В день церемонии открытия Олимпийских игр в Сочи представители черкесских диаспор провели акции протеста у российских посольств в США, Великобритании, Турции, Израиле, Иордании, Германии. По их мнению, проведение Игр на Красной поляне, где 150 лет назад состоялось последнее сражение черкесов за свою независимость и которая является символом геноцида черкесского народа в Русско-Кавказской войне, противоречит Олимпийской хартии. Прошли акции и на территории России.
7 февраля на черкесских сайтах появилось сообщение о задержании в Сочи четырех активистов, которые раздавали гостям Олимпиады «крамольные» листовки и черкесскую символику. Их имена и что с ними стало после задержания, выяснить не удалось.
Еще одна акция протеста прошла в Нальчике у памятника Марии Темрюковны, четвертой жены Ивана Грозного, ставшей благодаря усилиям советского агитпропа символом добровольного вхождения Кабарды в состав Российской Империи. Организаторы мероприятия – группа молодых людней из аула Чегем – анонсировали проведение акции в социальных сетях. Среди тех, кто отозвался на приглашение, был и Абубекир Мурзаканов. По его оценке, у памятника Марии собралось около ста человек:
«Мероприятие называлось «Акция молчания». Хотели молча постоять минут пятнадцать с транспарантами и знаменами у памятника, потом проехать на автомобилях по городу и вернуться в Чегем. Предполагалось, что на все уйдет около 40 минут».
По рассказу Мурзаканова, полиция приехала минут через десять после начала акции. Правоохранители выглядели возбужденными, некоторые были явно подшофе, разойтись не предлагали, сразу приступили к силовому задержанию. Затащить в «воронки» удалось около тридцати человек. Избиения задержанных продолжились в изоляторе, потом их допрашивали сотрудники Центра по борьбе с экстремизмом. Суд приговорил задержанных активистов к различным срокам административного ареста до 15 суток, Абубекиру Мурзаканову, учитывая его почтенный возраст, оказали снисхождение – одни сутки ареста.
«Сильно избили организатора акции Анзора Ахохова. В здание суда его заносили на руках – держаться на ногах он был не в состоянии», – говорит Абубекир Мурзаканов.
Однако обсуждения этого события в соцсетях вскоре вытеснила другая тема – отсутствие черкесского или какого бы то ни было кавказского компонента в церемонии открытия Олимпийских игр. Многих особенно «зацепила» интерпретация истории Сочи как пустынного берега, куда сначала причалили аргонавты, а потом их сменил Петр I.
В целом мнения обсуждающих разделились. Одни черкесские активисты заявили, что испытали облечение после просмотра церемонии: мол, раз мы против проведения Игр, то и участие наших творческих коллективов в олимпийской церемонии было бы неуместным. Другие, назовем их сторонниками конструктивного диалога с властью, напротив, возмущались – говорили, что устроители Игр их обманули.
В самом деле, перед Играми была создана видимость начала решения Москвой черкесских проблем. Федеральный закон о соотечественниках за рубежом отредактировали таким образом, что его действие распространилось и на черкесскую диаспору. Губернатор Александр Ткачев пообещал шапсугам официально признать их коренным народом Краснодарского края.
Для части активистов знаком начавшегося движения федерального центра навстречу черкесам должен был стать этот самый «этнический компонент» в церемонии открытия Олимпиады, обещанный российскими чиновниками.
По мнению черкесского активиста Андзора Кабарда, это была ложная цель:
«Черкесский вопрос – это вопрос воссоединения народа-изгнанника с его родиной. В этом смысле неважно, есть черкесский компонент в Олимпиаде или его нет. Хуже, если бы он был, это маскировало бы факт того, что черкесский вопрос не решается. Мол, если черкесы участвуют в мероприятии, значит, никакой дискриминационной практики в отношении нашего народа уже не проводится. Это не так: 150 лет она приводится и просвета пока не видно».
Андзор Кабард воспринимает олимпийскую церемонию в контексте современной политики России на Северном Кавказе: установление памятников генералам, отличившимся жестокостью в ходе Кавказкой войны, отказ от призыва в армию кавказцев и «большая работа» по дегуманизации образа кавказца в российских СМИ:
«По всему видно, что существует четкая установка: у нас есть русская государствообразующая культура, а все остальные культуры особого интереса для государства не представляют. В этой связи в принципе черкесских мотивов в церемонии открытия Олимпийских игр никак не могло появиться, потому что они, как связанные с Кавказом, не вписывается в эту модель никоим образом. Эта Олимпиада изначально не предполагала демонстрацию каких-либо кавказских этюдов».
Как это ни странно, но церемония открытия Олимпийских игр в Сочи в значительной степени сгладила противоречия в черкесском обществе, привела спорщиков к какому-то общему пониманию ситуации.
7 февраля на черкесских сайтах появилось сообщение о задержании в Сочи четырех активистов, которые раздавали гостям Олимпиады «крамольные» листовки и черкесскую символику. Их имена и что с ними стало после задержания, выяснить не удалось.
Еще одна акция протеста прошла в Нальчике у памятника Марии Темрюковны, четвертой жены Ивана Грозного, ставшей благодаря усилиям советского агитпропа символом добровольного вхождения Кабарды в состав Российской Империи. Организаторы мероприятия – группа молодых людней из аула Чегем – анонсировали проведение акции в социальных сетях. Среди тех, кто отозвался на приглашение, был и Абубекир Мурзаканов. По его оценке, у памятника Марии собралось около ста человек:
«Мероприятие называлось «Акция молчания». Хотели молча постоять минут пятнадцать с транспарантами и знаменами у памятника, потом проехать на автомобилях по городу и вернуться в Чегем. Предполагалось, что на все уйдет около 40 минут».
По рассказу Мурзаканова, полиция приехала минут через десять после начала акции. Правоохранители выглядели возбужденными, некоторые были явно подшофе, разойтись не предлагали, сразу приступили к силовому задержанию. Затащить в «воронки» удалось около тридцати человек. Избиения задержанных продолжились в изоляторе, потом их допрашивали сотрудники Центра по борьбе с экстремизмом. Суд приговорил задержанных активистов к различным срокам административного ареста до 15 суток, Абубекиру Мурзаканову, учитывая его почтенный возраст, оказали снисхождение – одни сутки ареста.
«Сильно избили организатора акции Анзора Ахохова. В здание суда его заносили на руках – держаться на ногах он был не в состоянии», – говорит Абубекир Мурзаканов.
Однако обсуждения этого события в соцсетях вскоре вытеснила другая тема – отсутствие черкесского или какого бы то ни было кавказского компонента в церемонии открытия Олимпийских игр. Многих особенно «зацепила» интерпретация истории Сочи как пустынного берега, куда сначала причалили аргонавты, а потом их сменил Петр I.
В целом мнения обсуждающих разделились. Одни черкесские активисты заявили, что испытали облечение после просмотра церемонии: мол, раз мы против проведения Игр, то и участие наших творческих коллективов в олимпийской церемонии было бы неуместным. Другие, назовем их сторонниками конструктивного диалога с властью, напротив, возмущались – говорили, что устроители Игр их обманули.
В самом деле, перед Играми была создана видимость начала решения Москвой черкесских проблем. Федеральный закон о соотечественниках за рубежом отредактировали таким образом, что его действие распространилось и на черкесскую диаспору. Губернатор Александр Ткачев пообещал шапсугам официально признать их коренным народом Краснодарского края.
Для части активистов знаком начавшегося движения федерального центра навстречу черкесам должен был стать этот самый «этнический компонент» в церемонии открытия Олимпиады, обещанный российскими чиновниками.
По мнению черкесского активиста Андзора Кабарда, это была ложная цель:
«Черкесский вопрос – это вопрос воссоединения народа-изгнанника с его родиной. В этом смысле неважно, есть черкесский компонент в Олимпиаде или его нет. Хуже, если бы он был, это маскировало бы факт того, что черкесский вопрос не решается. Мол, если черкесы участвуют в мероприятии, значит, никакой дискриминационной практики в отношении нашего народа уже не проводится. Это не так: 150 лет она приводится и просвета пока не видно».
Андзор Кабард воспринимает олимпийскую церемонию в контексте современной политики России на Северном Кавказе: установление памятников генералам, отличившимся жестокостью в ходе Кавказкой войны, отказ от призыва в армию кавказцев и «большая работа» по дегуманизации образа кавказца в российских СМИ:
«По всему видно, что существует четкая установка: у нас есть русская государствообразующая культура, а все остальные культуры особого интереса для государства не представляют. В этой связи в принципе черкесских мотивов в церемонии открытия Олимпийских игр никак не могло появиться, потому что они, как связанные с Кавказом, не вписывается в эту модель никоим образом. Эта Олимпиада изначально не предполагала демонстрацию каких-либо кавказских этюдов».
Как это ни странно, но церемония открытия Олимпийских игр в Сочи в значительной степени сгладила противоречия в черкесском обществе, привела спорщиков к какому-то общему пониманию ситуации.
