Россия официально приостановила свое участие в одном знаковом договоре о разоружении, ознаменовавшем окончание холодной войны, и дает понять, что может вскоре войти и из второго столь же символически значимого соглашения. Как реагируют на эти шаги в Соединенных Штатах?
Как заявил на днях высокопоставленный представитель МИД России Михаил Ульянов, не будет ничего странного, если российское ядерное оружие будет размещено в Крыму. Схожим образом еще в декабре высказался начальник Ульянова Сергей Лавров: "Крым есть суверенная территория России, и мы вправе распоряжаться там ядерным оружием так, как сочтем нужным. Крым никогда не считался безъядерной зоной". Декабрьское заявление министра иностранных дел было сделано на фоне серии нарушений российскими военными самолетами воздушного пространства скандинавских стран. Замечания Ульянова о Крыме совпали с его полунамеками на то, что Россия может выйти из американо-советского договора 1987 года о ликвидации ракет средней и малой дальности. Договор этот считается революционным: подписав его, сверхдержавы впервые не просто ограничили, а упразднили целый класс вооружений. Администрация Обамы несколько лет хранила молчание о том, что Россия, испытывая стратегические ракеты, производит запуски не на большую, а на среднюю дальность, что запрещено названным договором, и только под нажимом республиканцев предала гласности эти нарушения в надежде, что Россия их признает и устранит. Это бы успокоило республиканский Конгресс, и он не стал бы отвергать новые договоры о разоружении. Однако ничего подобного не произошло. "Американские коллеги нас порой сильно удивляют, – сказал Ульянов. – Они хотят, чтобы мы сами добровольно сознались в каких-то конкретных нарушениях. Это несерьезный подход".
Россия постоянно заявляет: у вас, американцев, соседи Канада и Мексика, вам не нужны ракеты средней дальности, а нам нужны, так как мы сталкиваемся с ракетной опасностью и на восточном, и на южном направлениях
"Россия постоянно заявляет: у вас, американцев, соседи Канада и Мексика, вам не нужны ракеты средней дальности, а нам нужны, так как мы сталкиваемся с ракетной опасностью и на восточном, и на южном направлениях, – рассказал в интервью РС эксперт Гудзоновского института Ричард Вайц. – Сколько стран, жалуется Россия, разрабатывают данный вид ракет; почему только мы и американцы обязаны обходиться без них? Договор, дескать, выполнил свое назначение, устранив ядерное противостояние СССР и США в Европе. Теперь его позволительно сдать в архив. Надо сказать, что в последнее время и в Вашингтоне стали поговаривать о том, чтобы перевести такие ракеты на восток, где они будут сдерживать Китай".
Оптимальный сценарий для России, считает Ричард Вайц, это не денонсировать договор о РСМД, поскольку открытую ракетную гонку с Западом, которая начнется в таком случае, Москва проиграет, а по-тихому его нарушать в уверенности, что США, со своей стороны, этого делать не будут. По крайней мере, потому что для США эти нарушения не очень значимы. Чего нельзя сказать о Европе, Японии или Китае.
Другой эксперт, Стивен Бланк из Совета по внешней политике вспоминает разговор, который произошел в середине нулевых между бывшими министрами обороны США и России Дональдом Рамсфелдом и Сергеем Ивановым. Иванов был недоволен планами Вашингтона развернуть в Центральной Европе элементы ПРО и не принимал объяснения, что это есть ответная мера на возникновение новой ракетной угрозы со стороны Ирана. Он усматривал в этом антироссийский маневр. И угрожал, что Россия ответит на этот шаг выходом из Договора о РСМД. "Пожалуйста, – сказал ему Рамсфельд, – выходите. Только мы вернем в Европу свои "першинги" в таком количестве, что вы останетесь в накладе: экономически вам новую гонку вооружений не осилить". У России, считает Бланк, более чем достаточно ядерных средств для сдерживания и США, и Китая, и все эти разговоры о выходе из РСМД, если они не блеф, нацеленный на то, чтобы помешать развертыванию американской ПРО в Европе, доказывают лишь один в высшей степени прискорбный факт: неспособность России признать, что ее безопасность сполна обеспечена наличествующими ядерными силами.
По мнению профессора Военно-морского училища США Тома Николса, изложенного в журнале National Interest, Россия возвращается к идее РМСД, поскольку не может, как встарь, рассчитывать на быструю победу над НАТО с помощью обычного оружия. А сценарии, в которых она применит это оружие в Европе, Москва рассматривает. Как ей не допустить возможного поражения от НАТО в таком сценарии? С помощью ядерного шантажа.
Другим возможным мотивом реставрации РСМД в политике Кремля, полагает Николс, является извечное стремление России вбить клин между Европой и США, пригрозить европейцам ракетами средней и малой дальности, не прибегая к силам стратегического назначения, чтобы не спровоцировать американские контругрозы. Чисто дипломатически, если Москва без тяжких для себя последствий растопчет важный договор о разоружении, то докажет европейцам, что уход Америки с мировой арены касается и их. Следует также помнить, заключает Николс, что РСМД дают Путину еще один рычаг для того, чтобы опрокинуть весь миропорядок, сложившийся после окончания холодной войны, и продемонстрировать своим подданным, что мир, который он создает, лучше того, который завещал им Борис Ельцин.
Если Москва пока что только взвешивает все "за" и "против" денонсирования Договора о РСМД, то из другого ключевого договора эпохи поздней перестройки, об обычных вооруженных силах в Европе, она вышла окончательно, как сообщил российский дипломат Антон Мазур. Ричард Вайц так комментирует этот шаг:
Сейчас по следам украинских событий НАТО проявляет повышенную активность в государствах Балтии, и Россия, оставив ДОВСЕ, может без опаски наращивать военное присутствие на северо-западе, не оглядываясь более на предусматривавшиеся договором инспекции и заблаговременные уведомления о военных учениях
– Формально выход из ДОВСЕ, который был заключен в 1990 году, ничего не меняет: Путин приостановил участие России в договоре еще восемь лет назад. Сославшись на то, что Запад не хочет адаптировать документ к новым геополитическим реалиям: распад ОВД, присоединение его членов к НАТО, проблемы безопасности, возникшие на южных и северо-западных рубежах России. Этот договор сыграл очень важную роль в стабилизации Европы, приведя вооруженные силы и вооружения в соответствие с новой ситуацией, складывавшейся на континенте после окончания межблоковой конфронтации, сведя к минимуму риск внезапного нападения. Но в 2007 году, незадолго до грузинской войны, Россия, приостановив участие в ДОВСЕ, смогла увеличить сверх договорного уровня численность своих войск и вооружений на южном фланге. Сейчас по следам украинских событий НАТО проявляет повышенную активность в государствах Балтии, и Россия, оставив ДОВСЕ, может без опаски наращивать военное присутствие на северо-западе, не оглядываясь более на предусматривавшиеся договором инспекции и заблаговременные уведомления о военных учениях. Интересно, что Запад был готов пойти за Путиным и пересмотреть условия ДОВСЕ, но только если Россия оставит оккупированные территории Приднестровья и Грузии.
Если Путин намеревался заставить европейских соседей понервничать, то он явно добился своего, пишет британская Financial Times. В свете агрессии на Украине, а также ядерного шантажа, нарушений воздушных и морских границ иностранных государств российскими самолетами и подлодками, пренебрежительного отношения к международным договорам о разоружении, Кремль подвигнул председателя Европейской комиссии Жана-Клода Юнкера открыто заявить о целесообразности создания общеевропейской армии. По его словам, "Россия не станет всерьез воспринимать Европу, если у нее не будет своих вооруженных сил". Раньше на эту идею большого спроса не было, трудно сказать, что произойдет сейчас, но Юнкера уже поддержали видный депутат германского Бундестага Норберт Рёнтген и бывший генсек НАТО Хавьер Солана. Хотя британский премьер Дэвид Кэмерон отвергает эту инициативу, полагая, что она только ослабит Северо-Атлантический альянс. Как заметил в беседе с нами соотечественник Кэмэрона профессор Нью-Йоркского университета Марк Галеотти, прежде чем создавать армию, Европе надлежит выработать единую политико-оборонную концепцию, которую эта армия должна будет претворять в жизнь. Без такой концепции армии нечего делать.
