Через несколько дней после того, как в Вашингтоне отказались принять российскую делегацию во главе с премьер-министром Дмитрием Медведевым, которая намеревалась приехать в США для обсуждения ситуации в Сирии, глава правительства России дал интервью телеканалу "Россия". В нем Медведев утверждал, что Москва не защищает личную власть нынешнего президента Сирии Башара Асада. По словам премьера, вопрос президентства Асада "не является для российского руководства принципиальным".
"Мы сражаемся не за конкретных лидеров, мы отстаиваем наши национальные интересы, с одной стороны. Президент (Путин. – РС) об этом сказал: очевидно, что если этих террористов не уничтожить там, они приедут в Россию. Ну и второе – есть обращение легальных властей. Вот из этого мы и исходим", – пояснил Медведев.
Независимый политолог Юрий Федоров видит в этом заявлении желание Кремля сохранить лицо после очевидного провала попытки наладить диалог с США:
Назвать любого противника режима Асада террористом, конечно, можно...
– Я думаю, что в Кремле достаточно хорошо понимают, хочется верить, по крайней мере, этому, что сотрудничество со Штатами после демонстративного отказа Белого дома принять российского премьера, – а этот отказ был демонстративный, по сути дела, это была пощечина, пощечина Кремлю, – после этого нужно было придумать какое-то оправдание тому, что Москва обратилась к Вашингтону с просьбой о сотрудничестве, с просьбой о налаживании отношений или хотя бы не ухудшения существующих отношений, и без того очень напряженных, между Россией и США в связи с войной в Сирии. Поэтому высказана была такая достаточно стандартная формула, мол "Россия воюет с терроризмом". Теперь вопрос в том, с кем воюет Россия в Сирии? Если посмотреть на структуру целей, которые бомбит и поражает ракетами российская авиация, авиагруппа, которая там находится, по некоторым подсчетам, там от 5 до 10% целей принадлежат "Исламскому государству" (террористической группировке). Все остальное – это непонятно какие объекты, потому что эти объекты являются функцией сирийского Генерального штаба, сирийской разведки. Поэтому очень трудно говорить о том, что это какие-то фабрики, склады продовольствия или все-таки военные объекты. Но, так или иначе, эти все объекты находятся в зонах, контролируемых либо свободной сирийской армией, либо другими оппозиционными режиму Асада группировками. Все это достаточно хорошо известно. Назвать любого противника режима Асада террористом, конечно, можно, но, во-первых, далеко не все они террористы. Во-вторых, не совсем понятно, что имеется в виду в данном случае под "терроризмом".
Наконец, есть такая довольно интересная информация, которая в последнее время прошла по ряду СМИ. Это информация о том, что где-то начиная с прошлого года российские спецслужбы создали так называемый "зеленый коридор" из Северного Кавказа через Баку, через Турцию в Сирию. По существу открыли границу, и боевики этого "Имарата Кавказ" выдавливались в количестве нескольких тысяч бойцов c Северного Кавказа в Сирию. И там они пополнили ряды как боевиков "Исламского государства", так и некоторых других предельно радикальных фундаменталистских, исламских боевых организаций. Так что, с одной стороны, Москва выдавливает своих радикально настроенных или экстремистски настроенных исламских боевиков в Сирию, а с другой стороны, она же их и бомбит. Так что тут есть масса разных нюансов, которые не всем заметны, тем не менее они есть. И свидетельствуют об очень двойственной роли России в гражданской войне в Сирии.
Боевики "Имарата Кавказ" выдавливались в количестве нескольких тысяч бойцов c Северного Кавказа в Сирию российскими спецслужбами
– Правильно ли я вас понял, что боевиков выдавливают, чтобы с ними не воевать на территории России?
– Да. Там есть две задачи. Первая задача – снять, снизить террористическую угрозу в России, прежде всего, в зоне Северного Кавказа и прилегающих регионах, в регионах, населенных в основном русскими. С ней, в общем, достаточно успешно справились. Об этом свидетельствует снижение количества терактов и боевых столкновений в зоне Северного Кавказа за последние два года. Там оно, действительно, упало раза в два – два с половиной. И второе – это подхлестнуть эту самую радикальную часть сирийской оппозиции, пополнить ее боевиками. Возможно, туда засылается какая-то агентура, но это обычно так делается. И называется вся эта история "зеленый коридор". Может быть, немножко это звучит не слишком академически, тем не менее такое название есть.
Это некая не очень удачная, неуклюжая попытка спасти лицо
– Заявление Медведева внутреннего или внешнего употребления? Рассчитывают ли в Кремле, что хоть какая-то реакция Вашингтона будет на эти его слова?
– Если в Кремле рассчитывают на то, что Вашингтон как-то отреагирует на такое заявление, то, мне кажется, кремлевские руководители и обслуживающие их аналитики просто не очень хорошо понимают характер и природу позиции США по отношению к российскому военному вмешательству в Сирии. Я думаю, что сейчас Белый дом никак не склонен к каким-либо контактам с Россией, серьезным контактам, имеющим политическое значение, может быть, за исключением проблем, связанных со спасением экипажей и самолетов, если они оказываются на вражеской территории, что-нибудь в таком духе. Но это чисто технические вопросы. А в политическом плане никаких контактов нет. И я думаю, что вот эта сирийская авантюра кремлевская в очередной раз, может быть, даже более убедительно, чем все события, происходящие на Украине, продемонстрировала американскому истеблишменту, в т. ч. и той его части, которая была в той или иной степени настроена на сотрудничество с Россией или, по крайней мере, на поиски такого сотрудничества, показала природу кремлевской внешней политики – такую авантюристичную, непредсказуемую. И, поскольку Россия ядерная держава, как мы знаем, никакого энтузиазма в Вашингтоне это не вызывает. И сотрудничать с Россией, по-моему, там сейчас не собираются.
А что касается заявления Медведева. Понимаете, ведь нужно как-то спасать лицо. Я думаю, что это некая не очень удачная и, я бы сказал, неуклюжая попытка спасти лицо. Тем более что Медведев, в общем-то, ничего нового не сказал – "легитимный режим", "борьба с терроризмом". Все это уже было сказано неоднократно в Москве.
