Гадания на нефтяной гуще

В четверг мировые цены на нефть продолжали падать второй день подряд по следам обнародованной правительством США информации о резком увеличении запасов сырья, скопившихся в хранилищах. К концу биржевой сессии цены, впрочем, отыграли большую часть потерь, так как фактический прирост запасов, хотя и значительный, оказался меньше того, который предсказывали ведущие аналитики.

Итоговое за день проседание цены нефти марки Brent составило 32 цента, баррель на конец торгов стоил 60,21 доллара. В ходе сессии цена понижалась до 57,8 доллара за баррель. Рынок, как указывают трейдеры, очень подвижный и волатильный. Не позднее как во вторник цена поднялась до своего пикового значения за два последних месяца, зацепившись за отметку 63 доллара за баррель. В то же время срочные контракты, отражающие цену поставок будущих периодов, подтверждают сохранение общей понижательной тенденции: так, нефть с доставкой в течение апреля подешевела в среду на 5 процентов.

Понижательная ценовая тенденция отражает и увеличение предложения, и уменьшение спроса. Но какой из двух факторов важнее? Это вопрос для трейдеров принципиальный. На днях свой ответ на него дала знаменитая инвестиционная фирма Goldman Sachs. Ее анализ основан на поведении двух показателей – цены на нефть и значения одного из индексов акций, торгующихся на Нью-йоркской фондовой бирже. Биржевые индексы служат надежным измерителем общего уровня спроса в экономике. Поэтому когда индексы движутся в одну сторону с ценами на нефть, то справедлив вывод, что цены меняются преимущественно под воздействием колебаний спроса на сырье. Когда же они движутся в разные стороны, то главная причина динамики цен кроется в перепадах предложения. В последние годы векторы движения этих двух величин сильно расходятся (биржа идет вверх, цена нефти вниз), а это значит, что бал на рынке правит избыточное предложение, прежде всего, сланцевой нефти, объем добычи которой прогнозисты сильно недооценили. Поэтому, заключает Goldman Sachs, даже когда мировая экономика выйдет из рецессии и спрос на энергоносители вырастет, цена равновесия нефти будет много ниже, чем она была на протяжении последнего десятилетия.

Эти устойчивые излишки предложения свидетельствуют о структурных изменениях нефтяного рынка. О них аудитории финансового телеканала Bloomberg и рассказывал бывший председатель Центрального банка США Алан Гринспен:

– Не хочу советовать аналитикам, какие конкретные цены на нефть им следует закладывать в свои расчеты в этом году. Полезнее будет остановиться на том, что происходит с нефтяным рынком в целом. В прошлом мы неоднократно наблюдали, что когда предложение превышало спрос и цена падала, то ОПЕК и, прежде всего, Саудовская Аравия за счет сокращения добычи заставляла цены вновь подниматься. В последние годы мы стали свидетелями важного новшества: роль ключевого производителя, то есть производителя, который, легко варьируя объемами своей добычи, способен ощутимо влиять на цены, перешла от картеля и саудовцев к сланцевым нефтедобытчикам в Северной Америке.

Дело в том, что сланцевые добытчики, в отличие от традиционных, могут относительно легко законсервировать скважину, когда цена на рынке падает, и столь же быстро и малозатратно ее расконсервировать, когда цена поднимется. Представляете, что получается, если саудовцы с большими для себя издержками сокращают производство и увеличивают цены, а североамериканские нефтяники, владеющие каждый одной-двумя скважинами, после изменения конъюнктуры мгновенно заново вводят их в эксплуатацию и тем самым без труда заставляют цены снова идти вниз. Попутно отбирая у саудовцев часть их доли на рынке. Пока мы не разберемся глубже в логике функционирования этого нового рыночного механизма, нам следует воздерживаться от прогнозов, какая будет равновесная цена на нефть через полгода или год. Или можно просто гадать, подбрасывая монетку, – сказал Алан Гринспен.

Как заметил аналитик Goldman Sachs Джеф Керри, если в случае традиционной нефти между инвестициями и началом добычи могло пройти несколько лет, то в эпоху сланцевой нефти этот период сокращается до 28 дней. Волатильность нефтяных цен повышает также неопределенность на валютных рынках и затрудняет планирование бюджетов многим энергоемким товаропроизводителям, включая металлургические предприятия.

Соображения теоретика Алана Гринспена относительно непредсказуемости динамики нефтяных цен подтверждают практики, в частности, аналитик Goldman Sachs Гари Кон. По его словам, цена на данном этапе может легко подскочить до 200 долларов за баррель или скатиться к 30 долларам. Волатильность рынка высокая: колебания цен в диапазоне от 5 до 10 процентов в течение одного-двух дней – явление в нынешнее время абсолютно рядовое. В этой ситуации добытчикам в каком-то регионе легко ошибиться, произвести больше нефти, чем способны принять главные нефтехранилища, и оказаться вынужденными предлагать ее по совершенно бросовым ценам (10 долларов за баррель, например), владельцам резервных хранилищ второй, третьей и четвертой очередей.

Но составление прогнозов – большой соблазн, и не поддаться ему трудно. Известный аналитик Гари Шиллинг предсказывает, что цены на нефть опустятся до 10-20 долларов за баррель. Спрос, согласно выкладкам самой ОПЕК, обещает вскоре понизиться до минимума за последние 12 лет, а предложение будет увеличиваться. Не в последнюю очередь и потому, что такие страны, как Россия, будут вынуждены в условиях падения цен добывать и экспортировать все больше и больше нефти, чтобы свести концы с концами в своих бюджетах.