Сегодня в Абхазии, как и на Северном Кавказе, в Москве и многих других местах на планете, прошли траурные мероприятия, посвященные 150-летию окончания Русско-Кавказской войны и насильственного выселения горских народов Кавказа в Османскую империю. В Сухуме на набережной Махаджиров состоялась церемония возложения цветов к памятнику махаджирам. В ней участвовали руководство республики во главе с президентом Александром Анквабом, представители общественности, потомки махаджиров, вернувшиеся на историческую родину в разные годы из Турции и Сирии. Нескончаемой вереницей шли и шли люди, чтобы преклонить головы перед памятником, и росла перед ним гора цветов.
Полтора века – это уже значительный отрезок истории. Многие полагают также, что это максимальный срок, отпущенный природой для человеческой жизни, хотя обычно люди доживают лишь до его половины. А еще это примерно шесть поколений – и тех, кто остался на родине, и потомков изгнанников.
Переселения этносов на новые места обитания сопровождали человечество на протяжении всей его истории. В том числе и насильственные, которые практиковали, в частности, вавилонский царь Навуходоносор и Сталин. Но самыми болезненными, трагическими для народов переселениями нового времени были те, в результате которых они становились разделенными. Черное море и многие десятилетия жизни вдали друг от друга разделили сотни тысяч адыгов, абхазов и абазин, и соединиться вновь им оказалось много труднее, чем разделенным на несколько десятков лет госграницей немцам или вьетнамцам. В советские времена в душах многих абхазов жила иллюзия, что воссоединению народа на исторической родине мешает лишь «железный занавес». Но все оказалось не так просто, и спустя почти четверть века после его падения в Абхазию, где все время ее независимости работает Госкомитет по репатриации, перебралась только мизерная часть потомков махаджиров. Несомненно, одним из главных тормозов этого процесса остается экономический фактор.
Тема махаджирства не была в советское время под запретом, поскольку она вполне вписывалась в картину «преступлений царизма», но первые мероприятия, посвященные памяти изгнанников, стали проводиться в Абхазии только в позднеперестроечное время. Мне рассказывали, как последний редактор газеты «Советская Абхазия», которая вскоре почила в бозе, засылая в номер заметку о проведенной общественностью акции памяти, когда спускали в море венки из цветов, тем не менее ворчал: «Вот так и в Армении начинали с поминания жертв геноцида, а потом начались события в Нагорном Карабахе». Что ж, действительно, с точки зрения типичного советского бонзы, которую он разделял, пробуждение национального самосознания, даже в виде поминания безвинных жертв, – это пробуждение лиха, когда оно еще тихо...
В то позднеперестроечное время шли активные процессы налаживания контактов и консолидации горских народов Кавказа, и прежде всего, адыгов и абхазов. И одним из объединяющих факторов тогда наряду с близостью языков была общая боль в связи с трагедией махаджирства. Бесценен вклад северокавказцев, в частности адыгов, в победу народа Абхазии в войне 1992-1993 годов. Но когда в последние годы, не без помощи, конечно, недоброжелателей Абхазии, стала развиваться полемика между отдельными представителями наших народов, предметом споров стала, в частности, и Русско-Кавказская война, точнее участие в ней абхазов. Мне довелось читать статью одного известного черкесского общественного деятеля, который активно выступает за укрепление черкесо-грузинских связей, одновременно высказывая много претензий абхазам, где он говорит, что выселение черкесов и абхазов с их родных земель происходило в разное время и по разным причинам. То есть, по сути, он обвинил абхазских авторов, которые пишут о нашей общей трагедии, что они как бы примазываются к Русско-Кавказской войне, в которой абхазы на самом деле не участвовали.
Действительно, самые известные волны абхазского махаджирства произошли после Лыхненского восстания 1866 года и после русско-турецкой войны 1877-1878 годов, то есть тогда, когда война на Кавказе уже завершилась парадом царских войск 21 мая 1864 года. Но, во-первых, названные события можно назвать арьергардными боями Русско-Кавказской войны, во-вторых, волны абхазского махаджирства происходили на протяжении почти всего XIX века. Да, Абхазия с 1810 года входила на автономных правах в состав Российской империи, но внутри ее было неспокойно, и жители западной и горной Абхазии неоднократно действовали в унисон с продолжавшими сражаться черкесами. Так или иначе, рассматривать махаджирство абхазов XIX века вне контекста Русско-Кавказской войны, а тем более противопоставлять тут абхазов и черкесов, мне представляется в корне неверным.
Когда отмечалось 130-летие окончания той войны, тогдашний президент России Ельцин принес извинения от имени российского государства за совершенное в свое время царизмом на Кавказе. Ельцина сегодня в России принято ругать. Боюсь, что «ультра-патриоты» ругают его и за это. А сколько усилий было потрачено некоторыми российскими политологами, чтобы доказать, что ничего особого тогда на Западном Кавказе не произошло: на войне как на войне! Иногда возникало такое странное ощущение, будто они служат пиарщиками у тех самых царских генералов... А в опросный лист социсследования, которое проводится сейчас в Абхазии российским институтом социального маркетинга «ИНОСМАР», включен, в частности, такой вопрос: «Как вы относитесь к программам возвращения в Абхазию мухаджиров, абхазов-мусульман?» «Милая» небрежность: самих махаджиров давно уже нет на этом свете, 150 лет – это только теоретическая возможность прожить, данная человеку, и даже для абхазских долгожителей; возвращаются их потомки. Ну, и акцент, сделанный на вероисповедании репатриантов, не может не обратить на себя внимания...
Текст содержит топонимы и терминологию, используемые в самопровозглашенных республиках Абхазия и Южная Осетия
Полтора века – это уже значительный отрезок истории. Многие полагают также, что это максимальный срок, отпущенный природой для человеческой жизни, хотя обычно люди доживают лишь до его половины. А еще это примерно шесть поколений – и тех, кто остался на родине, и потомков изгнанников.
Переселения этносов на новые места обитания сопровождали человечество на протяжении всей его истории. В том числе и насильственные, которые практиковали, в частности, вавилонский царь Навуходоносор и Сталин. Но самыми болезненными, трагическими для народов переселениями нового времени были те, в результате которых они становились разделенными. Черное море и многие десятилетия жизни вдали друг от друга разделили сотни тысяч адыгов, абхазов и абазин, и соединиться вновь им оказалось много труднее, чем разделенным на несколько десятков лет госграницей немцам или вьетнамцам. В советские времена в душах многих абхазов жила иллюзия, что воссоединению народа на исторической родине мешает лишь «железный занавес». Но все оказалось не так просто, и спустя почти четверть века после его падения в Абхазию, где все время ее независимости работает Госкомитет по репатриации, перебралась только мизерная часть потомков махаджиров. Несомненно, одним из главных тормозов этого процесса остается экономический фактор.
Тема махаджирства не была в советское время под запретом, поскольку она вполне вписывалась в картину «преступлений царизма», но первые мероприятия, посвященные памяти изгнанников, стали проводиться в Абхазии только в позднеперестроечное время. Мне рассказывали, как последний редактор газеты «Советская Абхазия», которая вскоре почила в бозе, засылая в номер заметку о проведенной общественностью акции памяти, когда спускали в море венки из цветов, тем не менее ворчал: «Вот так и в Армении начинали с поминания жертв геноцида, а потом начались события в Нагорном Карабахе». Что ж, действительно, с точки зрения типичного советского бонзы, которую он разделял, пробуждение национального самосознания, даже в виде поминания безвинных жертв, – это пробуждение лиха, когда оно еще тихо...
В то позднеперестроечное время шли активные процессы налаживания контактов и консолидации горских народов Кавказа, и прежде всего, адыгов и абхазов. И одним из объединяющих факторов тогда наряду с близостью языков была общая боль в связи с трагедией махаджирства. Бесценен вклад северокавказцев, в частности адыгов, в победу народа Абхазии в войне 1992-1993 годов. Но когда в последние годы, не без помощи, конечно, недоброжелателей Абхазии, стала развиваться полемика между отдельными представителями наших народов, предметом споров стала, в частности, и Русско-Кавказская война, точнее участие в ней абхазов. Мне довелось читать статью одного известного черкесского общественного деятеля, который активно выступает за укрепление черкесо-грузинских связей, одновременно высказывая много претензий абхазам, где он говорит, что выселение черкесов и абхазов с их родных земель происходило в разное время и по разным причинам. То есть, по сути, он обвинил абхазских авторов, которые пишут о нашей общей трагедии, что они как бы примазываются к Русско-Кавказской войне, в которой абхазы на самом деле не участвовали.
Действительно, самые известные волны абхазского махаджирства произошли после Лыхненского восстания 1866 года и после русско-турецкой войны 1877-1878 годов, то есть тогда, когда война на Кавказе уже завершилась парадом царских войск 21 мая 1864 года. Но, во-первых, названные события можно назвать арьергардными боями Русско-Кавказской войны, во-вторых, волны абхазского махаджирства происходили на протяжении почти всего XIX века. Да, Абхазия с 1810 года входила на автономных правах в состав Российской империи, но внутри ее было неспокойно, и жители западной и горной Абхазии неоднократно действовали в унисон с продолжавшими сражаться черкесами. Так или иначе, рассматривать махаджирство абхазов XIX века вне контекста Русско-Кавказской войны, а тем более противопоставлять тут абхазов и черкесов, мне представляется в корне неверным.
Когда отмечалось 130-летие окончания той войны, тогдашний президент России Ельцин принес извинения от имени российского государства за совершенное в свое время царизмом на Кавказе. Ельцина сегодня в России принято ругать. Боюсь, что «ультра-патриоты» ругают его и за это. А сколько усилий было потрачено некоторыми российскими политологами, чтобы доказать, что ничего особого тогда на Западном Кавказе не произошло: на войне как на войне! Иногда возникало такое странное ощущение, будто они служат пиарщиками у тех самых царских генералов... А в опросный лист социсследования, которое проводится сейчас в Абхазии российским институтом социального маркетинга «ИНОСМАР», включен, в частности, такой вопрос: «Как вы относитесь к программам возвращения в Абхазию мухаджиров, абхазов-мусульман?» «Милая» небрежность: самих махаджиров давно уже нет на этом свете, 150 лет – это только теоретическая возможность прожить, данная человеку, и даже для абхазских долгожителей; возвращаются их потомки. Ну, и акцент, сделанный на вероисповедании репатриантов, не может не обратить на себя внимания...
Текст содержит топонимы и терминологию, используемые в самопровозглашенных республиках Абхазия и Южная Осетия
