Выборы обычно описывают через метафору "гонки", где кто-то выигрывает, а кто-то отстает. В прошедшее воскресенье в Грузии к финишу первым, с большим отрывом пришел Георгий Маргвелашвили, кандидат от "Грузинской мечты". Кажется, все ясно.
Но в политике главное – контекст. Тем более что сам по себе пост президента становится церемониальным. В обществах, которые лишь учатся демократическим правилам, все совсем по-другому, чем в странах зрелой демократии. Поэтому конкретные проценты в Грузии могут означать совсем другое, чем похожие результаты, скажем, в Германии или Нидерландах.
Маргвелашвили получил 62% голосов, разница со вторым местом – более 40%. На первый взгляд, это – триумф, и сторонникам "Мечты" полагается громко праздновать, что они, впрочем, и сделали.
Однако их лидер Бидзина Иванишвили не совсем доволен. Почему? Если для нормальных демократий 62% неприлично много, в Грузии президенты привыкли к более высоким результатам. Единственное исключение – 53% Михаила Саакашвили в 2008 году. Но ту победу вообще ставили под сомнение. Иванишвили рассчитывал на 70-75%, а упоминание возможности второго тура воспринимал как личное оскорбление.
Кроме того, важна динамика. В прошлом году на парламентских выборах "Мечта" набрала 54%. Значит, у нее прогресс? Никак нет, опять-таки в грузинском контексте все по-другому. Во-первых, явка избирателей упала на 15%, значит, в абсолютном выражении количество сторонников уменьшилось. Но и без этого 54%, набранных оппозицией, в Грузии гораздо больше, чем 62% для кандидата власти. Всяким там европейцам это понять трудно. Суть в так называемом административном ресурсе, что совсем не обязательно означает нарушение закона. Просто существует большой сегмент избирателей, который всегда голосует за кандидата власти. Поэтому результат менее 75% означает, что реальная поддержка "Мечты" серьезно упала.
Вышедший на второе место кандидат "Единого национального движения" (ЕНД) Давид Бакрадзе получил чуть меньше 22%, тогда как в прошлом году партия имела 40%. В абсолютном выражении количество сторонников упало с 867 тысяч до 354. Ужасно, правда? Опять нет. ЕНД не скрывает удовлетворения, а Иванишвили глубоко разочарован и встревожен. Он объяснил успех "националов" низкой политической культурой грузинского избирателя, над повышением которой он будет работать после ухода в отставку.
Как оценить столь парадоксальные оценки? Согласно упомянутой логике "административного ресурса", для партии власти 40% – катастрофа, а для оппозиции 22% – большой успех. Особенно если иметь в виду, что новое правительство еще "свежее": народ еще не начал винить его во всех своих бедах, что обычно происходит через несколько лет после смены власти.
Весь свой первый год правительство "Мечты" в основном занималось тем, что топило ЕНД. Сразу после прихода Иванишвили обещал, что к следующим выборам этой партии просто не будет – по крайней мере как серьезной политической силы. Отчасти "мечтатели" надеялись, что это произойдет само собой, в силу конформизма, как было с другими проигравшими партиями власти. Но костяк ЕНД и его сторонников остался, поэтому к ним стали применять активные меры: судебное преследование, запугивание, шантаж, подкуп, физическое воздействие и т. д. В последние месяц-полтора это почти прекратилось, что оказалось достаточным для того, чтобы эти выборы получили довольно высокую оценку местных и международных наблюдателей. Но то, что ЕНД не просто осталось в политическом поле, но подтвердило статус основной оппозиционной партии, – серьезное поражение для Иванишвили, и он не скрывает раздражения по этому поводу. Недовольна и наиболее активная и агрессивная часть сторонников "Мечты". С их точки зрения, окончательный разгром "националов" был самым главным предвыборным обещанием, которое правительству не удалось выполнить.
В этом свете следует оценить и 10% третьего кандидата – Нино Бурджанадзе. Объективно это для нее – успех, выборы вернули ее из политического небытия. Но ей не удалось выполнить главной задачи – оттеснить на обочину ЕНД. Именно этого ожидал от нее и Иванишвили, который прямо сказал об этом со свойственной ему откровенностью. В конечном счете, выиграла демократия, потому что сохранение ЕНД в качестве серьезной оппозиционной силы – это наиболее реалистический шанс сохранить в стране политический плюрализм.
Но в политике главное – контекст. Тем более что сам по себе пост президента становится церемониальным. В обществах, которые лишь учатся демократическим правилам, все совсем по-другому, чем в странах зрелой демократии. Поэтому конкретные проценты в Грузии могут означать совсем другое, чем похожие результаты, скажем, в Германии или Нидерландах.
Маргвелашвили получил 62% голосов, разница со вторым местом – более 40%. На первый взгляд, это – триумф, и сторонникам "Мечты" полагается громко праздновать, что они, впрочем, и сделали.
Однако их лидер Бидзина Иванишвили не совсем доволен. Почему? Если для нормальных демократий 62% неприлично много, в Грузии президенты привыкли к более высоким результатам. Единственное исключение – 53% Михаила Саакашвили в 2008 году. Но ту победу вообще ставили под сомнение. Иванишвили рассчитывал на 70-75%, а упоминание возможности второго тура воспринимал как личное оскорбление.
Кроме того, важна динамика. В прошлом году на парламентских выборах "Мечта" набрала 54%. Значит, у нее прогресс? Никак нет, опять-таки в грузинском контексте все по-другому. Во-первых, явка избирателей упала на 15%, значит, в абсолютном выражении количество сторонников уменьшилось. Но и без этого 54%, набранных оппозицией, в Грузии гораздо больше, чем 62% для кандидата власти. Всяким там европейцам это понять трудно. Суть в так называемом административном ресурсе, что совсем не обязательно означает нарушение закона. Просто существует большой сегмент избирателей, который всегда голосует за кандидата власти. Поэтому результат менее 75% означает, что реальная поддержка "Мечты" серьезно упала.
Вышедший на второе место кандидат "Единого национального движения" (ЕНД) Давид Бакрадзе получил чуть меньше 22%, тогда как в прошлом году партия имела 40%. В абсолютном выражении количество сторонников упало с 867 тысяч до 354. Ужасно, правда? Опять нет. ЕНД не скрывает удовлетворения, а Иванишвили глубоко разочарован и встревожен. Он объяснил успех "националов" низкой политической культурой грузинского избирателя, над повышением которой он будет работать после ухода в отставку.
Как оценить столь парадоксальные оценки? Согласно упомянутой логике "административного ресурса", для партии власти 40% – катастрофа, а для оппозиции 22% – большой успех. Особенно если иметь в виду, что новое правительство еще "свежее": народ еще не начал винить его во всех своих бедах, что обычно происходит через несколько лет после смены власти.
Весь свой первый год правительство "Мечты" в основном занималось тем, что топило ЕНД. Сразу после прихода Иванишвили обещал, что к следующим выборам этой партии просто не будет – по крайней мере как серьезной политической силы. Отчасти "мечтатели" надеялись, что это произойдет само собой, в силу конформизма, как было с другими проигравшими партиями власти. Но костяк ЕНД и его сторонников остался, поэтому к ним стали применять активные меры: судебное преследование, запугивание, шантаж, подкуп, физическое воздействие и т. д. В последние месяц-полтора это почти прекратилось, что оказалось достаточным для того, чтобы эти выборы получили довольно высокую оценку местных и международных наблюдателей. Но то, что ЕНД не просто осталось в политическом поле, но подтвердило статус основной оппозиционной партии, – серьезное поражение для Иванишвили, и он не скрывает раздражения по этому поводу. Недовольна и наиболее активная и агрессивная часть сторонников "Мечты". С их точки зрения, окончательный разгром "националов" был самым главным предвыборным обещанием, которое правительству не удалось выполнить.
В этом свете следует оценить и 10% третьего кандидата – Нино Бурджанадзе. Объективно это для нее – успех, выборы вернули ее из политического небытия. Но ей не удалось выполнить главной задачи – оттеснить на обочину ЕНД. Именно этого ожидал от нее и Иванишвили, который прямо сказал об этом со свойственной ему откровенностью. В конечном счете, выиграла демократия, потому что сохранение ЕНД в качестве серьезной оппозиционной силы – это наиболее реалистический шанс сохранить в стране политический плюрализм.
