Правильно ли, когда бывшего президента зовут на допрос в прокуратуру? И можно ли оправдать его демонстративный отказ выполнить это требование?
В теории ответы на оба вопроса ясны. Краеугольным камнем современной демократии является верховенство права. Это означает, что все равны перед законом, и совершенно нормально, если у прокуратуры появились вопросы к бывшему президенту, а ныне рядовому обывателю Михаилу Саакашвили. Он, как и любой законопослушный гражданин, обязан к указанному сроку явиться на допрос. Тем более, технически его никто ни в чем не обвиняет, а вызывают лишь в ранге свидетеля. Отказавшись, президент Саакашвили проявил неуважение к закону и в конечном счете грузинскому государству.
Но загвоздка не только в том, что Миша отказался или что его сторонники отказ оправдали – что с них взять. У них появились гораздо более авторитетные единомышленники. Госдеп США в весьма бесцеремонных по дипломатическим меркам терминах высказал недовольство действиями грузинских властей. Беспокойство выразил и еврокомиссар Штефан Фюле. Как можно объяснить такую реакцию? Разве в демократических странах не считается нормальным не просто вызывать на допрос, но иногда и судить высокопоставленных политиков, как, например, Жака Ширака или Сильвио Берлускони? Эхуда Ольмерта, бывшего премьера Израиля, как раз сейчас посадили за коррупцию. Почему Грузии нельзя делать то же самое? Не имеем ли мы дело с двойным стандартом, в чем часто обвиняют Запад, когда он берет на себя роль арбитра в вопросах демократии и прав человека?
Вопрос совершенно резонный. Ответ заключается в том, что апеллировать к общим принципам недостаточно, все зависит от контекста. Для того чтобы посчитать серию арестов оппозиционных политиков нормальной правовой практикой, необходима одна предпосылка: наличие верховенства права в данной стране не должно вызывать сомнений. То есть должна уже существовать традиция того, что правоохранительные органы, включая суд, полицию, прокуратуру и так далее, действуют автономно от политического руководства, и общество (внутри и вне государства) в это верит.
В странах, где принято думать прямо противоположное, где полиция и прокуратура обычно выполняют политические указания руководства, а суды могут быть подвластны политическому давлению, кампания уголовного преследования по отношению к представителям прежней власти, которые одновременно составляют основную оппозиционную силу, воспринимается рационально мыслящими людьми однозначно: как использование органов правосудия для подавления оппозиции.
Но что если существуют серьезные основания думать, что представители прежней власти, включая тех, кто был на самой вершине, действительно нарушали закон? Пусть они останутся безнаказанными только из-за страха, что у кого-то может возникнуть ложное впечатление? Не буду конкретно оценивать обвинения, которые выдвигаются против лидеров «националов»: честно говоря, то, что я знаю, не кажется мне слишком убедительным, но ведь я тоже могу быть предвзятым. Вопрос в принципе. Он ставился и тогда, когда правительство «Нацдвижения» в свою очередь применяло закон по отношению к оппозиционным политическим фигурам. Тогда «националы» говорили: что, принадлежность к оппозиции является индульгенцией для преступников? И действительно, что главнее: осуществить правосудие над нарушителями закона или избежать впечатления, что оно осуществляется по политическим мотивам?
Ставить вопрос в столь абстрактной форме интересно для политической философии, но в конкретном, грузинском, контексте последних полутора лет пускаться в такие глубины необязательно. За это время набралось слишком много свидетельств того, что правоохранительные органы сегодняшней Грузии те только не могут считаться политически беспристрастными, но активно и систематически используются властью против оппозиции. Эти признаки перечислялись много раз, в том числе и мной, и здесь нет места их повторять.
В такой ситуации ответ прост: даже если есть серьезные основания думать, что во время пребывания во власти лидеры «Национального движения» нарушали закон, попытки сегодняшней власти и сегодняшней прокуратуры их за это наказывать в принципе не могут привести к укреплению верховенства права в грузинском обществе и государстве. Эффект может быть лишь противоположным. Если власть действительно хочет преодолеть совершенно реальный дефицит верховенства права, она должно заниматься долгосрочными реформами, которые могут в конечном счете принести такой результат. Но такое допущение остается чисто теоретическим.
Мнения, высказанные в рубриках «Позиция» и «Блоги», передают взгляды самих авторов и не обязательно отражают позицию редакции
В теории ответы на оба вопроса ясны. Краеугольным камнем современной демократии является верховенство права. Это означает, что все равны перед законом, и совершенно нормально, если у прокуратуры появились вопросы к бывшему президенту, а ныне рядовому обывателю Михаилу Саакашвили. Он, как и любой законопослушный гражданин, обязан к указанному сроку явиться на допрос. Тем более, технически его никто ни в чем не обвиняет, а вызывают лишь в ранге свидетеля. Отказавшись, президент Саакашвили проявил неуважение к закону и в конечном счете грузинскому государству.
Но загвоздка не только в том, что Миша отказался или что его сторонники отказ оправдали – что с них взять. У них появились гораздо более авторитетные единомышленники. Госдеп США в весьма бесцеремонных по дипломатическим меркам терминах высказал недовольство действиями грузинских властей. Беспокойство выразил и еврокомиссар Штефан Фюле. Как можно объяснить такую реакцию? Разве в демократических странах не считается нормальным не просто вызывать на допрос, но иногда и судить высокопоставленных политиков, как, например, Жака Ширака или Сильвио Берлускони? Эхуда Ольмерта, бывшего премьера Израиля, как раз сейчас посадили за коррупцию. Почему Грузии нельзя делать то же самое? Не имеем ли мы дело с двойным стандартом, в чем часто обвиняют Запад, когда он берет на себя роль арбитра в вопросах демократии и прав человека?
Вопрос совершенно резонный. Ответ заключается в том, что апеллировать к общим принципам недостаточно, все зависит от контекста. Для того чтобы посчитать серию арестов оппозиционных политиков нормальной правовой практикой, необходима одна предпосылка: наличие верховенства права в данной стране не должно вызывать сомнений. То есть должна уже существовать традиция того, что правоохранительные органы, включая суд, полицию, прокуратуру и так далее, действуют автономно от политического руководства, и общество (внутри и вне государства) в это верит.
В странах, где принято думать прямо противоположное, где полиция и прокуратура обычно выполняют политические указания руководства, а суды могут быть подвластны политическому давлению, кампания уголовного преследования по отношению к представителям прежней власти, которые одновременно составляют основную оппозиционную силу, воспринимается рационально мыслящими людьми однозначно: как использование органов правосудия для подавления оппозиции.
Но что если существуют серьезные основания думать, что представители прежней власти, включая тех, кто был на самой вершине, действительно нарушали закон? Пусть они останутся безнаказанными только из-за страха, что у кого-то может возникнуть ложное впечатление? Не буду конкретно оценивать обвинения, которые выдвигаются против лидеров «националов»: честно говоря, то, что я знаю, не кажется мне слишком убедительным, но ведь я тоже могу быть предвзятым. Вопрос в принципе. Он ставился и тогда, когда правительство «Нацдвижения» в свою очередь применяло закон по отношению к оппозиционным политическим фигурам. Тогда «националы» говорили: что, принадлежность к оппозиции является индульгенцией для преступников? И действительно, что главнее: осуществить правосудие над нарушителями закона или избежать впечатления, что оно осуществляется по политическим мотивам?
Ставить вопрос в столь абстрактной форме интересно для политической философии, но в конкретном, грузинском, контексте последних полутора лет пускаться в такие глубины необязательно. За это время набралось слишком много свидетельств того, что правоохранительные органы сегодняшней Грузии те только не могут считаться политически беспристрастными, но активно и систематически используются властью против оппозиции. Эти признаки перечислялись много раз, в том числе и мной, и здесь нет места их повторять.
В такой ситуации ответ прост: даже если есть серьезные основания думать, что во время пребывания во власти лидеры «Национального движения» нарушали закон, попытки сегодняшней власти и сегодняшней прокуратуры их за это наказывать в принципе не могут привести к укреплению верховенства права в грузинском обществе и государстве. Эффект может быть лишь противоположным. Если власть действительно хочет преодолеть совершенно реальный дефицит верховенства права, она должно заниматься долгосрочными реформами, которые могут в конечном счете принести такой результат. Но такое допущение остается чисто теоретическим.
Мнения, высказанные в рубриках «Позиция» и «Блоги», передают взгляды самих авторов и не обязательно отражают позицию редакции
