Группировка "Исламское государство", на Западе чаще называемая ИГИЛ, сегодня превратилась в главную угрозу и пугало мирового терроризма и радикального исламизма. Весь мир уже осведомлен о ее экспансии и мечтах о построении на захваченных землях халифата средневекового типа. Но способна ли она не только по названию, а на деле стать настоящим государством?
На территориях Сирии и Ирака, ей подконтрольных, группировка "Исламское государство" создает суды, налоговые органы, школы и прочие вполне обыденные структуры вроде муниципалитетов, рыбнадзора или автодорожной инспекции. В которых чиновники, согласно информации из опросов местных жителей, якобы не берут взяток. Если вдруг ИГИЛ действительно превратится в функционирующее государство, то сделает ли это еще более сложной вооруженную борьбу с исламистами?
Давид Гартенштейн-Росс, ведущий эксперт американского "Фонда защиты демократий", подчеркивает, что примечательным в феномене "Исламского государства" является целый ряд вещей, и, во-первых, то, что группировка ИГИЛ доказала, что негосударственная структура, опирающаяся на воинственную идеологию и насилие, способна в течение года с лишним удерживать территорию, превосходящую по площади Великобританию:
– Никто не ожидал от ИГИЛ такой прыти, когда они появились на свет, и при том, что организация восстановила против себя все государства в регионе. И даже одну великую державу, Соединенные Штаты, которая, как оказалось, не в силах ни запугать ее, ни уничтожить ударами с воздуха. Результат ли это военно-политического искусства ИГИЛ или, скорее, некомпетентности одних его противников и слабой мотивированности других? И то и другое. Вначале исламисты просто смели иракскую армию, доказав, что вооруженные силы государства не могут противостоять их новобранцам, не нюхавшим пороха, но отважным и преисполненным веры в успех. Затем с помощью баасистов, последователей Саддама Хусейна, установили деспотичные, но действенные институты власти, в первую очередь, в суннитских районах, недовольных прошиитской политикой правительства в Багдаде. И если Иран, "Хезболлах" и курды воюют с ИГИЛ всерьез, то США и члены их коалиции делают это спустя рукава. Что заметно уже потому, что они воздерживаются от воздушных ударов по штабу исламистов в их цитадели, городе Ракка, чтобы, не дай бог, не нанести побочного урона гражданскому населению. Хотя в долгосрочном плане такой ложный гуманизм, как правило, ведет только к увеличению числа жертв.
Ложный гуманизм, как правило, ведет только к увеличению числа жертв
По непонятной мне причине коалиция не вооружила и финансово не поддержала группы суннитов в уступленной исламистам иракской провинции Анбар, которые в недалеком прошлом продемонстрировали желание и умение дать отпор "Аль-Каиде", предшественнице ИГИЛ. Не получили надлежащей помощи и курдские отряды "Пешмерга" в северном Ираке. А сейчас мы видим, что Турция под прикрытием бомбардировок позиций исламистов куда с большим энтузиазмом бомбит отряды своих врагов из Рабочей партии Курдистана, самого решительного и стойкого противника "Исламского государства".
Эксперт исследовательской организации Geopolitical Monitor Захари Филингхам обращает внимание на примечательность самого генезиса радикальных исламистских организаций, которые в питательном политическом бульоне современного Ближнего Востока умирают, воскресают, дробятся и сливаются с пугающей скоростью:
– В этом котле осыпаются традиционные механизмы социального контроля, и молодежь из самых разных страт общества устремляется в радикальные движения, побуждаемая к этому кто бедностью, кто революционной романтикой, а кто и низменной тягой к разбою и насилию. Под воздействием войн и мятежей стираются зачастую искусственные государственные границы, что позволяет исламистам посредством пропаганды в мировых социальных сетях вербовать сторонников на Западе, в Закавказье, Средней Азии и Африке. Смена "звезд" на исламистском небосклоне происходит чуть ли не тем же образом, что и звезд шоу-бизнеса: даже мелкие, но разрекламированные успехи на театрах военных действий в Ираке и Сирии, обретение источников финансирования или постановочная жестокость возносят на вершину одни группировки настолько же стремительно, насколько мелкие неудачи отодвигают на задний план их конкурентов. Так, второй человек в ИГИЛ Абу Мухамед аль-Джаулани заносчиво наставляет аз-Завахири, лидера "Аль-Каиды": "Вы – рядовая организация, мы – государство, и поэтому вы должны присягнуть нам на верность", – напоминает Захари Филингхам.
Война в Сирии, закалившая фундаменталистов-суннитов в борьбе с алавитским режимом в Дамаске; финансовая помощь от монархий Персидского залива, видящих в ИГИЛ противовес экспансионизму шиитского Ирана и его союзников; плюс уход американцев из Ирака и их нежелание возвращаться на Ближний Восток – вот что, по оценке обоих вышеназванных экспертов, является залогом выживания исламистов. А также их все растущих амбиций, распространяющихся на Северную Африку, Сомали, Нигерию. При этом Давид Гартенштейн-Росс отмечает, как трудно поверить в то, что группировка ИГИЛ будет когда-нибудь признана государством:
– Ведь его руководители бросили вызов планетарному миропорядку, объявив себя сторонниками наднационального халифата, империи, по сути, и непримиримыми оппонентами всех национальных государств. Прежде всего, немусульманских или недостаточно мусульманских. Чтобы стать государством, мало контролировать какую-то территорию. Тебя должны признать в качестве такового другие игроки, а они не могут этого сделать, если ИГИЛ изначально не признает их легитимности. Тому есть прецеденты в международном праве: организации, контролировавшие, или поныне контролирующие, значительные по площади территории в Сомали, Шри-Ланке или на севере Мали, не признавались мировым сообществом как государственные образования. К тому же совсем не ясно, сможет ли ИГИЛ удерживать на подконтрольных территориях монополию на насилие – еще одно непременное условие государственности. Напомню: совсем недавно курды отбили у исламистов некоторые районы их столицы Ракки.
Однако Захари Филингхам, наоборот, расценивает перспективу огосударствления ИГИЛ как вполне реальную. Причем, по его мнению, это может произойти в пределах существующих границ, без перекраивания политической карты региона:
– У нас перед глазами яркий тому пример – "Талибан", захвативший власть в Афганистане в результате дестабилизации и экономического обнищания страны в ходе гражданской войны. Афганистан катился в пропасть, и заметная часть населения была готова ради восстановления хоть какого-то порядка принять жестокий режим талибов. Кстати, с позиции сегодняшнего дня кажущийся просто вегетарианским, в сравнении с тем, что делает ИГИЛ. Ничто, по-моему, не противоречит сценарию с построением исламистского государства в одной стране. Мне кажется, многие аналитики недооценивают идеологическую гибкость ИГИЛ. В мусульманском мире накоплена многовековая традиция толкования Корана, и при необходимости фундаменталисты найдут в каноне по крайней мере одну точку зрения, обосновывающую создание своего отдельного государства. В порядке временной меры, предшествующей построению халифата.
У ИГИЛ есть простор для маневра. Это следствие того, что Соединенные Штаты балансируют между шиитами и суннитами, между Тегераном, с одной стороны, и Эр-Риядом и Анкарой – с другой. Саудовцы же с легкостью разменяют становление раз и навсегда проиранской власти в Багдаде на государство ИГИЛ, равно как и турки предпочтут образование исламистского анклава на своей границе суверенитету курдов. Или выживанию режима Башара Асада. В динамичной ситуации обстоятельства могут сложиться так, что появление государства под эгидой ИГИЛ устроит одного или нескольких ведущих игроков, – считает эксперт Geopolitical Monitor Захари Филингхам.
Если ИГИЛ в самом деле трансформируется в государство, то оно будет вынуждено воевать конвенциально. Способен ли ИГИЛ на это или его удел – сугубо партизанская война? Давид Гартенштейн-Росс, эксперт "Фонда защиты демократий", убежден в том, что группировка "Исламское государство" доказала свою способность воевать классическими методами, например, в боях за важный транспортный узел Кобани на севере Сирии:
– В сражения с курдами было брошено большое количество бронетехники. Но тут ИГИЛ подстерегала опасность: танки и бронетранспортеры, не защищенные средствами ПВО, стали легкой добычей союзной авиации. Этот пробел, однако, восполнить сравнительно легко. Тем не менее стихия исламистов – это партизанская война, которая только в самом конце, когда противник измотан и деморализован, завершается быстрым прямым ударом. Если точнее: ИГИЛ научился быстро переходить от партизанской тактики к открытым фронтальным наступлениям и обратно, в зависимости от обстановки. Таким образом группировка покорила, в частности, иракскую провинцию Анбар.
Есть еще две силы, которые в состоянии противостоять ИГИЛ и о которых не упоминают ни Давид Гартенштейн-Росс, ни Захари Филингхам. Первая сила – израильская армия, которая вооруженными акциями в Синае, Газе, на сирийских Голанах и западном берегу Иордана доказала, что готова действовать упреждающе, – одна либо с помощью Египта или Иордании, – чтобы не допустить закладки и первого камешка в основание государства фанатичных исламистов в районах жизненно важных интересов Израиля. Вторая сила – деньги, и им посвящен недавний сюжет, появившийся на интернет-портале Yahoo. Три женщины – чеченки, прикинувшись джихадистками, выманили у ИГИЛ три тысячи шестьсот долларов, якобы на оплату проезда в Сирию, где они должны были влиться в движение "воинов ислама". Получив "подъемные", аферистки исчезли из социальных сетей. Финансы – грозное оружие, хотя в данном случае не совсем то, что имеют в виду коллеги Захари Филингхама, предлагающие душить исламистов так, как ФБР в свое время душило мафию, – перекрытием каналов денежной подпитки. Согласно материалу Yahoo, за начинающих джихадисток, стесненных в средствах, порой выдают себя и мужчины, открывающие в соцсетях фейковые аккаунты.
