На соискание «Оскара» в номинации «Лучший иностранный фильм» Грузия в этом году представила фильм Левана Тутберидзе «Мойра». Мойра в древнегреческой мифологии – богиня судьбы – участь, определенная человеку с рождения, которую невозможно изменить. Грузинская «Мойра» – это эмигранты, уезжающие за границу присматривать за чужими родителями, оставляющие при этом своих, это безработная молодежь, которая оказывается связанной с криминальным миром, это нищета и попытки людей каким-нибудь способом выбраться из нее. Попадет ли эта социальная драма в список фильмов-номинантов на «Оскар» – станет известно ближе к церемонии, к началу следующего года. Самого режиссера сейчас нелегко застать в Грузии – он путешествует с «Мойрой» по разным кинофестивалям. Неделю назад он, например, вернулся из Испании, а на днях улетает в Польшу. Перед отъездом мы с ним встретилась и поговорили в рамках рубрики «Гость недели».
Анастасия Словинская: Батоно Леван, Грузия выбрала «Мойру». Объясните, как дальше происходит чисто технически: какие отборочные туры фильм должен пройти дальше и что для вас в целом значит участие в этом конкурсе?
Леван Тутберидзе: Сейчас начинается отбор фильмов для так называемого шорт-листа – короткого списка. Примерно 120 фильмов будет участвовать. И сейчас начинается продвижение. У кого много денег – они, конечно, будут более сильными претендентами. Но мы постараемся как-то пройти в этот конкурс. Если же нет, то это тоже не проблема, потому что гениальные режиссеры существовали и существуют, которые никогда не попадали на «Оскар», так что...
Анастасия Словинская: А если этот конкурс не так важен для вас, то какой конкурс вы считаете по-настоящему важным?
Леван Тутберидзе: Наверное, самое главное – это зритель. Это самое главное, потому что мы вот сейчас, например, были на фестивале в Сан-Себастьяне. Это один из самых знаменитых фестивалей. Там у нас была картина в главном конкурсе, и мы получили приз очень хороший – экуменический приз. Но самое главное, это как зрители приняли фильм, как они аплодировали – очень долго, и когда на улицах люди бегали за нашими актерами. Вот это, наверное, самый главный приз.
Анастасия Словинская: Возвращаясь к вопросу продвижения фильма. В прошлом году говорили, что, возможно, Грузия многое потеряла на «Оскаре» как раз таки из-за отсутствия промоушена... Как вы планируете этим заняться?
Леван Тутберидзе: Какие-то компании смотрят фильмы и потом сами предлагают свои услуги, если им понравится фильм. Нам предлагали многие – около восьми компаний. Мы отобрали одну из них, она будет заниматься этим делом. Просто ты должен обязательно ходить на показы, потом пресс-конференции, вот этим делом ты занимаешься, и очень много времени уходит на это. Я очень не люблю фестивали. Серьезно. Это не главное. Я больше люблю, конечно, работать. И вот сейчас все время думаю, как мне попасть на площадку. Это сложно: опять нужно доставать деньги, делать сценарий, но это, конечно, уже приятно, когда ты снимаешь кино.
Анастасия Словинская: Сколько я ваши фильмы смотрю – они, как правило, затрагивают очень знакомые, настоящие, что ли, темы. «Мойра» – тоже такого типа фильм? Опять про нас, про нашу жизнь?
Леван Тутберидзе: Да, конечно, это социальная драма. Это люди, которые живут вокруг нас, наши проблемы, наша боль. Это фильм о людях, которые вынуждены оставить свою родину и работать прислугой в Греции или других странах, а тут, они, например, заканчивали два университета и так далее. Проблемная картина о том, как мы живем сегодня.
Анастасия Словинская: А грузинский зритель смотрел «Мойру»?
Леван Тутберидзе: Нет. Сейчас все зависит от фестивалей. У них там строго просят не показывать фильм до фестивалей. Я думаю, что показ (в Грузии) состоится ближе к весне.
Анастасия Словинская: Если говорить о грузинском кино в целом, перед какими вызовами оно стоит? Бытует мнение, что на сегодняшний день кино не так сложно снять, как это было десять или пятнадцать лет назад, – чисто с материальной точки зрения. Нет проблем с технической стороной вопроса, есть больше дефицит, скажем так, идей, хороших сценариев, возможно...
Леван Тутберидзе: Кино – это не только техника, это, конечно, интеллектуальная работа тоже. Так что кино и раньше сложно было снимать, и сегодня. Для хорошего кино – главное это идея, актеры, как и специфика кино, которую знают и чувствуют только настоящие киношники. Я думаю, что если бы сегодня были живы Тарковский, Бергман, Антониони, – они бы продолжали снимать хорошее кино.
Анастасия Словинская: А какие все-таки у нас проблемы? Чего не хватает грузинскому кино?
Леван Тутберидзе: В первую очередь это, конечно, деньги. Я вот скажу, какой бюджет у киноцентра Дании – это 70 миллионов евро, а у грузинского киноцентра пять миллионов лари. Сейчас в Лондоне прошла неделя грузинского кино, и показывали последние фильмы наших режиссеров. После вышла очень хорошая статья, в которой писали, что, мол, грузинское кино сейчас заменило румынское, которое было очень активным в последние годы. И что все фильмы хороши и сделаны на хорошем уровне. Значит, конечно, не все зависит от техники и от денег. Но если было бы больше денег, – мы, наверное, снимали бы больше хороших фильмов.
Анастасия Словинская: Я бы хотела спросить вас о съемочной группе: есть дефицит кадров на сегодняшний день, по-настоящему профессиональных кадров? Как сложно подобрать хорошую команду?
Леван Тутберидзе: Можно подобрать всего три хорошие команды, потому что профессионалов немного. А вот режиссеров много...
Анастасия Словинская: «Их много», вы сказали. Я представляю, насколько больше их становится с каждым годом. Ведь молодые люди идут учиться с мечтой когда-нибудь сесть в режиссерское кресло и сказать: «Мотор!» Что бы вы посоветовали им? И вообще, как понять – твое это или нет? Потому что попробовать свои силы на деле – это большая роскошь...
Леван Тутберидзе: Это никак невозможно определить. Потому что... Михаил Ромм – был такой большой режиссер, говорил, что научить режиссуре невозможно, а вот научиться режиссуре можно. Так что это зависит от человека. В первую очередь, это должен быть начитанный человек. Какой-то талант обязательно промелькнет где-то, и нужно дать ему шанс, чтобы он как-то попробовал войти в эту профессию. Но это сложнейшая профессия. Все могут сегодня кино снять – достанешь деньги, возьмешь камеру, попросишь оператора и снимешь кино. Но это не режиссура. Так что...
Анастасия Словинская: А что такое режиссура?
Леван Тутберидзе: Вот еще раз вернусь к Михаилу Ромму, который говорил: кто такой режиссер? Оператор, например, снимает кино, актеры – играют, художник – рисует, композитор – пишет музыку, а что делает этот режиссер вообще? Кто он такой? Режиссер - это человек, который видит кино в голове, «пишет симфонию». Без режиссера там почти ничего невозможно. Все смотрят тебе в глаза. Ты говоришь с оператором, какой фильм ты хочешь, какое изображение, говоришь с художником, с композитором... И после этого ты собираешь эту симфонию, как дирижер. И в конце то, что ты видишь, – это уже переходит в реальность.
Анастасия Словинская: То есть, перефразируя вас, можно сказать, что режиссер – это человек, который увидел фильм еще до того, как его снял?
Леван Тутберидзе: Да. Думаю, можно.
