозреваю, что эти люди удостоены этой чести за какие-то достижения в той или иной области. Возможно, таким образом в их число попал и российский пилот. Насколько я могу судить, надо особенно постараться и прошерстить весь список для того, чтобы выискать там фамилию этого пилота, а потом сделать вывод, что таким образом Кремль хочет обидеть Грузию. Я предполагаю, что награждение людей, которые участвовали в августовской войне, может быть неприятно грузинской стороне, хотя я бы не исключил то, что Тбилиси тоже награждает тех, кто участвовал в этой войне.
Дэмис Поландов: Но речь не идет о награждении, – понятно, что он герой России…
Николай Силаев: Я бы не стал истолковывать такие награждения как какой-то враждебный жест в адрес Грузии.
Андрей Бабицкий: Официальные лица в Тбилиси описывают ситуацию таким образом: действительно, 28 компаний при первичной экспертизе не получили лицензию на их продукцию. Там даже не 28 компаний, а 28 видов наименований продукции были забракованы, было сказано, что они не соответствуют критериям качества, но при повторной экспертизе все прошло нормально, и разрешение на ввоз в Россию этим наименованиям был дан. И вдруг Геннадий Онищенко говорит о том, что 28 наименований – это свидетельство того, что грузинская сторона (причем, он обобщает) несерьезно относится к своим обязательствам по качеству продукции. Мне кажется, здесь или у Геннадия Онищенко есть склонность к обобщениям, или все-таки какая-то политическая мотивация.
Николай Силаев: Все-таки объясните мне, их впустили в страну или нет? Потому что, если при повторной экспертизе все было в порядке, значит, их впустили. Потом проводилась еще какая-то экспертиза? Что касается обобщений, я подозреваю, что Онищенко часто эти обобщения избирает во время выступлений, когда далеко заводит речь.
Дэмис Поландов: Просто мы предполагаем, что Геннадий Онищенко, когда строил свое выступление, говорил не только о качестве грузинского вина, он еще, наверное, все-таки сознательно указал на то, что качество, допустим, абхазской продукции на российском рынке выше, чем качество грузинской продукции и т.д. Вам не кажется, что все-таки у этих заявлений есть какая-то политическая подоплека?
Николай Силаев: Мне кажется, что при желании политическую подоплеку можно вычитать где угодно. У Онищенко бывают заявления, в которых политическая подоплека достаточно прозрачна. В данном случае я такой прозрачности не вижу. Мне кажется, что нужно еще учитывать его публичный стиль. Он любит высказывания, которые могут быть истолкованы как нечто большее, чем простое заявление главного санитарного врача. В данном случае, мне кажется, что комментаторы слишком серьезно вчитываются в эти заявления.
Андрей Бабицкий: Бог с ним, с Онищенко. Как вы полагаете, есть ли сегодня у Москвы основания быть недовольной Тбилиси, или, наоборот, процесс нормализации отношений развивается относительно нормально?
Николай Силаев: Процесс нормализации отношений имеет много сторон: какие-то стороны развиваются вполне нормально, мне, кстати, кажется, что возобновление грузинского экспорта в Россию – как раз пример нормального развития двусторонних отношений. Да, в Москве ждали чего-то другого. Например, насколько я могу судить, в Москве ждали больших подвижек в позиции и политической тактике грузинского МИД, которое, по сути, не изменилось со времен Саакашвили. Это стало одной из сложностей, при которых буксуют Женевские дискуссии. Этот вопрос нужно обсуждать подробно, потому что российско-грузинская нормализация имеет очень много сторон. Некоторые из этих сторон более позитивные, некоторые – менее. В целом, мне кажется, что процесс движется.
Дэмис Поландов: То есть он не зашел в тупик.
