Мировые цены на нефть только за последние четыре недели снизились на 17 процентов, а в целом за три месяца с середины мая – более чем на 28 процентов. Следуя за ценой нефти, официальный курс российского рубля к доллару за те же периоды упал на 15 и 32 процента соответственно. Теперь же и цена североморской нефти Brent, к которой привязана экспортная цена российской нефти Urals, и курс рубля вновь вплотную снизились до своих последних минимумов, отмеченных в январе-феврале. Если предугадать текущие колебания цен на нефть почти так же невозможно, как и сами завтрашние новости, то представить их возможную динамику на ближайшие месяцы, как считается, все же чуть проще: фундаментальные на данный момент для рынка нефти факторы всегда очевидны. Другое дело, оценивают их по-разному.
Только за последнюю неделю нефть Brent подешевела почти на 8 процентов, что аналитики этого рынка связали во многом с решением Китая об очередном снижении управляемого курса юаня – более чем на 4,5 процента. Это стало самой крупной из разовых его девальваций за минувшие 20 лет. За семь минувших дней биржевой курс юаня снизился на 3 процента.
Следом на 2-3 процента подешевели и валюты соседних стран – южнокорейская вона, таиландский бат, индонезийский ринггит или сингапурский доллар. Но не только. На опасениях сокращения спроса на нефть из-за девальвации валют стран-импортеров под дополнительным давлением оказалось большинство так называемых "сырьевых" валют – будь то канадский доллар, бразильский реал, чилийский песо или южноафриканский ранд. Не говоря уже о российском рубле, подешевевшем с прошлого вторника на 2 процента.
Поэтому цена, если даже и упадет еще, вряд ли надолго останется ниже уровня 45 долларов за баррель
Впрочем, первая реакция рынка нефти на девальвацию китайского юаня могла быть и явно преувеличенной, отмечают эксперты, к которым обратилось Радио Свобода.
Евгений Вайнберг, руководитель отдела сырьевых рынков аналитического управления немецкого Commerzbank во Франкфурте:
– Девальвация юаня в первые дни была воспринята рынками крайне негативно – мол, если юань дешевеет на 5 процентов, то и импорт в страну дорожает на 5 процентов. Однако спрос на нефть не сильно зависит от цен на нее: их движет, скорее, предложение нефти, а не наоборот. Впрочем, другой фактор отчасти объясняет эти настроения на рынке. Почему происходит девальвация? Наверное, потому, что в экономике не все в порядке. А коль скоро в экономике не все в порядке, да еще Китай – крупнейший импортер нефти в мире, то вроде логично предположить, что он станет меньше ее потреблять. Но и такими доводами трудно объяснить масштабы произошедшего спада цен на сырье, причем не только на нефть. На мой взгляд, опасения того, что, мол, спрос Китая на сырье в ближайшие месяцы сократится, вряд ли оправданы. Однако на рынках всем движут настроения, а текущая статистика по нефти удручает. Впрочем, как мне представляется, чем хуже текущие настроения на рынке, тем лучше для цен в краткосрочной и среднесрочной перспективе.
Ильдар Давлетшин, нефтегазовый аналитик инвестиционной компании "Ренессанс Капитал", Москва:
– Девальвацию юаня следует стоит рассматривать в контексте других мер правительства Китая по стимулированию роста экономики. А значит – и ее спроса на нефть. Поэтому, на мой взгляд, делать однозначный вывод, что, мол, слабый юань – значит, слабая нефть, неправомерно. Однако при этом экономики других стран отчасти утрачивают конкурентоспособность, и, не исключено, эти страны тоже захотят девальвировать национальные валюты. Если это вдруг станет сколько-нибудь массовым явлением, повысив общие финансовые риски, то, возможно, некие негативные последствия девальвации юаня мы в итоге и увидим. Но в целом – это все-таки мера по стимулированию роста второй экономики мира, и вряд ли она окажет негативное влияние на нефтяные цены.
40–50 долларов за баррель – это очень низкие цены по сравнению с теми издержками, которые в среднем несут сегодня нефтяные компании мира
– Предложение нефти в мире во втором квартале 2015 года превысило реальный спрос на нее на 3 миллиона баррелей в день, констатировало Международное энергетическое агентство (МЭА) в очередном обзоре нефтяного рынка, представленном 12 августа. 3 миллиона баррелей – это 3,2 процента общемирового потребления нефти за сутки, и такой ее избыток является крупнейшим за период с 1998 года, отмечают эксперты агентства. Вместе с тем они полагают, что текущие темпы роста спроса в мире на подешевевшую нефть – максимальные за последние пять лет – уже к концу 2015 года сократят этот "навес" предложения над спросом более чем вдвое – до 1,4 миллиона баррелей в день. Если предположить, что прогноз оправдается, какое влияние, на ваш взгляд, такое сокращение может оказать на цены на нефть? Или его может оказаться недостаточно, чтобы это влияние стало заметным?..
Евгений Вайнберг:
– Знаете, сам тон этого обзора, если прочитать только первые его строчки, – очень негативный. Ведь что такое перепроизводство нефти на 3 миллиона баррелей в день? Это – огромные объемы "лишней" нефти, которые способны снизить цены еще долларов на 10 в том случае, если такое превышение сохранится и в следующем году. И похоже, на данный момент Международное энергетическое агентство ожидает, что в целом избыток нефти на рынке будет сохраняться дольше, чем ожидалось лишь месяц назад. Это, конечно, сильно ухудшает настроения участников нефтяного рынка, тем более на фоне возможного возвращения на него экспорта из Ирана в будущем году – до миллиона баррелей в день.
Однако в текущих оценках есть и светлые места. Самое интересное, как мне кажется, заключается в том, что в МЭА, как и в Министерстве энергетики США, на сегодня ожидают, что производство сланцевой нефти в Северной Америке будет сокращаться. Что мы, собственно, и увидели в последние недели. Поэтому я не думаю, что цены на американскую нефть WTI, на фоне сокращения добычи, могут упасть ниже 40 долларов – сегодня она торгуется около 42 долларов. И вообще, мне кажется, потенциал для движения вниз у цен на нефть сегодня очень мал. И по нефти Brent, думаю, сейчас есть хорошая возможность закрепиться на уровнях около 50 долларов за баррель и даже немного повыситься.
Есть много факторов, которые говорят о том, что цены должны, как минимум, закрепиться на нынешних уровнях
Ильдар Давлетшин:
– На мой взгляд, последний прогноз МЭА – довольно оптимистичен в отношении динамики общемирового спроса на нефть. Агентство ожидает его увеличения в этом году сразу на 1,6 миллиона баррелей в день. Сравним, в прошлом году этот прирост составил лишь около 700 тысяч баррелей. И в целом на фоне исторических темпов роста общемирового спроса на нефть такой прогноз выглядит очень оптимистичным. Если он сбудется и одновременно не произойдет нового всплеска предложения нефти в мире из тех или иных стран, то сокращение нынешнего избытка нефти сразу вдвое даст рынку очень положительный сигнал. И, думаю, цены явно повысятся с текущих уровней. Другое дело, что в конце года рынок будет особенно внимательно следить за динамикой производства в США: станут ли подросшие цены на нефть сигналом для нового расширения ее добычи в стране?
Если оценивать именно фундаментальные показатели, то ключевыми для будущей динамики цен на нефть являются сегодня три основных фактора
– Падение цен на нефть, которая с лета прошлого года подешевела более чем вдвое, привело к значительному ослаблению "сырьевых" валют к доллару США. Так, канадский доллар за период с середины августа 2014 года в целом подешевел к американскому более чем на 15 процентов, бразильский реал – на 35, а российский рубль – примерно на 45 процентов. Динамику нефтяных цен традиционно привязывают, с обратным знаком, к динамике курса доллара США, как главной валюты мирового рынка нефти. Чаще всего их сравнивают с "сообщающимися сосудами": чем крепче доллар, тем дешевле нефть, и наоборот. В какой мере, на ваш взгляд, это сравнение действует на рынках и сегодня? И сколь вероятно в нынешних условиях повторение ситуаций, когда и доллар, и цены на нефть растут одновременно?..
Ильдар Давлетшин:
– Конечно, укрепление доллара, которое наблюдается уже несколько лет, оказывает определенное влияние на нефтяные цены. В первую очередь, это связанно с неким ограничением роста спроса на развивающихся рынках, поскольку для них нефть дорожает чуть больше, чем для самих США, в силу ослабления национальных валют к доллару. Но я не думаю, что это является неким критическим, решающим фактором на фоне других событий – таких, скажем, как сланцевая революция в Северной Америке, изменение стратегии Саудовской Аравии на нефтяном рынке и так далее… То есть нынешние цены на нефть мало связаны с тем, на каких уровнях доллар торгуется сегодня против евро, фунта или японской йены. Спад нефтяных цен связан, в первую очередь, со значительным превышением предложения нефти над спросом на нее.
Спрос на нефть не сильно зависит от цен на нее: их движет, скорее, предложение нефти, а не наоборот
Евгений Вайнберг:
– Вспомним, в 90-е годы прошлого века не раз случалось, что и нефть, и доллар дорожали одновременно. США были тогда крупнейшим импортером нефти в мире, американская экономика ускорялась, и укрепление доллара позволяло стране импортировать нефти еще больше. Но в последние 15 лет эта логика изменилась, по поводу чего существует огромное количество публикаций.
Есть как объективные, так и субъективные факторы, связывающие доллар и цены на нефть. Но важнее то, что в головах самих рыночных трейдеров, и валютных, и сырьевых, прочно закрепилось понимание того, что это – именно сообщающиеся сосуды, что одно влияет на другое! И коль скоро они массово в это верят, такая зависимость и проявляется. Поэтому, скажем, монетарная политика Центрального банка США оказывает столь значительное влияние как на ожидания участников рынка нефти, так и на динамику нефтяных цен.
В МЭА, как и в Министерстве энергетики США, на сегодня ожидают, что производство сланцевой нефти в Северной Америке будет сокращаться
– Очередных своих минимумов цены на нефть, как и курс рубля к доллару, достигли в январе 2015 года. К 19 января баррель Brent подешевел до 46,59 доллара, после чего вновь начал постепенно дорожать. Однако текущие уровни практически достигли январского минимума. В ходе торгов среду, 19 августа, цена Brent снижалась до 46,81 доллара, а к вечеру лишь чуть превысила 47 долларов за баррель. Январский, да и нынешний минимумы, по вашим представлениям, являются ли для рынка неким психологическим барьером? Или и он может быть легко пробит вниз?
Ильдар Давлетшин:
– Можно, конечно, оперировать подходами технического анализа, а он указывает, скорее, на сохранение негативной тенденции. Дело в том, что цена другого сорта нефти – американской WTI – уже давно пробила уровни января. А в этих условиях и цена Brent, будучи так или иначе с ней связанной, также вряд ли удержится выше тех минимумов.
Но если абстрагироваться от технического анализа и оценивать именно фундаментальные показатели, то ключевыми для будущей динамики цен на нефть являются сегодня три основных фактора. Во-первых, насколько устойчивым окажется сокращение нефтедобычи в США? Она достигла пика еще в апреле, после чего начала медленно снижаться. Во-вторых, как скоро на рынок может вернуться нефть Ирана? Я, честно говоря, сильно сомневаюсь в том, что это случится уже вскоре. Поэтому не стоит, на мой взгляд, переоценивать роль "иранского фактора" на ближайшие полгода-год. И в-третьих, фактор Китая и других крупных развивающихся рынков. Каков у них запас прочности? Не повторится ли на них коллапс 1998 года? (К декабрю 1998 года, напомним, цена нефти опустилась ниже 10 долларов за баррель. – РС). Если этого не произойдет, то есть все предпосылки к тому, чтобы нефтяные цены перестали падать и, возможно, начали восстанавливаться к концу года. Особенно – на фоне довольно оптимистичного прогноза в отношении роста спроса на нефть от Международного энергетического агентства.
То есть нынешние цены на нефть мало связаны с тем, на каких уровнях доллар торгуется сегодня против евро, фунта или японской йены
Евгений Вайнберг:
– Текущие события на рынках – происходящие сегодня, завтра или через неделю – всегда очень трудно предсказывать. Потому что в краткосрочной перспективе рынком движут отнюдь не фундаментальные факторы, а некие перемены в настроениях участников, какие-то новости, изменения геополитической ситуации и так далее. Все это очень сложно предвидеть.
Но с точки зрения фундаментального анализа, в данный момент, на мой взгляд, есть много факторов, которые говорят о том, что цены должны, как минимум, закрепиться на нынешних уровнях. Это и сокращение производства нефти в США, и, похоже, очень сильный спрос на нее в Китае – пока цены низкие, Китай стремится нарастить свои стратегические резервы… Другое дело, очень сложно предсказать, будет ли это 49 долларов за баррель, 48 долларов или цена упадет до 45 долларов? Если ОПЕК вернется на декабрьской встрече к своей "нормальной" практике (сокращение добычи при перепроизводстве. – РС), возникают хорошие шансы того, что в следующем году нефть будет стоить не 50 и не 60 долларов, а, возможно, даже 70 долларов за баррель. Но пока это – очень большое "если", так как Саудовская Аравия отнюдь не показывает готовности сокращать объемы собственной добычи.
Ильдар Давлетшин:
– 40–50 долларов за баррель – это очень низкие цены по сравнению с теми издержками, которые в среднем несут сегодня нефтяные компании мира. Средние денежные затраты на производство нефти – как минимум 20–30 долларов за баррель. Если добавить потребности в инвестициях и налоги, эта сумма легко возрастает до 40–50 долларов. То есть нынешние цены в лучшем случае покрывают лишь основные издержки производителей нефти. Поэтому цена, если даже и упадет еще, вряд ли надолго останется ниже уровня 45 долларов – такое представить очень трудно.
