Ираклий Курасбедиани, бывший офицер грузинской армии, вице-полковник, сейчас находится в Луганской области, затем перебазируется в Донецкую.
Коба Ликликадзе: Ираклий, пожалуйста, расскажите нам, какая там ситуация? Представитель украинского руководства, я имею в виду бывшего министра внутренних дел Украины Луценко, на днях сказал, что «террористов скоро на Донецком направлении ожидает сюрприз». Как можно охарактеризовать там военную ситуацию, которая сложилась в данный момент?
Ираклий Курасбедиани: На мой взгляд, этот сюрприз они давно уже получили, и факт, что половина той территории, которую они контролировали, уже им неподконтрольна. Остается еще большая территория, но очень быстро мы продвигаемся вперед и скоро освободим и ее тоже.
К.Л.: Думаю, что анонсировать какой-то сюрприз не очень правильно с военной точки зрения, тем более, когда противник достаточно хорошо вооружен, как вы думаете?
И.К.: Конкретно ничего сказано не было, пусть они сидят сейчас и ломают голову, что это за сюрприз… Я не скажу, что это что-то особенное, просто сейчас можно четко выделить то, чего не было раньше. После президентских выборов, после того, как был назначен новый министр обороны, глава Генерального штаба и появились четко намеченные задачи, определился тот путь, по которому мы идем, и что должны делать, то есть, мы отказались от того, что было на начальном этапе, когда тактика боев приносила много бессмысленных жертв – вот тогда все изменилось и инициатива явно перешла в наши руки. Одним словом, противник видит, что атака с его стороны будет для него же и губительна. Она и так губительна, но сейчас мы быстрее положим всему конец. Сейчас они стараются защититься, прикрываются населением, открывают огонь из населенных пунктов в основном, и мы максимально стараемся избежать этого. Вот потому это немного растягивается во времени.
К.Л.: 4 августа был случай, когда около 400 украинских солдат перешли на российскую сторону и таким образом избежали окружения и верной гибели. А вы говорите, что у них нет сил. Тогда, как произошло то, что такое количество солдат были вынуждены укрыться в России?
И.К.: Я знаю об этом. Правда, это произошло довольно далеко от нас, мы на этом направлении рассчитываем быть через несколько дней. Но эта информация -– 400 человек, целый де батальон – я считаю, раздута. Как мы об этом знаем, какой-то факт имел, конечно, место, но чтобы это были 400 человек, целый батальон, – это преувеличение. Это было даже не окружение, произошло такое: три военные бригады оказались в такой узкой, но довольно длинной приграничной зоне, и получилось так, что их обстреливали и с российской стороны, и изнутри (сепаратисты).
К.Л.: Ираклий, каким оружием обладают пророссийски настроенные сепартисты? У них должны были быть, как говорит украинское руководство, довольно дорогостоящие и новейшие модели зенитно-ракетных установок, реактивные установки типа «Град». Реально, они действительно хорошо вооружены?
И.К.: По нашему опыту, опыту грузинских военных, знающих, что было на вооружении у грузинской армии, я могу сказать, что более современная – наша грузинская армия. Вооружения на новейших технологиях, таких, какими обладаем мы, у них нет. Если ориентироваться на старое советское вооружение, то да, у них есть реактивные артиллерийские установки, т.н. «Грады», есть противовоздушные средства, есть тяжелая техника, но не в таком большом количестве и только в двух направлениях – Донецком и Луганском. Сказать, что что-то сверхъестественное у них есть – нельзя.
К.Л.: Кроме вас, есть там грузины? Например, знаете вы некоего человека по кличке «Доберман», видео которого, распространенное в социальных сетях, стало очень популярным. Там он призывает не бояться чеченцев…
И.К.: Да, «Добермана» я знаю, еще много лет назад мы в Грузии познакомились, он в одной группировке со мной…
К.Л.: Получается, что он тоже профессиональный военный?
И.К.: Он хороший грузинский воин, так могу сказать. Сам он был полицейским, если не ошибаюсь, на протяжении долгих лет и до 2010 года. Вы сами можете спросить у него обо всех деталях, он не прячет лица…
К.Л.: Расскажите нам об интернациональном составе украинских вооруженных сил немного больше, потому что этот батальон «Донбасс», в котором вы сейчас сражаетесь, известен именно своим интернациональным составом.
И.К.: Да, есть белорусы, есть азербайджанец, люди нескольких национальностей, я сейчас очень точно не скажу, потому что, по нашим параметрам, это больше батальона, до 400-500 человек.
К.Л.: Ираклий, со стороны уже кажется, что ситуация перешла в бои между позициями, на расстоянии артиллерийской стрельбы идут бои. Элементов рукопашных боев, конечно, меньше, если не считать захвата Донецкого аэропорта, где сражались много наемных чеченцев и северокавказцев, и как я знаю, погибали тоже, да?
И.К.: Да, есть несколько мест вокруг Донецка, и Луганска тоже, где идут более интенсивные бои. Не знаю, между позициями или нет, но на этой неделе мы взяли несколько, 2-3 населенных пункта. Это требует времени. И нам очень трудно сражаться с применением артиллерии. Ведь это все происходит в населенных пунктах, где живут люди – да-да, они укрепляются в населенных пунктах. Для меня этот масштаб был необычным, потому что в Грузии мы привыкли к тому, что все рядом, а здесь нам приходится действовать на таких территориях, которые, может, равны территории самой Грузии. У нас ведь как – и Осетия, и Абхазия – все рядом, мы к другим масштабам привыкли. А здесь открытые, развернутые места, в основном, и они, как правило, укрываются в населенных пунктах, потому что здесь и продуктами, и питьем поживится могут, и машины им нужны, которые они отбирают у местных жителей, и люди им нужны, которых они используют, как живой щит, и не дают им возможности уехать. Мы пытаемся хотя бы на некоторое время прекратить огонь, создать какой-нибудь коридор для жителей, чтобы они могли уехать. Словом, растягивает все во времени и создает сложности только фактор гражданского населения.
К.Л.: Да, об этом я хотел спросить. Когда я просмотрел статистику в Википедии и в Гугле, которая совпадает, там украинцев больше, чем русскоязычного населения. Чувствуется поддержка украинских вооруженных сил со стороны населения, или оно больше склоняется к поддержке сепаратистов?
И.К.: Да, конечно, определенная поддержка есть, но не столько самих сепаратистов, сколько (есть такой провинциальный момент), когда они думают, что придет Россия, и жизнь станет лучше. Потому, что довольно туго им жилось: процветала коррупция, все разваливалось, из-за чего и случился «Майдан», а потом и российская реакция последовала... Но скажу вам так: мы входили в такие города, которые постоянно считались их городами, (например, Лисичанск, куда мы вошли несколько дней назад, там был достаточно сложный рельеф, подойти к нему было сложно, и совсем нелегко было его брать, там осела довольно большая группировка), – словом, были пункты, в которых влияние Партии регионов и влияние русских было довольно сильным.
Но, несмотря на это, меня очень удивило, что само население, люди, прямо выходили к нам целыми домами, улицей, и прямо говорили, что, мол, «вот эти по вам стреляли»... Такие моменты были... А ведь мы не фашисты какие-нибудь, у нас со всеми, куда мы ни входили, были нормальные отношения, с мирным населением, имеется ввиду. И я не скрываю, что я грузин, и не ленюсь объяснять, когда меня спрашивают, почему я здесь, и что делаю. И отношение ко мне нормальное. Потому что все уже устали здесь, и теперь понимают, что их используют, как живой щит. Конечно, есть те, которые верят в то, что им говорят в Москве, но когда они видят, что в их дворе устанавливают «Град», который дает два-три залпа в нашу сторону, а потом разворачивается и стреляет в сторону Донецка, не знаю, для чего, может, для того, чтобы разозлить своих же людей, (сначала это для меня было очень дико, потому что я не видел такого даже во время боев в Абхазии и в Осетии), – так о чем еще говорить?..
К.Л.: Вы достаточно заслуженный солдат, не оказались ли вы в числе тех офицеров, которых наградил Петр Порошенко, или, может быть, вы встречались с самим Порошенко, который был вместе с Яценюком на линии фронта? Какое к вам отношение в этом смысле? Не стали ли вы тем героем Украины, пока я искал вас на фронте?
И.К.: Нет (смеется). С Порошенко я пока не имел чести встречаться, что касается награды, я получил в Грузии четыре награды – боевые медали и ордена. Так что, я большей награды здесь не ожидаю, чем наша победа. И больше того, что мне пришлось услышать и прочитать в интернете от самих украинцев – слова благодарности и надежды, что они не одни в такое тяжелое для них время, – больше этого мне ничего не надо. Ведь и им нужна поддержка, как она была нужна в свое время и нам, хотя Украина и больше Грузии. Всегда хочется чувствовать чью-то поддержку в такое время…
К.Л.: А близка ли победа украинской армии в войне с прорусскими силами, о которой вы только что сказали?
И.К.: Довольно близка. Есть большой шанс, что к зиме все это закончится. И я скажу это, как бывший военный разведчик тоже: всегда все зависит от того, что предпримет противник. Если будет проявлена прямая открытая агрессия, то есть войдут войска, как это произошло в Крыму (хотя, это вряд ли будет так, как было в Крыму), то тогда будет большая битва. Это, конечно, немного растянет дело, если так случится, но в то же время, это поможет поставить точку на России, как на сильнейшей державе. Нет у России такого большого шанса, чтобы она добилась успеха.
