Уже почти 250 тысяч россиян подписали петицию на сайте www.change.org против уничтожения импортных продуктов, попадающих под "ответные санкции" и подлежащих с 6 августа ликвидации согласно указу президента России Владимира Путина. Главные требования: отменить указ об уничтожении еды и принять закон о безвозмездной передаче продуктов и товаров народного потребления нуждающимся категориям граждан России. Впрочем, власть и часть населения, приветствующая антизападную риторику Кремля, вряд ли услышат эти призывы.
На петицию уже отреагировал Кремль: по словам пресс-секретаря президента Дмитрия Пескова, "достоверность" подписей под ней вызывает вопросы. В среду глава Россельхознадзора заявил, что с момента подписания указа об уничтожении еды импорт запрещенных продуктов в Россию уже упал в 10 раз. Как сообщает "Газета.ру", в четверг первая партия попавшего под эмбарго сыра весом 7 тонн будет уничтожена в Белгороде. Две фуры томатов европейского
происхождения планируется уничтожить в четверг в Смоленской области на полигоне твердых бытовых отходов в Краснинском районе, сообщила "Интерфаксу" пресс-секретарь управления Россельхознадзора по Брянской и Смоленской областям Светлана Земченкова.
В Оренбурге в четверг будет уничтожено 20 тонн сыра. Пресс-секретарь "Россельхознадзора" Юлия Мелано рассказала журналистам, что речь идет о сыре марки "Российский" производства Латвии. Груз прибыл из Казахстана на машине с казахстанскими номерами. Его "приведут в негодность" и "уничтожат механическим способом".
Впрочем, кому-то удается спасти свой товар от уничтожения. Как сообщает тот же "Интерфакс", водитель фуры с помидорами, задержанной в ночь на четверг на российско-белорусской границе, угнал свой автомобиль обратно в белоруссию прямо с таможенного поста – когда узнал, что томаты подлежат уничтожению, так как "в ходе досмотра груза было выявлено отсутствие маркировки на упаковке и обнаружены следы срыва этикеток". Меньше повезло задержанным там же персикам и нектаринам – 73 тонны фруктов будут уничтожены в четверг.
Эмбарго на импорт многих продуктов питания российское правительство ввело в ответ на европейские и американские санкции, которые были вызваны российской аннексией Крыма и участием России в вооруженном конфликте на Украине. 4 августа премьер-министр России Дмитрий Медведев сообщил, что правительство может обратиться к президенту с предложением еще расширить список государств, против которых может быть введено "пищевое эмбарго".
Президент Владимир Путин в конце июля распорядился уничтожать найденные "запрещенные" продукты прямо на границах страны, чтобы не допустить их продажи. Именно это указание главы государства вступает в силу 6 августа. Изъятие пищевых продуктов и их ликвидация или же "приведение в негодность", как уточняют чиновники Роспотребнадзора и министерства сельского хозяйства, будут производиться всеми способами, предусмотренными законом. Любую еду, попавшую в "черные списки" или же просто "подозрительную", будут сжигать, давить бульдозерами, закапывать и так далее, причем не только на границах, но и по всей стране.
"Это идея безумная, глупая и подлая, – сказал об уничтожении продуктов настоятель одного из московских храмов Алексей Уминский, – эти продукты можно распределять через благотворительные организации, которые помогают неимущим, бездомным, беженцам, старикам". Такое же предложение выдвинула на сайте www.change.org под названием "Письмо президенту" активистка Ольга Савельева. 5 августа сайт www.change.org объявил о начале новой акции "Звонок президенту", в рамках которой предлагается найти в интернете телефонные номера чиновников, депутатов и сообщить им о петиции. Савельева уточняет, что петиция имеет хештэг #недавиеду; создан также электронный адрес nedaviedu@gmail.com, куда будут поступать все последние новости кампании.
В интервью Радио Свобода Ольга Савельева подчеркнула, что предложение отменить указ об уничтожении продуктов, попавших под российское эмбарго, продиктовано еще и неверием в то, что он будет исполнен. Она опасается, что импортная еда не будет уничтожена, а попадет на столы коррупционеров и их приближенных:
– На фото в "Фейсбуке" вы – с Георгиевской ленточкой. Так обычно обозначают себя патриоты, которые готовы принять любое решение президента Путина. Вы же критикуете его указ об уничтожении запрещенных импортных продуктов.
– Да, я патриотка России. Но при этом не все в стране меня устраивает, не все устраивает в действиях правительства и президента. Я не находилась в России в течение двух лет, последние два года, в основном, жила в Лос-Анджелесе. Это было связано с обучением там моего сына. Я вернулась обратно в Москву. И, конечно же, хочется внести какой-то вклад в развитие здесь гражданских институтов. Мы все буквально в шоке, и в России, и российские граждане за границей, с которыми я переписывалась в "Фейсбуке", из-за этого указа. Многим очевидно, что навряд ли продукты будут уничтожаться, зная нашу систему, зная, как это все работает, зная, что это будет якобы происходить где-то далеко, на каких-то терминалах, куда вряд ли обычные жители смогут подойти и посмотреть, как конкретно это происходит. Зачем уничтожать какие-то дорогие сыры, свежие фрукты и овощи?! Кто это будет делать? Конечно же, большинство жителей, которые подписывают петицию, так и пишут: все это придумал новый министр сельского хозяйства Александр Ткачев, для какого-то дополнительного обогащения. К нему доверия у россиян мало.
Так и пишут: все это придумал новый министр сельского хозяйства Александр Ткачев, для какого-то дополнительного обогащения
Я поняла, что, несмотря на то что я, в основном, занимаюсь вопросами, связанными с культурой, с искусством, когда в стране такая экономическая ситуация, то без продуктов, без питания – о какой культуре можно говорить?! Если человеку нечего есть, у него точно нет денег на музей или театр, не до этого. Надо людей хотя бы накормить. Это ощущается всеми. Мне настолько делается больно от того, что страна опускается непонятно куда. Люди не могут себе просто позволить элементарные продукты питания. И как можно при этой ситуации брать и тупо уничтожать еду?! Мне кажется, это просто глупейший указ, который был принят в истории России.
– Вы два года отсутствовали в России. Насколько заметна разница в российской жизни между тем, что было до вашего отъезда и теперь?
– Я постоянно получала сообщения о том, насколько становится тяжелее жить в России, особенно по части удорожания продуктов питания. Мне кажется, что то, что все должны быть сыты, – это просто основное, чем должен быть озабочен руководитель любой страны, президент, председатель правительства, министр сельского хозяйства. Поэтому, когда принимаются такие совершенно немыслимые указы, то даже люди, находящиеся за границей, их сразу видят. Я приехала где-то два месяца назад. Я себя сейчас не смогу отнести к среднему классу, теперь, после введенных контрсанкций, после удорожания продуктов. Я могу представить, что стало с людьми, которые до этого питались с трудом, как они сейчас питаются?! Это уничтожение населения! В принципе, я против каких-то революционных свержений власти. У меня нет цели начать "хлебный бунт", смести Путина и т. д. У меня есть желание, чтобы, в конце концов, власти увидели, в каком положении находятся россияне, подумали о том, что надо в первую очередь руководствоваться не политическими решениями, а тем, чтобы накормить население, чтобы государство функционировало. Путин не вник в эту ситуацию, он иногда руководствуется, как мне кажется, больше какой-то эмоциональной составляющей. Потому что, если бы хоть немножко подумать, понятно, что это просто абсурд. В нашей стране, где была блокада, это вообще недопустимо! Просто надо взять и прочитать письма под петицией, которую я начала. Как люди едят, как люди живут. Пойти купить хлеб, масло, молоко – увидеть, что цены огромные.
– Вы верите, что ваша петиция возымеет действие?
Мне все-таки верится, что мы не будем идти дальше в сторону "Палаты № 6"
– За эти годы, мне кажется, какие-то вещи улучшились, в плане обратной связи с населением. Может быть, даже сейчас иногда можно достучаться до власти. Насчет этого закона, сказать, что я уверена на 100 процентов, что петиция возымеет свое действие, мне сложно предугадать. Я вижу три организации, которые будут заниматься уничтожением продуктов, и, возможно, они уже как-то к этому делу "примерились", этот процесс им по душе. Они будут действительно их уничтожать? У меня большое сомнение. У многих граждан, которые подписали, те же самые сомнения. Тем не менее, я все-таки верю, что какой-то здравый смысл у нашей власти должен быть. Мне все-таки верится, что мы не будем идти дальше в сторону "Палаты № 6". Это может подогреть ситуацию как в отношениях с другими странами, так и внутри России. Продукты – это очень опасная тема. Не стоит руководителю страны, если он не хочет получить себе что-то типа Майдана, играть с продуктами для населения, когда в государстве – экономический кризис. Я опасаюсь, что такая политика приведет к очередной революции, которая неизвестно чем закончится, – опасается автор идеи петиции к президенту России на сайте www.change.org Ольга Савельева.
Можно только гадать о том, что творится в умах российских властителей, решивших уничтожать западные продукты вместо того, чтобы раздать их малоимущим, и в головах тех граждан, кто горячо и агрессивно приветствует это решение, как и любые другие антизападные выпады и призывы из Кремля, считает литератор и публицист Лев Рубинштейн, хорошо помнящий, в отличие от многих, и полуголодное послевоенное время, и советские очереди, и культ "дефицита" и "иностранной еды", и анекдоты на эту тему многих прошлых десятилетий. Он добавляет, что в нелюбви российской власти к "иностранной еде", к продуктам питания есть что-то фрейдистское:
– У них очеловечивание еды восходит к давним традициям, поскольку исторически Россия – всегда чуть-чуть недоедающая была страна. Видимо, у большинства россиян вообще наблюдается отношение к еде как к отчасти сексуальному объекту. Мне это впервые пришло в голову, когда я стал обнаруживать в разных современных меню уменьшительные суффиксы в названиях блюд. Там все очень ласковое, "селедочка с картошечкой" и так далее. И я подумал, либо это отношение как к ребенку, либо отношение как к сексуальному объекту.
– В Советском Союзе наличие в холодильнике иностранной колбасы, сыра, вообще, заграничных лакомств определяло статус. Колбаса – это был культовый объект, тотемный символ. Если нынешняя власть видит свои корни в советском прошлом, как они могут не понимать, что создают своими руками опять культ запретного, который отчасти-то советскую империю и погубил?
– Глубинное советское воспитание предполагает не то, что "у тебя должно все быть", а то, что "у тебя должно все быть, а у других – нет!" Вот в чем дело! У них-то этот самый пресловутый хамон или камамбер будут, а у других не будет. Я хорошо помню время, когда человек радовался не тому, что у него есть джинсы, а тому, что только у него есть джинсы из всей компании. Это очень важная вещь, это чисто советская, непонятная западному человеку психология. Что касается уничтожения – никто из них не стратег. Они думают о сегодняшнем дне, во-первых. Во-вторых, не надо им приписывать лишний ум – у них тот ум, который есть, т. е. никакого, и память у них короткая. Они совершенно не помнят, что было, а если помнят, то считают, что это к ним не относится, что сегодня – это одно, а вчера было другое. Это наступление все на те же грабли, но на этом "наступлении на грабли", собственно говоря, вся советская и российская история ХХ века и держится. Зачем власти приписывать какие-то тайные замыслы? У нее нет никаких замыслов, она действуют по своим сложившимся в головах стереотипам.
Не надо властям приписывать лишний ум – у них тот ум, который есть,
т. е. никакого, и память у них короткая
– Вы относитесь к послевоенному поколению. В вашей молодости, в 50-х годах, публичное уничтожение каких-либо продуктов, еды сочли бы чем? Идиотизмом, мерзостью, святотатством? Даже если они, как после войны говорили, какие-нибудь "фашистские", как и сейчас модно опять говорить, или "трофейные"?
– Мое поколение отличается от всех предыдущих тем, что оно первое, которое все-таки настоящего голода не знало. Но все бесконечные рассказы взрослых были именно об этом! Потому что были женщины, пережившие блокаду. Был отец, который воевал на Ленинградском фронте и рассказывал, как там солдаты гибли больше от дистрофии, чем от снарядов. Моя мама в юности жила на Украине, т. е. она пережила тот самый Голодомор, к счастью, не в деревне, а в городе, но там это не сильно отличалось. Так что для меня это важная проблематика. И что такое выкинуть хлеб на помойку, я с детства знал, хотя я не голодал и карточки были отменены вскорости после моего рождения. Но я рос на фоне бесконечных воспоминаний. Конечно, нынешние санкции к голоду отношения все-таки, я надеюсь, не имеют. Они имеют отношение к дефициту, к тому неприятному развращающему фону, на котором я сформировался. Советские жизнь и быт – их фоном был дефицит. Но все-таки не голод, конечно. Главным глаголом было "достать", а не купить. И, конечно, важным мифопорождающим феноменом была "Очередь" (я произношу это слово с большой буквы). Советские люди, за исключением совсем мизерного числа "большого начальства", проводили по полдня в очередях. Видимо, дефицит – это непременный фон и непременное условие тоталитарной жизни.
– Можете вспомнить, когда народ в Советском Союзе наелся до такой относительной степени, что даже начал шутить на эту тему? Ведь анекдоты по поводу дефицита, еды, колбасы всегда, как мне кажется, существовали. Все это как-то менялось за десятилетия, на вашей памяти? Или все, в общем, всегда было так или иначе одинаково – с годами была поменьше очередь и побольше давали в одни руки?
– Проблема дефицита и очереди где-то в середине 90-х годов прошлого века рассосалась, и выросло поколение, которое этого ничего не знает, разве что-то по рассказам родителей. Но некоторые родители, моего примерно поколения, у которых с памятью не так хорошо, как у меня, как раз рассказывают сейчас, какая была чудесная, дружная, веселая и морально чистая жизнь в те годы. Неосоветизм, который пышно цветет сегодня на наших просторах, в т. ч. и среди молодого поколения, которое просто не знает и не видело СССР, я думаю, связан либо с кинофильмами, которые по телевизору бесконечно показывают, либо с родительскими рассказами. Люди забывают обо всем. Потому что люди были молоды, жили действительно весело. И я это подтверждаю – мы жили весело, несмотря на весь дефицит и серость, радовались всякой ерунде, легко обходились портвейном и плавленым сырком. Но те, у кого были дети или больные родственники, конечно, мучились всю жизнь. В Советском Союзе все время надо было что-то доставать! Сегодня проблема очереди исчезла, но она заменилась повышенным мифотворчеством. История заменяется мифом. И не только потому, что это генерирует и поощряет начальство, это вполне себе крепко вбито в "рядовые головы" и там живет. Вообще, люди жаждут простоты. Во-вторых, их греет всегда мысль о том, что был "золотой век", к которому надо стремиться.
– Большая часть нынешних жителей Российской Федерации все-таки должна помнить Советский Союз. Что у них сейчас в головах, как вы думаете, когда они кричат: "Нам польская картошка не нужна, нам испанские помидоры не нужны, норвежская рыба, никакие европейские ветчины, сыры не нужны!" Они трезво оценивают рост цен, состояние российского отечественного сельского хозяйства? В завтрашний день они могут заглянуть?
– По-научному это называется шизофрения, раздвоенное сознание. Это говорение о том, что никому ничего не нужно, – это отдельный процесс, который никак не связан с реальными жизненными установками. Человек может радостно кричать, что ему не надо ничего заграничного, но никто его не заставит носить или есть местное. Они уверен, что так, как есть, будет всегда. И поэтому они могут себе позволить, для повышения самооценки, как им кажется, настаивать, на чисто вербальном уровне, на своей уникальности, на своей, как философы говорят, "самости". Долгие годы советской власти и колхозного строя впустую не прошли. Они сформировали какой-то определенный антропологический тип людей, очень многообразный. Он в какие-то времена не подает голос, а в какие-то подает. Вот сейчас он подает голос! Человек может говорить, что США нам враг, но тут же пойти и купить IPhone. У него эти два обстоятельства одновременно в голове укладываются, будучи не связаны между собой.
– У вас есть плохие предчувствия – в смысле тех же карточек, очередей, одного вида колбасы из туалетной бумаги в магазине, или нет? Вот эти люди, которые кричат "Нам ничего не надо!", они это скоро получат?
– В какой-то момент они сами этого не захотят допустить. Пока что это неприятно на чисто семиотическом, знаковом и психологическом уровнях. Я не верю, что в ближайшее время будет то, о чем мы говорим. Но будет хуже! Я всегда говорил, что магазинное изобилие – это не потому, что человек хочет так много есть, а потому что у человека должен быть выбор. Да, сказки про 300 сортов сыра, которые якобы были в каждом европейском магазине, советский человек не понимал. Зачем это 300 сортов сыра? Он понимал, зачем может быть три – потому что один твердый, один мягкий, один плавленый! Выбор – это не только право, но и обязанность, и этого изобилия, во всех смыслах, не все психологически выдерживают. Неосоветский, то есть советский, человек, который должен постоянно выбирать, тоже делает работу. Выбор – это работа и свобода. Так вот это нынешнее "наступление на импорт" – это, конечно, наступление на нашу свободу, в самом широком смысле слова, – говорит Лев Рубинштейн.
