В Южной Осетии отмечают День общенационального траура. 20 мая 1992 года на объездной дороге возле селения Зар грузинскими военными формированиями былы расстреляны 36 мирных жителей, которые пытались выехать в Северную Осетию. Сегодня эта печальная дата обозначена в календаре как День памяти всех жертв грузинской агрессии.
Несмотря на то что с момента массового расстрела людей на Зарской дороге прошло уже 22 года, многие из тех, кто был участником этих событий, с трудом соглашались общаться.
В тот день, 20 мая 1992 года, житель Цхинвала Георгий, которому сегодня 67 лет, смог уцелеть чудом. Он ехал в Северную Осетию на личном автотранспорте, а не в том злополучном грузовике для беженцев, который расстреляли в упор из автоматов. Говорить под запись Георгий отказался – ему неприятно еще раз переживать старые эмоции. Но позже, успокоившись, стал рассказывать, что 22 года назад была такая же дождливая погода, как и сейчас за окном. В колонне машин, которая двигалась по объездной дороге, минуя грузинские села, он оказался последним. Проехав два километра, он, несмотря на шум дождя, услышал выстрелы и остановился. К месту трагедии он подъехал несколько позже, когда убитых людей уже загружали в кузов грузовика, чтобы отвезти в город. Георгий признается, что старается не вспоминать о том дне: слишком тяжело ему далось пережить увиденное.
Инна Гучмазова, которой в 92-м году было всего 14 лет, говорит, что в тот день сразу повзрослела:
«20 мая мы с мамой собирались в больницу, шли по улице Сталина и вдруг увидели несущийся на скорости грузовик. Когда он отъехал, я увидела сзади торчавшие оттуда чьи-то ноги, кровь, которая еще текла. Мы поспешили в больницу, тела уже разложили у входа в морг, и в какой-то момент, оттого что там собралось много людей, я потеряла маму. Пока я ее искала, я пробиралась сквозь толпу и вдруг наткнулась на тела. Я сразу отвела от страха глаза, но видела врача, которого все спрашивали про своих родственников. У него тряслась от нервного напряжения челюсть и сильно дрожали руки. Я точно знаю, что ушла оттуда какая-то другая».
Зарская трагедия чуть не коснулась и семьи жительницы Цхинвала Светланы Глушко (ей сегодня 65 лет), которая в тот роковой день могла потерять сразу мужа и старшего сына:
«Я слышу в городе крики, шум. Мне сообщили, что мой сын и муж попали под обстрел на Зарской дороге. К этому времени к больнице на машинах везли уже людей. Побежала в больницу. Подъезжает машина, из которой начали выносить трупы, человек 50. И вот их складывают подряд на территории больницы, весь город бежит, все со слезами, с криками, каждый находит своего. Когда стали выносить трупы из машины, я увидела молодого парня, похожего на моего сына, потеряла сознание. Когда пришла в себя, меня успокоили, что мой сын жив».
Сразу после этой трагедии по Цхинвалу ходили слухи о существовании списка из 11 человек – жителей грузинских сел, которые участвовали в расстреле стариков, женщин и детей на Зарской дороге. Однако их имена до сих пор не преданы огласке. Но цхинвалцы пересказывают друг другу историю о том, что все эти люди, кроме одного, уже давно погибли. Говорят также, что главаря этого бандформирования по кличке Спило (слон) застрелили и сожгли в собственной машине. Однако ответом на эти народные домыслы остается молчание официальных органов Грузии и Южной Осетии. Спустя 22 года массовое убийство беженцев считается нераскрытым.
Текст содержит топонимы и терминологию, используемые в самопровозглашенных республиках Абхазия и Южная Осетия
Несмотря на то что с момента массового расстрела людей на Зарской дороге прошло уже 22 года, многие из тех, кто был участником этих событий, с трудом соглашались общаться.
В тот день, 20 мая 1992 года, житель Цхинвала Георгий, которому сегодня 67 лет, смог уцелеть чудом. Он ехал в Северную Осетию на личном автотранспорте, а не в том злополучном грузовике для беженцев, который расстреляли в упор из автоматов. Говорить под запись Георгий отказался – ему неприятно еще раз переживать старые эмоции. Но позже, успокоившись, стал рассказывать, что 22 года назад была такая же дождливая погода, как и сейчас за окном. В колонне машин, которая двигалась по объездной дороге, минуя грузинские села, он оказался последним. Проехав два километра, он, несмотря на шум дождя, услышал выстрелы и остановился. К месту трагедии он подъехал несколько позже, когда убитых людей уже загружали в кузов грузовика, чтобы отвезти в город. Георгий признается, что старается не вспоминать о том дне: слишком тяжело ему далось пережить увиденное.
Инна Гучмазова, которой в 92-м году было всего 14 лет, говорит, что в тот день сразу повзрослела:
«20 мая мы с мамой собирались в больницу, шли по улице Сталина и вдруг увидели несущийся на скорости грузовик. Когда он отъехал, я увидела сзади торчавшие оттуда чьи-то ноги, кровь, которая еще текла. Мы поспешили в больницу, тела уже разложили у входа в морг, и в какой-то момент, оттого что там собралось много людей, я потеряла маму. Пока я ее искала, я пробиралась сквозь толпу и вдруг наткнулась на тела. Я сразу отвела от страха глаза, но видела врача, которого все спрашивали про своих родственников. У него тряслась от нервного напряжения челюсть и сильно дрожали руки. Я точно знаю, что ушла оттуда какая-то другая».
Зарская трагедия чуть не коснулась и семьи жительницы Цхинвала Светланы Глушко (ей сегодня 65 лет), которая в тот роковой день могла потерять сразу мужа и старшего сына:
«Я слышу в городе крики, шум. Мне сообщили, что мой сын и муж попали под обстрел на Зарской дороге. К этому времени к больнице на машинах везли уже людей. Побежала в больницу. Подъезжает машина, из которой начали выносить трупы, человек 50. И вот их складывают подряд на территории больницы, весь город бежит, все со слезами, с криками, каждый находит своего. Когда стали выносить трупы из машины, я увидела молодого парня, похожего на моего сына, потеряла сознание. Когда пришла в себя, меня успокоили, что мой сын жив».
Сразу после этой трагедии по Цхинвалу ходили слухи о существовании списка из 11 человек – жителей грузинских сел, которые участвовали в расстреле стариков, женщин и детей на Зарской дороге. Однако их имена до сих пор не преданы огласке. Но цхинвалцы пересказывают друг другу историю о том, что все эти люди, кроме одного, уже давно погибли. Говорят также, что главаря этого бандформирования по кличке Спило (слон) застрелили и сожгли в собственной машине. Однако ответом на эти народные домыслы остается молчание официальных органов Грузии и Южной Осетии. Спустя 22 года массовое убийство беженцев считается нераскрытым.
Текст содержит топонимы и терминологию, используемые в самопровозглашенных республиках Абхазия и Южная Осетия
