Почему-то очень многие образованные люди в Грузии посчитали головокружительный пассаж Бидзины Иванишвили, когда он заявил о том, что уйдет в затвор, если его кандидат в президенты не одержит победу в первом же туре выборов, попыткой надавить на общество, неприкрыто шатажировать его: дескать, это был предвыборный ход, цель которого – запугать избирателя, чтобы он отдал свои голоса Маргвелашвили. Мне кажется, это ошибка.
Иванишвили сказал ровно то, что хотел. Если народ по небогатому своему разумению, из-за ребячества ли, в силу любых причин, не сделает то, что должен (по мнению Иванишвили), то Иванишвили будет вынужден оставить его (народ) как недостойный заботы и внимания. Это был, конечно же, не шантаж, а попытка вернуть разум тем, кто находится в постоянной готовности его утратить. Подобный жанр можно описать как поучение, морально-нравственное послание, которое мудрый родитель ниспосылает своим легкомысленным чадам.
Но здесь точно не было, как и в других жалобах, призывах Иванишвили, никакого хитроумного расчета, даже тени лукавства, как не бывает в тарелке вегетарианца куска кровяной говядины. Собственно, простодушие и специфическая честность грузинского олигарха – давно не секрет.
Он действительно ушел бы, если бы народ оказался ему не вровень. Об этом и только об этом он хотел сообщить своему переменчивому, как ветер, избирателю.
Что же все это значит? А очень просто: чорвильский сиделец полагает свою нынешнюю власть над Грузией, укорененнной не в демократии, а в трансцендентном. Для верующего человека источником такой власти является высшая божественная сила, для атеиста или агностика – природа, естественный порядок вещей, гегельянский Абсолютный дух, любая первопричина сущего. Но в любом случае легитимность Иванишвили в его представлении опирается не на демократическую процедуру выборов – ее он, скорее всего, понимает, как техническую формальность. Кстати, думаю именно поэтому он так легко, вызвав шок у очень многих, выхолостил смысл народного волеизъявления, заявив, что второй тур поставит точку в его отношениях со страной.
Это патерналисткая модель управления, внутри которой отношения строятся, как в семье. Дети не выбирают отца, поэтому ни о какой демократии речи идти не может. Но у отца есть моральный долг перед своим семейством – он должен быть добр, мягок, терпелив со своими доставляющими кучу хлопот отпрысками; он обязан кормить их, воспитывать, давать образование, учить ориентироваться в полном опасностей мире. Надо отдать должное Иванишвили – он старался быть и даже отчасти был добрым, по мере возможности щедрым, справедливым и заботливым. Но дети могут предаться злу и пороку – пойти наперекор родительской воле, выбрать кривую дорожку. В этом случае отец вправе изгнать их и лишить своей любви и заботы. Именно это и собирался сделать Иванишвили в случае, если бы выборы не завершились в первом туре победой его кандидата.
Теперь, когда мы разобрались с умопомрачительной выходкой Бидзины Григорьевича перед выборами, попробуем ответить на вопрос: как будет функционировать формируемая им модель власти. Что означает его уход в гражданский сектор? Еще в первых своих письмах Иванишвили подверг подробному, хотя и непреодолимо странному анализу оппозиционные СМИ. Он определенно имеет суждение об этом предмете, что неудивительно – олигарх является активным телезрителем. Но о гражданском обществе, несмотря на то, что он его постоянно упоминает, мы не найдем у Иванишвили никакого развернутого соображения. Что все-таки он имеет в виду?
Два первых лица Грузии, имена которых уже названы, – это весьма странные фигуры. Молодой тридцатилетний человек в должности премьер-министра и философ с предельно размытыми свойствами – в том числе и ментальными – в президентском кресле. Президент лишен реальной власти, а у главы правительства едва ли будет необходимый авторитет, чтобы получить от разношерстных политических сил в парламенте и населения полный карт-бланш на проведение системных преобразований, без которых Грузии не обойтись. Да, кроме того, не очень похоже, что он будет стремиться действовать самостоятельно.
Я предполагаю, что пресловутое гражданское общество в версии Иванишвили – это формально не связанный с властью, номинально удаленный морально-нравственный авторитет, воля которого будет непререкаема в сфере государственных дел. Думаю, Иванишвили и уходит для того, чтобы показать, как мало значит позиция пусть и высшего, но чиновника в сравнении со статусом отца своего народа.
В отличие от саакашвилевского режима, опиравшегося на избранных, на "лучших", модель Иванишвили более гуманна. Отец любит своих детей, не выделяя кого-то одного – послушных, непокорных, талантливых, убогих, каких угодно. Родительская любовь и должна обнимать всех без исключения, поскольку она не имеет цели, она – просто любовь.
Но эта модель – крайне несовременна, архаична, поскольку в такой традиционной семье, какой, полагаю, мыслит себе государство Иванишвили, отец может вынести суждение о детях, они же о нем – нет. Эта модель проработает некоторое время, пока Бидзине Григорьевичу хватит денег и идей, чтобы люди жили хоть немного лучше. Но его странности будут накапливаться, порождая непонимание, как сейчас. А дальше появится раздражение, которое Иванившили, как показали его встречи с журналистами и общественниками, не понимает и терпеть не готов.
Общество, даже если сравнивать его с семьей, сегодня совсем другое. Условно говоря, его толкает вперед конфликт отцов и детей, когда дети восстают против устоев, порождающих несправедливость и препятствующих развитию. Для разрешения этого конфликта как раз и установлены демократические процедуры, которые позволяют формально "отцам" и "детям" время от времени меняться местами.
Среди грузин слово "порядочный" заменяет десяток других определений, как то: профессиональный, дельный, умелый, образованный и т.д. Я спрашиваю своих грузинских знакомых: что за человек вот этот новый министр. Мне отвечают: он – ну очень порядочный.
Мораль и нравственность, как бы не утверждали обратное, – это основа любой политики, но они формализованы в законах, которые утверждаются народом или его представителями. Ни один человек сам по себе в современном государстве, каковым несомненно является Грузия, не может быть источником власти, пусть даже и беспредельно доброй и справедливой.
А народ, Бидзина Григорьевич, стоит вровень с вами, а иногда даже и дует вам в макушку.
Иванишвили сказал ровно то, что хотел. Если народ по небогатому своему разумению, из-за ребячества ли, в силу любых причин, не сделает то, что должен (по мнению Иванишвили), то Иванишвили будет вынужден оставить его (народ) как недостойный заботы и внимания. Это был, конечно же, не шантаж, а попытка вернуть разум тем, кто находится в постоянной готовности его утратить. Подобный жанр можно описать как поучение, морально-нравственное послание, которое мудрый родитель ниспосылает своим легкомысленным чадам.
Но здесь точно не было, как и в других жалобах, призывах Иванишвили, никакого хитроумного расчета, даже тени лукавства, как не бывает в тарелке вегетарианца куска кровяной говядины. Собственно, простодушие и специфическая честность грузинского олигарха – давно не секрет.
Он действительно ушел бы, если бы народ оказался ему не вровень. Об этом и только об этом он хотел сообщить своему переменчивому, как ветер, избирателю.
Что же все это значит? А очень просто: чорвильский сиделец полагает свою нынешнюю власть над Грузией, укорененнной не в демократии, а в трансцендентном. Для верующего человека источником такой власти является высшая божественная сила, для атеиста или агностика – природа, естественный порядок вещей, гегельянский Абсолютный дух, любая первопричина сущего. Но в любом случае легитимность Иванишвили в его представлении опирается не на демократическую процедуру выборов – ее он, скорее всего, понимает, как техническую формальность. Кстати, думаю именно поэтому он так легко, вызвав шок у очень многих, выхолостил смысл народного волеизъявления, заявив, что второй тур поставит точку в его отношениях со страной.
Это патерналисткая модель управления, внутри которой отношения строятся, как в семье. Дети не выбирают отца, поэтому ни о какой демократии речи идти не может. Но у отца есть моральный долг перед своим семейством – он должен быть добр, мягок, терпелив со своими доставляющими кучу хлопот отпрысками; он обязан кормить их, воспитывать, давать образование, учить ориентироваться в полном опасностей мире. Надо отдать должное Иванишвили – он старался быть и даже отчасти был добрым, по мере возможности щедрым, справедливым и заботливым. Но дети могут предаться злу и пороку – пойти наперекор родительской воле, выбрать кривую дорожку. В этом случае отец вправе изгнать их и лишить своей любви и заботы. Именно это и собирался сделать Иванишвили в случае, если бы выборы не завершились в первом туре победой его кандидата.
Теперь, когда мы разобрались с умопомрачительной выходкой Бидзины Григорьевича перед выборами, попробуем ответить на вопрос: как будет функционировать формируемая им модель власти. Что означает его уход в гражданский сектор? Еще в первых своих письмах Иванишвили подверг подробному, хотя и непреодолимо странному анализу оппозиционные СМИ. Он определенно имеет суждение об этом предмете, что неудивительно – олигарх является активным телезрителем. Но о гражданском обществе, несмотря на то, что он его постоянно упоминает, мы не найдем у Иванишвили никакого развернутого соображения. Что все-таки он имеет в виду?
Два первых лица Грузии, имена которых уже названы, – это весьма странные фигуры. Молодой тридцатилетний человек в должности премьер-министра и философ с предельно размытыми свойствами – в том числе и ментальными – в президентском кресле. Президент лишен реальной власти, а у главы правительства едва ли будет необходимый авторитет, чтобы получить от разношерстных политических сил в парламенте и населения полный карт-бланш на проведение системных преобразований, без которых Грузии не обойтись. Да, кроме того, не очень похоже, что он будет стремиться действовать самостоятельно.
Я предполагаю, что пресловутое гражданское общество в версии Иванишвили – это формально не связанный с властью, номинально удаленный морально-нравственный авторитет, воля которого будет непререкаема в сфере государственных дел. Думаю, Иванишвили и уходит для того, чтобы показать, как мало значит позиция пусть и высшего, но чиновника в сравнении со статусом отца своего народа.
В отличие от саакашвилевского режима, опиравшегося на избранных, на "лучших", модель Иванишвили более гуманна. Отец любит своих детей, не выделяя кого-то одного – послушных, непокорных, талантливых, убогих, каких угодно. Родительская любовь и должна обнимать всех без исключения, поскольку она не имеет цели, она – просто любовь.
Но эта модель – крайне несовременна, архаична, поскольку в такой традиционной семье, какой, полагаю, мыслит себе государство Иванишвили, отец может вынести суждение о детях, они же о нем – нет. Эта модель проработает некоторое время, пока Бидзине Григорьевичу хватит денег и идей, чтобы люди жили хоть немного лучше. Но его странности будут накапливаться, порождая непонимание, как сейчас. А дальше появится раздражение, которое Иванившили, как показали его встречи с журналистами и общественниками, не понимает и терпеть не готов.
Общество, даже если сравнивать его с семьей, сегодня совсем другое. Условно говоря, его толкает вперед конфликт отцов и детей, когда дети восстают против устоев, порождающих несправедливость и препятствующих развитию. Для разрешения этого конфликта как раз и установлены демократические процедуры, которые позволяют формально "отцам" и "детям" время от времени меняться местами.
Среди грузин слово "порядочный" заменяет десяток других определений, как то: профессиональный, дельный, умелый, образованный и т.д. Я спрашиваю своих грузинских знакомых: что за человек вот этот новый министр. Мне отвечают: он – ну очень порядочный.
Мораль и нравственность, как бы не утверждали обратное, – это основа любой политики, но они формализованы в законах, которые утверждаются народом или его представителями. Ни один человек сам по себе в современном государстве, каковым несомненно является Грузия, не может быть источником власти, пусть даже и беспредельно доброй и справедливой.
А народ, Бидзина Григорьевич, стоит вровень с вами, а иногда даже и дует вам в макушку.
