19 декабря во время своей «большой пресс-конференции» президент России Владимир Путин заявил о том, что считает возможным отмену въездных виз для граждан Грузии. По словам главы Российского государства, данный вопрос следовало бы изучить на экспертном уровне. Однако уже сегодня Путин рассматривает данный шаг как важный элемент нормализации двусторонних отношений. Случайно ли обращение российского президента к данному вопросу? Можно ли ожидать неких практических последствий от его заявления в самое ближайшее время?
Многие обозреватели, комментируя «сенсацию от Путина», обратили внимание на определенное противоречие между словами президента России и российского министра иностранных дел Сергея Лаврова. Главный дипломат РФ незадолго до путинского выступления оценивал перспективы отмены виз со стороны Москвы скептически. Между тем удивляться подобному противоречию не следует. Владимир Путин уже не первый год пытается продвигать образ главы государства, реализующего свои действия поверх голов чиновников, правительства, депутатского корпуса. Подобный подход в какой-то степени способствует поддержанию имиджа демиурга российской политической действительности, хотя такое отождествление государства с первым лицом страны в стратегическом плане создает немалые проблемы для работы институтов власти. Слишком уж велик риск «подставиться» даже у крупных управленцев. Но дело даже не в персональных издержках для имиджа или карьерных перспектив отдельных министров. Подобная рассогласованность выдает с головой отсутствие четкой стратегии и видения перспектив.
Нормализация и восстановление отношений с Россией для Грузии по многим причинам крайне важна. Но не менее важно и определение тех интересов, которые Москва преследует в этом процессе. Не для того, чтобы понравиться кому-то в Тбилиси, Брюсселе или в Вашингтоне, а для того, чтобы понимать, какой Кавказ для России необходим сегодня, завтра и послезавтра. Недостаточно критиковать (хотя такая критика зачастую и обоснована) непоследовательность американцев, наивный идеализм европейцев и их нежелание осознавать мотивы России. Нужна своя позитивная повестка дня, пусть и ограниченная узким кругом вопросов и красными линиями в виде статуса Абхазии и Южной Осетии.
Процесс нормализации отношений РФ и Грузии идет уже больше года. Он начался с того момента, как коалиция «Грузинская мечта» одержала победу на парламентских выборах. Но за это время первая часть этого процесса приблизилась к исчерпанию. Грузинское вино и минеральная вода появились на российском рынке. На некоторых телеканалах даже зазвучала реклама грузинских курортов. Наследие Саакашвили (особенно в области риторики) подвергнуто значительной ревизии. В двустороннем диалоге вопросы статуса частично признанных республик не присутствуют, они выведены за его рамки для формата женевских дискуссий. Некоторое взаимодействие по вопросам безопасности сочинской Олимпиады, насколько можно судить по открытым источникам, ведется. Бойкота игр с грузинской стороны не предвидится, спортивная делегация будет принимать в них участие.
Однако все эти достижения не отменяют ни имеющихся фундаментальных противоречий, открывшихся еще до Путина и Саакашвили, ни различных оценок геополитических перспектив. Более того, за истекший год четче обозначился интересный парадокс. Проводя курс на нормализацию отношений с Россией, официальный Тбилиси рассматривает свои усилия на этом направлении как часть общей стратегии «ухода на Запад». Срабатывают прагматические резоны. США и Евросоюз устали от экстравагантного Михаила Саакашвили и не готовы таскать каштаны для грузинских лидеров, склонных к авантюрам. У Запада есть своя повестка в отношениях с Москвой, а прямая конфронтация с Россией не является для него интересом. Отсюда и благожелательные подходы к прагматизации отношений Москвы и Тбилиси при сохранении стратегического выбора Грузии в пользу североатлантического вектора.
И на этом фоне процессу нормализации нужны новые импульсы. Вероятно, Путин решил, что его чиновники слишком медлят с поиском и продвижением этих импульсов. Вот и приходится предлагать их самому в ручном режиме. И тогда его заявление в ходе общения с прессой и народом вряд ли является случайностью. Хотя ради справедливости стоит признать, что вопрос об отмене виз президент России предлагает сделать не в один присест, а после экспертного изучения. И тут в самом деле есть что изучать. Миграционная политика стала одним из острых вопросов российской внутриполитической повестки дня.
Конечно, и фактор Олимпиады играет свою роль. И на фоне того, что решение об отмене виз первым принял Тбилиси (хотя данный шаг был мотивирован соображениями пиара), Москва стремится отправить некоторые сигналы, которые могли бы быть восприняты позитивно на международной арене.
Как бы то ни было, а гуманитарные аспекты поверх статусных – вещи нормальные и практикуемые в развязывании многих конфликтных узлов. Проблема статуса, как это показывает практика многих межэтнических и межгосударственных конфликтов, может не решаться годами. Так было на Ближнем Востоке, на Кипре, на Балканах. Однако уже сегодня Москве стоило бы подумать о том, что будет после того, как «первая повестка» нормализации будет исчерпана полностью. Даже вне зависимости от того, какие слова произнесет тот или иной политик.
Многие обозреватели, комментируя «сенсацию от Путина», обратили внимание на определенное противоречие между словами президента России и российского министра иностранных дел Сергея Лаврова. Главный дипломат РФ незадолго до путинского выступления оценивал перспективы отмены виз со стороны Москвы скептически. Между тем удивляться подобному противоречию не следует. Владимир Путин уже не первый год пытается продвигать образ главы государства, реализующего свои действия поверх голов чиновников, правительства, депутатского корпуса. Подобный подход в какой-то степени способствует поддержанию имиджа демиурга российской политической действительности, хотя такое отождествление государства с первым лицом страны в стратегическом плане создает немалые проблемы для работы институтов власти. Слишком уж велик риск «подставиться» даже у крупных управленцев. Но дело даже не в персональных издержках для имиджа или карьерных перспектив отдельных министров. Подобная рассогласованность выдает с головой отсутствие четкой стратегии и видения перспектив.
Нормализация и восстановление отношений с Россией для Грузии по многим причинам крайне важна. Но не менее важно и определение тех интересов, которые Москва преследует в этом процессе. Не для того, чтобы понравиться кому-то в Тбилиси, Брюсселе или в Вашингтоне, а для того, чтобы понимать, какой Кавказ для России необходим сегодня, завтра и послезавтра. Недостаточно критиковать (хотя такая критика зачастую и обоснована) непоследовательность американцев, наивный идеализм европейцев и их нежелание осознавать мотивы России. Нужна своя позитивная повестка дня, пусть и ограниченная узким кругом вопросов и красными линиями в виде статуса Абхазии и Южной Осетии.
Процесс нормализации отношений РФ и Грузии идет уже больше года. Он начался с того момента, как коалиция «Грузинская мечта» одержала победу на парламентских выборах. Но за это время первая часть этого процесса приблизилась к исчерпанию. Грузинское вино и минеральная вода появились на российском рынке. На некоторых телеканалах даже зазвучала реклама грузинских курортов. Наследие Саакашвили (особенно в области риторики) подвергнуто значительной ревизии. В двустороннем диалоге вопросы статуса частично признанных республик не присутствуют, они выведены за его рамки для формата женевских дискуссий. Некоторое взаимодействие по вопросам безопасности сочинской Олимпиады, насколько можно судить по открытым источникам, ведется. Бойкота игр с грузинской стороны не предвидится, спортивная делегация будет принимать в них участие.
Однако все эти достижения не отменяют ни имеющихся фундаментальных противоречий, открывшихся еще до Путина и Саакашвили, ни различных оценок геополитических перспектив. Более того, за истекший год четче обозначился интересный парадокс. Проводя курс на нормализацию отношений с Россией, официальный Тбилиси рассматривает свои усилия на этом направлении как часть общей стратегии «ухода на Запад». Срабатывают прагматические резоны. США и Евросоюз устали от экстравагантного Михаила Саакашвили и не готовы таскать каштаны для грузинских лидеров, склонных к авантюрам. У Запада есть своя повестка в отношениях с Москвой, а прямая конфронтация с Россией не является для него интересом. Отсюда и благожелательные подходы к прагматизации отношений Москвы и Тбилиси при сохранении стратегического выбора Грузии в пользу североатлантического вектора.
И на этом фоне процессу нормализации нужны новые импульсы. Вероятно, Путин решил, что его чиновники слишком медлят с поиском и продвижением этих импульсов. Вот и приходится предлагать их самому в ручном режиме. И тогда его заявление в ходе общения с прессой и народом вряд ли является случайностью. Хотя ради справедливости стоит признать, что вопрос об отмене виз президент России предлагает сделать не в один присест, а после экспертного изучения. И тут в самом деле есть что изучать. Миграционная политика стала одним из острых вопросов российской внутриполитической повестки дня.
Конечно, и фактор Олимпиады играет свою роль. И на фоне того, что решение об отмене виз первым принял Тбилиси (хотя данный шаг был мотивирован соображениями пиара), Москва стремится отправить некоторые сигналы, которые могли бы быть восприняты позитивно на международной арене.
Как бы то ни было, а гуманитарные аспекты поверх статусных – вещи нормальные и практикуемые в развязывании многих конфликтных узлов. Проблема статуса, как это показывает практика многих межэтнических и межгосударственных конфликтов, может не решаться годами. Так было на Ближнем Востоке, на Кипре, на Балканах. Однако уже сегодня Москве стоило бы подумать о том, что будет после того, как «первая повестка» нормализации будет исчерпана полностью. Даже вне зависимости от того, какие слова произнесет тот или иной политик.
