ПРАГА---Продолжаем тему в рубрике "Некруглый стол". У нас на линии прямого эфира из Цхинвали заместитель председателя комитета по бюджету и налогам парламента самопровозглашенной республики Южная Осетия Вадим Цховребов и старший научный сотрудник Центра кавказских исследований МГИМО Николай Силаев.
Андрей Бабицкий: Вадим, уже что-то становится понятно о том, в каком приблизительно направлении намерен двигаться Сурков. Какие чувства это вызывает в республике: тревогу или, наоборот, радость в ожидании того, что привычный, не очень успешный порядок жизни как-то изменится?
Вадим Цховребов: Прежде всего, я хочу начать с середины услышанного. Эта популистская риторика о вхождении в состав Северной Осетии, которую нам предлагают определенные политиканы из Северной Осетии, которые сегодня частично занимаются самообманом или введением народа в заблуждение, мягко говоря, меня раздражает.
Андрей Бабицкий: Вадим, но такой курс проводил и Леонид Тибилов. Вас он тоже раздражает?
Вадим Цховребов: Леонид Тибилов не провозглашал такой курс, он выступает за единство Осетий, но там конкретно не выражается, в каком виде это единство должно осуществляться и что понимается под единством. Я тоже за единство Осетий – это один народ, одна культура, одни предки. Сегодня Леонид Тибилов говорит о той же таможне, например, если войти хотя бы ассоциированным членом в тот же Таможенный союз на первых порах, можно таким образом объединиться.
Андрей Бабицкий: Хорошо. Сурков снял лозунг о единстве Осетий (я имею в виду государственное объединение), а что касается его экономических предложений, он пообещал привлечь инвестиции. На ваш взгляд, это выглядит серьезно, солидно?
Вадим Цховребов: Я могу сказать так: то, что предложил Сурков, я считаю, и солидно, и правильно, но он предложил при грамотном подходе, при комплексном плане. Не надо ставить вопрос так, что людям построят производство минеральной воды или отдельно взятый комплекс, к этому надо подходить, максимально используя, прежде всего, существующие природные ресурсы. Южная Осетия, если брать на душу населения, одна из самых богатых стран по природным запасам и ресурсам воды, и это нужно использовать. Если Южная Осетия сегодня обеспечит хотя бы внутренний рынок, никуда ничего не экспортируя, это порядка 70-80% имеющегося на сегодняшний день бюджета.
Андрей Бабицкий: Николай, я начну с политических подходов, которыми так славится Владислав Сурков, – у него репутация гениального манипулятора. Не кажется ли вам, что он будет пробовать управлять конфликтами, сталкивая между собой разные группы интересов? Например, если чиновники с чем-то не согласны, не желают слушать рекомендаций из Москвы, можно усилить оппозицию.
Николай Силаев: Дело в том, что это едва ли эксклюзивное искусство Суркова, которым он владеет. Насколько я могу судить, политика исторически, сколько она существует, из таких вещей и состоит. Я не стал бы сейчас оценивать, будет ли он сталкивать людей или не будет. Я думаю, что он в первую очередь все-таки ориентирован на то, чтобы избежать политических кризисов в Южной Осетии, тем более что их там было уже достаточно. Я бы не ожидал каких-то шагов, которые можно было бы назвать манипуляцией.
Вадим Цховребов: Я лично не знаком с господином Сурковы, но давно за ним наблюдаю и могу сказать, что вряд ли этот человек будет сейчас создавать дополнительно какие-то конфликтные ситуации и разногласия. Наоборот, он будет и экономически, и политически аргументировано сближать общество и политические силы и объяснять, в каком направлении и как надо политическим силам и власти действовать согласованно на благо общего дела. Я исключаю тот факт, что он будет создавать дополнительные конфликты.
Андрей Бабицкий: Николай, Сурков предложил Южной Осетии модернизировать экономическое законодательство, в частности, сделать ясными условия аренды, покупки, продажи земли. Вы считаете, что сегодня, скорее всего, на этом он будет сосредотачивать свои усилия или на попытке дать Южной Осетии возможность как-то самостоятельно формировать свою экономику и за счет этого снять нагрузку с России?
Николай Силаев: Я думаю, что то, о чем он говорил, связано с задачей самостоятельного формирования экономики, потому что в ситуации такой неясной институциональной среды, конечно, в Южную Осетию не могут прийти российские инвестиции, и если ставить задачу прихода инвестиций уже не государственных, а частных, то, конечно, нужно как-то разбираться и с земельным правом, и с остальными отраслями законодательства. Я не думаю, что это единственный шаг и единственная мера, которые могут быть предложены российской стороной. По крайней мере это, как мне кажется, уже сигнал того, что какое-то обсуждение проекта экономического развития Южной Осетии началось.
Андрей Бабицкий: Николай, многим казалось, что назначение Суркова – своеобразная маркировка его не столь выдающихся качеств как государственного деятеля, понижение, если сравнивать с его предыдущим положением. Я тут прочел, и мне показалось довольно любопытным, что, напротив, Южная Осетия и Абхазия – это личные проекты Путина, которые он считает крайне важными для современной репутации России, и именно поэтому на них поставлен Сурков как человек, способный обеспечить определенный успех развития этих проектов. Что вы думаете по этому поводу?
Николай Силаев: Я бы склонялся, скорее, ко второму мнению. Конечно, по сравнению со статусом первого заместителя главы администрации президента нынешняя должность Суркова – понижение. Но, с другой стороны, эта должность означает его возвращение в политику, причем, действительно, на одном из самых ответственных и важных участков для российской политики. Это сначала Абхазия и Южная Осетия. Насколько я помню, при назначении рассуждали также о том, что сфера его компетенции может расшириться.
Андрей Бабицкий: Да, я помню – Украина, Таможенный союз…
Николай Силаев: Я думаю, что действительно Абхазия и Южная Осетия находятся в списке высоких приоритетов у президента, и я скорее склоняюсь толковать назначение Суркова как назначение очень квалифицированного политического менеджера на сложных участках.
Андрей Бабицкий: Вадим, я вам задавал вопрос в самом начале беседы о том, как реагируют в Южной Осетии на Суркова, скажем, в чиновничьей среде: с раздражением, страхом, опасением, или, наоборот, все ждут, что, наконец, республика начнет двигаться, модернизироваться?
Вадим Цховребов: Население реагирует на назначение Суркова очень положительно. Исходя из предыдущей его работы, рода деятельности и конкретных дел, люди реагируют на назначение Суркова исключительно положительно, потому что он серьезный, ответственный человек. Я уверен, что направление на Южную Осетию и Абхазию – это значимое, очень ответственное направление, это отчасти дело чести, и его назначение сулит определенную дополнительную надежду в становлении этих республик и дальнейшем процветании.
Андрей Бабицкий: Да, если есть дело чести, его надо доверить в руки Владислава Суркова. Николай, Сурков, кроме всего прочего, известен и как достаточно жесткий человек, он выходит на участок, к которому вплотную примыкают интересы Грузии, которая сегодня себя ведет достаточно шумно, постоянно выдвигая претензии России. Как вы думаете, здесь что-то изменится в формулировании политики в отношении Грузии?
Николай Силаев: Пока сложно судить, но мне кажется, что если Сурков и займется этим направлением, то не сейчас. Вряд ли он будет пытаться разгрести ту ситуацию, которая сложилась до него, тем более что она действительно очень сложная. Но в то же время, я полагаю, что он очень прагматичный человек, и если потребуется обратиться по каким-то вопросам в грузинской теме, то вряд ли он будет отбрасывать те возможности, которые ему будет предоставлять жизнь.
Андрей Бабицкий: Но, согласитесь, он не очень дипломатичный человек.
Николай Силаев: Не знаю, я слышал очень разные отзывы на этот счет.
Андрей Бабицкий: Ну, будем считать, что, действительно, если Владислава Суркова судьба столкнет с более широким кругом вопросов, то он сумеет с ними справиться.
Андрей Бабицкий: Вадим, уже что-то становится понятно о том, в каком приблизительно направлении намерен двигаться Сурков. Какие чувства это вызывает в республике: тревогу или, наоборот, радость в ожидании того, что привычный, не очень успешный порядок жизни как-то изменится?
Вадим Цховребов: Прежде всего, я хочу начать с середины услышанного. Эта популистская риторика о вхождении в состав Северной Осетии, которую нам предлагают определенные политиканы из Северной Осетии, которые сегодня частично занимаются самообманом или введением народа в заблуждение, мягко говоря, меня раздражает.
Андрей Бабицкий: Вадим, но такой курс проводил и Леонид Тибилов. Вас он тоже раздражает?
Вадим Цховребов: Леонид Тибилов не провозглашал такой курс, он выступает за единство Осетий, но там конкретно не выражается, в каком виде это единство должно осуществляться и что понимается под единством. Я тоже за единство Осетий – это один народ, одна культура, одни предки. Сегодня Леонид Тибилов говорит о той же таможне, например, если войти хотя бы ассоциированным членом в тот же Таможенный союз на первых порах, можно таким образом объединиться.
Андрей Бабицкий: Хорошо. Сурков снял лозунг о единстве Осетий (я имею в виду государственное объединение), а что касается его экономических предложений, он пообещал привлечь инвестиции. На ваш взгляд, это выглядит серьезно, солидно?
Вадим Цховребов: Я могу сказать так: то, что предложил Сурков, я считаю, и солидно, и правильно, но он предложил при грамотном подходе, при комплексном плане. Не надо ставить вопрос так, что людям построят производство минеральной воды или отдельно взятый комплекс, к этому надо подходить, максимально используя, прежде всего, существующие природные ресурсы. Южная Осетия, если брать на душу населения, одна из самых богатых стран по природным запасам и ресурсам воды, и это нужно использовать. Если Южная Осетия сегодня обеспечит хотя бы внутренний рынок, никуда ничего не экспортируя, это порядка 70-80% имеющегося на сегодняшний день бюджета.
Андрей Бабицкий: Николай, я начну с политических подходов, которыми так славится Владислав Сурков, – у него репутация гениального манипулятора. Не кажется ли вам, что он будет пробовать управлять конфликтами, сталкивая между собой разные группы интересов? Например, если чиновники с чем-то не согласны, не желают слушать рекомендаций из Москвы, можно усилить оппозицию.
Николай Силаев: Дело в том, что это едва ли эксклюзивное искусство Суркова, которым он владеет. Насколько я могу судить, политика исторически, сколько она существует, из таких вещей и состоит. Я не стал бы сейчас оценивать, будет ли он сталкивать людей или не будет. Я думаю, что он в первую очередь все-таки ориентирован на то, чтобы избежать политических кризисов в Южной Осетии, тем более что их там было уже достаточно. Я бы не ожидал каких-то шагов, которые можно было бы назвать манипуляцией.
Вадим Цховребов: Я лично не знаком с господином Сурковы, но давно за ним наблюдаю и могу сказать, что вряд ли этот человек будет сейчас создавать дополнительно какие-то конфликтные ситуации и разногласия. Наоборот, он будет и экономически, и политически аргументировано сближать общество и политические силы и объяснять, в каком направлении и как надо политическим силам и власти действовать согласованно на благо общего дела. Я исключаю тот факт, что он будет создавать дополнительные конфликты.
Андрей Бабицкий: Николай, Сурков предложил Южной Осетии модернизировать экономическое законодательство, в частности, сделать ясными условия аренды, покупки, продажи земли. Вы считаете, что сегодня, скорее всего, на этом он будет сосредотачивать свои усилия или на попытке дать Южной Осетии возможность как-то самостоятельно формировать свою экономику и за счет этого снять нагрузку с России?
Николай Силаев: Я думаю, что то, о чем он говорил, связано с задачей самостоятельного формирования экономики, потому что в ситуации такой неясной институциональной среды, конечно, в Южную Осетию не могут прийти российские инвестиции, и если ставить задачу прихода инвестиций уже не государственных, а частных, то, конечно, нужно как-то разбираться и с земельным правом, и с остальными отраслями законодательства. Я не думаю, что это единственный шаг и единственная мера, которые могут быть предложены российской стороной. По крайней мере это, как мне кажется, уже сигнал того, что какое-то обсуждение проекта экономического развития Южной Осетии началось.
Андрей Бабицкий: Николай, многим казалось, что назначение Суркова – своеобразная маркировка его не столь выдающихся качеств как государственного деятеля, понижение, если сравнивать с его предыдущим положением. Я тут прочел, и мне показалось довольно любопытным, что, напротив, Южная Осетия и Абхазия – это личные проекты Путина, которые он считает крайне важными для современной репутации России, и именно поэтому на них поставлен Сурков как человек, способный обеспечить определенный успех развития этих проектов. Что вы думаете по этому поводу?
Николай Силаев: Я бы склонялся, скорее, ко второму мнению. Конечно, по сравнению со статусом первого заместителя главы администрации президента нынешняя должность Суркова – понижение. Но, с другой стороны, эта должность означает его возвращение в политику, причем, действительно, на одном из самых ответственных и важных участков для российской политики. Это сначала Абхазия и Южная Осетия. Насколько я помню, при назначении рассуждали также о том, что сфера его компетенции может расшириться.
Андрей Бабицкий: Да, я помню – Украина, Таможенный союз…
Николай Силаев: Я думаю, что действительно Абхазия и Южная Осетия находятся в списке высоких приоритетов у президента, и я скорее склоняюсь толковать назначение Суркова как назначение очень квалифицированного политического менеджера на сложных участках.
Андрей Бабицкий: Вадим, я вам задавал вопрос в самом начале беседы о том, как реагируют в Южной Осетии на Суркова, скажем, в чиновничьей среде: с раздражением, страхом, опасением, или, наоборот, все ждут, что, наконец, республика начнет двигаться, модернизироваться?
Вадим Цховребов: Население реагирует на назначение Суркова очень положительно. Исходя из предыдущей его работы, рода деятельности и конкретных дел, люди реагируют на назначение Суркова исключительно положительно, потому что он серьезный, ответственный человек. Я уверен, что направление на Южную Осетию и Абхазию – это значимое, очень ответственное направление, это отчасти дело чести, и его назначение сулит определенную дополнительную надежду в становлении этих республик и дальнейшем процветании.
Андрей Бабицкий: Да, если есть дело чести, его надо доверить в руки Владислава Суркова. Николай, Сурков, кроме всего прочего, известен и как достаточно жесткий человек, он выходит на участок, к которому вплотную примыкают интересы Грузии, которая сегодня себя ведет достаточно шумно, постоянно выдвигая претензии России. Как вы думаете, здесь что-то изменится в формулировании политики в отношении Грузии?
Николай Силаев: Пока сложно судить, но мне кажется, что если Сурков и займется этим направлением, то не сейчас. Вряд ли он будет пытаться разгрести ту ситуацию, которая сложилась до него, тем более что она действительно очень сложная. Но в то же время, я полагаю, что он очень прагматичный человек, и если потребуется обратиться по каким-то вопросам в грузинской теме, то вряд ли он будет отбрасывать те возможности, которые ему будет предоставлять жизнь.
Андрей Бабицкий: Но, согласитесь, он не очень дипломатичный человек.
Николай Силаев: Не знаю, я слышал очень разные отзывы на этот счет.
Андрей Бабицкий: Ну, будем считать, что, действительно, если Владислава Суркова судьба столкнет с более широким кругом вопросов, то он сумеет с ними справиться.
