Я – коренная сухумчанка. Мне всегда было комфортно в этом маленьком, но отнюдь не провинциальном городе. Колорит моей малой родины, приморского уютного города, создавали, конечно, не Растрелли, Гауди и Монферран, однако у него богатая история, насчитывающая более 2500 лет. Мне нравится, что в моем городе оставили свой след античные греки, византийцы, арабы, турки. Великая абхазская стена и развалины Диаскурии в центре Сухума напоминают об этих периодах истории.
Современный архитектурный облик столицы Абхазии сложился к началу прошлого века, и это и есть «мой Сухум» – возведенный любителями флоры, меценатами, промышленниками, купцами, которые, соревнуясь в богатстве и хорошем вкусе, разбивали парки, скверы, строили дома, виллы, рестораны, гостиницы.
В последние годы столица Абхазии преобразилась. И дело тут не только в войне, но и в отношении столичных властей к архитектурному облику столицы. Вскоре после войны засыпали фонтаны, на содержание которых у властей не хватало средств. Не от хорошей жизни венецианскую черепицу на домах заменили на дешевые металлопокрытия. Многие здания просто распродали по стоимости хорошо подержанных авто, ссылаясь на затратность их содержания и невозможность восстановления.
Но, как ни странно, не нищета столь кардинально повлияла на архитектурный облик столицы. Самые сложные времена наступили, когда в Абхазии появились инвестиции и началась стихийная застройка города. Стихийная не потому, что без ведома властей, а потому, что муниципальные власти, преднамеренно или нет, но не выработали правила игры. Пока народ кормили бесконечными разговорами о дороговизне архитектурного плана Сухума, шло разрушение уютных зданий в стиле модерн и неоготики, вместо которых появлялись стеклянно-бетонные уродцы. В парках и скверах появились безликие строения, кованые узоры на воротах заменили совсем не характерные для Абхазии глухие бетонные стены.
Ровно год назад общественность Сухума, возмущенная сносом двух зданий, представляющих архитектурную ценность (по ул. Джанашия и Ардзинба), обратилась к властям города с требованием до принятия нового Градостроительного кодекса объявить мораторий на рассмотрение всех вопросов, связанных с объектами из списка историко-культурного наследия. Требование общественности было поддержано депутатами Городского собрания и парламента. В адрес собственников зданий были направлены предписания о немедленном восстановлении утраченных фасадов зданий, а нынешний премьер-министр Абхазии Артур Миквабия (тогда депутат парламента) заявил, что необходимо передать оба дела в прокуратуру и отобрать у владельцев здания и земельные участки…
Год прошел, как сон пустой... Я каждый день спускаюсь по улице Джанашия мимо разрушенного дома, в котором прошло мое детство. Я даже не знаю, что мне больше жаль, – дом, который снес нынешний заместитель главы администрации Сухума Ткебучава, или столетнее дерево Гинкго Билоба, засыпавшее по осени своими желтыми листами-веерочками весь тротуар…
На месте былого великолепия идет строительство очередной многоэтажки. Я успокаиваю себя тем, что, может быть, новое здание вдруг впишется в мои представления о моем родном городе и окажется красивее, лучше, чем то, что было в моем детстве. А Гинкго Билобу – ее же можно посадить снова. Не здесь, конечно, – здесь для нее места не оставили, но где-нибудь в Сухуме…
Но лучше не успокаивать себя, а вспомнить историю живописца Курбе, ставшего одним из инициаторов сноса Вандомской колонны. Правительство Франции приговорило его к шести месяцам заключения, имущество художника было конфисковано. Ежегодно Курбе выплачивал 10 000 франков и умер в бедности с тяжким бременем невыплаченного долга. Вандомская колонна восстановлена, и в ее восстановлении есть вклад Курбе. Пример для всех.
Мнения, высказанные в рубриках «Позиция» и «Блоги», передают взгляды авторов и не обязательно отражают позицию редакции
