ПРАГА---Заявление Папы Римского Франциска о геноциде армян вызвало скандал. Вчера глава Римско-католической церкви в ходе мессы, посвященной столетию трагических событий 1915 года, назвал массовое убийство армян первым геноцидом XX века. Понтифик пояснил, что его долгом является почтить память невинных мужчин, женщин, детей, священников и епископов, которые были бессмысленно убиты в ходе событий столетней давности. В ответ на это заявление из Ватикана для консультаций был отозван посол Турецкой Республики. Заявление Папы Римского мы обсудили с политологом, замдиректора Института Кавказа в Ереване Сергеем Минасяном.
Дэмис Поландов: Сергей, вы могли бы объяснить, что такого сказал Папа Римский? Насколько я понимаю, он цитировал заявление, которое было сделано в 2001 году.
Сергей Минасян: Совершенно верно, еще в 2001 году предшественник нынешнего Папы Иоанн Павел II не только сделал аналогичное заявление, но участвовал совместно с Католикосом всех армян Гарегином II в мессе в мемориальном комплексе, посвященном геноциду армян, – Цицернакаберде. Соответственно, реакция турецкой стороны обусловлена той нервозностью, которая существует и, по всей видимости, будет усиливаться в преддверии 24 апреля – символической столетней годовщины геноцида армян в Османской империи. Понятно также, что реакция не совсем пропорциональна, даже с учетом того, что действительно любого рода заявления римского понтифика, к которому прислушиваются сотни миллионов католиков по всему миру, достаточно значимы, но, с другой стороны, ничего нового не произошло. Также очевидно, что на фоне того, что связано с геноцидом, достаточно символично и эмоционально воспринимается как армянами, так и турками, последовала соответствующая реакция официальной Анкары.
Дэмис Поландов: Проводит ли Армения, как государство, какую-то целенаправленную политику по признанию геноцида армян и какие прагматичные цели может иметь такая политика, если она есть?
Сергей Минасян: Предшественник нынешнего президента Роберт Кочарян, да и нынешний президент Серж Саргсян неоднократно заявляли о том, что целью этого процесса является признание исторических фактов, в первую очередь со стороны страны, которая является последовательницей Османской империи – нынешней Турции. Эта политика направлена на то, что Армения продолжает чувствовать некую небезопасность со стороны Турции, которая выражается в том числе и в том, что Турция занимает открытую антиармянскую позицию в карабахском конфликте. Армянская сторона считает, что Турция является даже соучастницей этого конфликта, участвуя в блокаде свободы границ Армении и коммуникаций со стороны Турции. Соответственно, все, что связано геноцидом, проецируется на нынешнюю постсоветскую новейшую действительность.
Армянское руководство с трибуны ООН неоднократно заявляло об этом, но, с другой стороны, также заявляло, и это было озвучено в информационном сопровождении попытки армяно-турецкого примирения, т.н. футбольной дипломатии, что, в принципе, даже несмотря на наличие этой исторической травмы, Армения готова без предусловий попытаться найти пути нормализации отношений с Турцией. Как известно, «футбольная дипломатия» так и не реализовалась, соответственно, на этом фоне процесс признания геноцида и попытки его продвижения со стороны официального Еревана продолжились примерно с 2010-2011 годов с еще большей силой.
Что касается этого же процесса, который осуществляется со стороны армянской диаспоры, рассеянной в различных общинах по всему миру, то она этот процесс в той или иной степени пыталась продвигать и до восстановления независимости Армении в 1991 году. Напомню, что в 1987 году Европейский парламент даже принял соответствующую резолюцию по этому поводу, что во многом было результатом деятельности тогдашней армянской диаспоры.
Дэмис Поландов: То есть Армения рассматривает такое давление на Турцию в разрезе продолжающегося конфликта с Азербайджаном...
Сергей Минасян: Наверное, некоторые увязки существуют, но, в принципе, восприятие армянами проблематики геноцида и взаимоотношений с Турцией – это несколько иное. И если рассматривать прагматичную политику со стороны официального Еревана как давление с помощью тематики геноцида, то она действительно существует, и в настоящее время мы видим, что она проявляется на самых различных уровнях – начиная от попытки действовать как через какие-то государства, религиозные и общественные структуры, так и путем неких отдельных личностей, которые проявляются в информационном или культурном поле, в первую очередь западных стран. Но я бы не сказал, что есть особая привязка с карабахским вопросом. Другое дело, что Турция в своей контрпропаганде или контршагах пытается увязать свои действия с Арменией с карабахским конфликтом, выдвигая нерешенность этого вопроса как одно из предусловий возможной нормализации отношений с Арменией.
Дэмис Поландов: Этот вопрос у меня возник, скорее, из-за того, что аналогичному геноциду были подвержены и понтийские греки, которые жили на территории Османской империи. Однако Греция, несмотря на то, что нельзя сказать, что у нее хорошие отношения с Турцией, именно тему геноцида греков не развивает. Я именно на этом отличии хотел акцентировать внимание.
Сергей Минасян: Вы хорошо знаете, что между Турцией и Грецией в 20-х годах были заключены соглашения, была предпринята попытка некоего исторического примирения, в том числе в виде обмена населением, и после этого и у Турции, и у Греции в течение последующих десятилетий, несмотря на кипрский вопрос, были различные элементы попыток установления диалога. Между Турцией и Грецией существуют контакты и открытые границы и коммуникации, а между Арменией и Турцией этого нет. Даже если Турция заявляет, что она признала независимость Армении, между сторонами нет установленных дипломатических отношений. Соответственно, Армения рассматривает этот процесс, – а в условиях того, что Турция отказывается восстанавливать и полноценные межгосударственные отношения, и открытие коммуникаций, – как некий ассиметричный ресурс политического давления. Как событие, имеющее достаточно серьезное историческое и национальное значение как для армян, так и для турок, вполне естественно, оно также должно было инструментализироваться и оно вполне инструментализируется и на уровне диаспоры, и на уровне армянского государства.
Дэмис Поландов: Сергей, видите ли вы хотя бы в какой-то среднесрочной перспективе какие-то сценарии налаживания отношений между Турцией и Арменией, или привязка к нагорно-карабахскому конфликту настолько жесткая, что, в принципе, выйти из этой ситуации быстро не получится?
Сергей Минасян: Я был активным участником на экспертном и неправительственном уровне общественной дипломатии в ходе процесса примирения в 2008-2010 годах и достаточно хорошо помню, когда был апогей «футбольной дипломатии» и турецкое общество и политическая элита сознательно пытались дистанцироваться от любого рода увязки с карабахским конфликтом. В то же время на самом высоком уровне у людей, с которыми я встречался, в приватных разговорах с терминологией или с формулировкой событий, которые произошли в 1915 году, никаких проблем не возникало. «Футбольная дипломатия» провалилась по многим причинам, в том числе, возможно, из-за прямого влияния или давления Азербайджана, возможно, из-за недооценки нынешними турецкими властями чувствительности или своей способности продавить армяно-турецкое примирение, в том числе и во внутритурецком общественном поле.
Но я очень хорошо помню, что это было четко разделено внутри Турции – во всяком случае, турецкая политическая элита пыталась это сделать. Соответственно, я думаю, что рано или поздно какой-то откат к этому формату будет, потому что, в конце концов, если проблема геноцида для армян – это вопрос не только исторический, но и проблема национальной безопасности, то для Турции проблематика геноцида и армяно-турецких взаимоотношений – это кое-что, что связано также перспективами роста Турции как региональной державы со своими амбициями, для которой наличие т.н. скелетов в шкафу в виде постоянных обвинений в геноциде является нежелательным элементом.
В то время как проблематика карабахского конфликта для Турции абсолютно не является ни проблемой национальной безопасности, ни проблемой какой-то национальной гордости, а является одним из элементов региональной политики страны, которых предостаточно по всему периметру нынешних границ Турецкой Республики. Соответственно, при некоторых благоприятных обстоятельствах, в том числе и в силу того, что сама тематика геноцида уже давно не является табу для турецкого общества и политической элиты, некий возврат, я думаю, все-таки будет возможен.
