Официальный Тбилиси отмежевался от инфраструктурного проекта, который рассматривают власти Ингушетии. Речь идет о прокладке железнодорожного пути из северокавказской республики в Грузию.
Железная дорога, которая могла бы связать Россию и Грузию через Ингушетию, вряд ли будет построена в обозримом будущем. Дело в том, что властям северокавказской республики пока не приходится рассчитывать на то, что проект найдет поддержку у грузинских коллег.
Идея строительства железной дороги принадлежит правительству Ингушетии. На днях в Магасе даже было принято решение о создании рабочей экспертной группы, которая должна согласовать инфраструктурный проект с федеральным центром и властями Грузии. Ответ из Тбилиси последовал сегодня. Позицию грузинского руководства озвучил министр экономики и устойчивого развития Георгий Квирикашвили.
«Никаких контактов по этому вопросу (с российской стороной) не было и быть не может. Хотя бы исходя из того, что на политической арене у нас нет никакого прогресса. Более того, обсуждение каких-либо транспортных проектов в сложившейся ситуации абсолютно нецелесообразно», – заявил Квирикашвили, подчеркнув, что Тбилиси отмежевывается от всех подобных проектов, рассматриваемых в России.
Между тем Ингушетия стала третьей республикой Северного Кавказа, власти которой заговорили о создании транспортного коридора в Грузию. Так, летом прошлого года в руководстве Дагестана был подготовлен проект строительства трассы, которая, по замыслу местного правительства, должна связать республику с грузинским регионом Кахети. А в конце декабря о планах проложить железнодорожный и автомобильный пути в Грузию рассказал глава Чечни Рамзан Кадыров. Однако все эти инициативы и идеи рассматривались и обсуждались без участия грузинской стороны, по крайне мере представители официального Тбилиси утверждали, что с ними никаких консультаций не ведется.
Тем не менее в Грузии многие ломают голову над тем, чем продиктован такой внезапный и участившийся интерес к сближению со стороны ряда северокавказских республик. Глава грузинской неправительственной организации «Конфедерация народов Кавказа» Заал Касрелишвили считает, что сами по себе лидеры Дагестана, Чечни и Ингушетии большой необходимости в подобных инфраструктурных проектах не видят, однако вынуждены «подавать идеи».
«Это инициатива Кремля, который сам не смог озвучить это (идею строительства транспортных путей). Потому что предложить больше коммуникаций стране, у которой ты отнял землю и которую ты на каждом шагу оскорбляешь, неправильно. Естественно, они озвучили эти идеи с помощью северокавказских лидеров, так как для грузин больше приемлема инициатива с их стороны», – сказал Касрелишвили, пояснив, что республики Северного Кавказа всегда оставались в зоне особых интересов грузинской политики.
В свою очередь исполнительный директор неправительственной организации «Центр культурных связей – Кавказский дом», политолог Тато Хундадзе считает, что интерес в инфраструктурных проектах со стороны республик Северного Кавказа вызван обычным прагматизмом.
«Факт в том, что дорога, которая сейчас связывает Россию с Грузией, функционирует нестабильно. Нередко ее приходится закрывать на неопределенное время из-за погодных условий. Исходя из всего этого, в России, видимо, задумываются над альтернативным путем, и об этом знают на Северном Кавказе. Потому там наблюдается что-то вроде конкуренции. Так, например, ингушские власти знают, что транзит через Ингушетию обеспечит республике дополнительный доход. На то же наверняка надеются и в Махачкале, так как транзитный путь по их территории будет экономически выгодным для приграничных районов Дагестана», – считает Хундадзе. Однако он признается, что пока не видит перспектив скорого строительства той или иной дороги. То, за чем сейчас приходится наблюдать, а именно за разговорами о строительстве новой инфраструктуры, политолог называет «зондированием почвы». К тому же позиция грузинского правительства, которое еще год назад само выступало инициатором создания новых транспортных путей с Россией, пусть медленно, но неуклонно меняется в обратную сторону. В Тбилиси начинают признавать, что попытка установить конструктивный диалог с Москвой не удалась.
