Назначение Тины Хидашели на пост министра обороны Грузии стало главной сенсацией в последней перетряске кабинета министров. Оно что-то говорит как о системе правления в стране, так и о роли в ней Республиканской партии, которую Хидашели представляет.
Напрашивающееся (но необязательно правильное) объяснение неожиданного хода – жест в сторону Запада. Увольнение министра обороны Ираклия Аласания посеяло сомнения в Грузии и за ее пределами, насколько серьезно относятся грузинские власти к сотрудничеству с НАТО. Его подчеркнуто серый преемник, Миндия Джанелидзе, эти сомнения отчасти подтвердил, вычистив из министерства самые квалифицированные кадры и взяв в заместители представителя открыто пророссийской партии Нино Бурджанадзе. Хидашели, наоборот, известна проатлантическим настроем и имеет хорошие связи по обе стороны океана. Факт, что этот традиционно «мужской» пост будет занимать женщина, призван символизировать европейский характер грузинского общества. Именно так объяснил назначение «сам» Бидзина Иванишвили.
Все так, но обстоятельства назначения крайне неевропейские. Мы и до того знали, что основные решения в стране принимает рядовой гражданин Иванишвили, но теперь все получилось совсем уж конфузно. Сначала премьер Гарибашвили ясно сказал, что в его новом кабинете будет лишь две замены (вслед за отставкой двух второстепенных министров), но на следующее утро вдруг представил троих – добавилась Хидашели. Стало до неприличия ясно, что Гарибашвили никакой не премьер-министр, а лишь технический ассистент своего старого патрона.
Но каким бы экзотичным не было неформальное правление склонного к прихотям миллиардера, об этом мы уже знали. Новизна – в усилении Республиканской партии. Ранее она контролировала лишь один влиятельный пост: Давид Усупашвили является председателем парламента. Однако, хотя позиция почетная, реальной власти за ней нет. Кроме того, Паата Закареишвили занимает должность государственного министра по «примирению», т. е. решению конфликтов – сфера, в которой чего-либо достичь заведомо невозможно. Сейчас министров-республиканцев стало сразу три (партия получила еще один портфель – министра по защите окружающей среды), а до того Нино Гвенетадзе, ранее связанная с республиканцами, стала председателем Верховного суда.
Насколько все это важно? Республиканцы считаются клубом либеральных интеллектуалов, хронически неспособных самостоятельно привлечь достаточную поддержку избирателей, чтобы хотя бы преодолеть пятипроцентный барьер; однако они активны в среде «говорящего класса», обсуждающего проблемы страны на различных телешоу и в социальных сетях. Их любят так называемые шуашисты (в переводе «серединщики»), т.е. часть либералов, которые относятся к «Грузинской мечте» с презрением, но «националов» ненавидят еще больше. Когда с «Мечтой» рассорилась команда Аласания, многие ждали, что к ней присоединятся и республиканцы, которые выразили ей солидарность. Но нет, духа не хватило. Или, возможно, республиканцы посчитали, что теперь их ценность и вес в коалиции возрастет: без их голосов уже невозможно сохранить парламентское большинство и они остались единственным членом коалиции, имеющим репутацию прозападной силы. Значит, расчет был правильным?
Формально – да. Сегодня республиканцы в историческом зените своих достижений и не скрывают радости по этому поводу. Но что это достижение на самом деле значит? Тина Хидашели – человек очень амбициозный, что хорошо. Она может стать более успешным министром обороны, чем ее предшественник, что нельзя не приветствовать. Но «Свободные демократы» не так давно тоже имели три министерских портфеля – приятно, конечно, но ну и что? На общую направленность работы правительства (точнее, отсутствие какой-либо направленности) реального влияния они не оказывали. Вряд ли это смогут и республиканцы.
Главное в данном случае в том, что, претендуя на венец защитников «процедурной демократии», республиканцы достигли своего относительного успеха не демократическим путем (т.е. убедив избирателей в правильности своих взглядов), а, скорее, феодальным, через закулисные интриги и публичную лесть в адрес фактического, но не конституционного правителя страны (в чем особенно преуспела именно Хидашели). Тем самым, кстати, они вызвали ревность партнеров по коалиции, которые их и так недолюбливали как интеллектуальных выскочек, что делает их еще более зависимыми от доброй воли неформального монарха. Если республиканцы надеются когда-либо стать настоящей партией, т.е. научиться самостоятельно бороться за голоса избирателей, этот опыт им вряд ли поможет.
Мнения, высказанные в рубриках «Позиция» и «Блоги», передают взгляды авторов и не обязательно отражают позицию редакции
