Президент Франции Франсуа Олланд в эти дни – в непрерывном движении. В понедельник в Париже он встретился с премьер-министром Великобритании Дэвидом Кэмероном. Во вторник провел в Вашингтоне переговоры с американским президентом Бараком Обамой. В среду, снова в Париже, услышал слова поддержки от канцлера Германии Ангелы Меркель. Ну а сегодня Олланд прибывает в Москву на встречу с Владимиром Путиным. Тема переговоров, по сути дела, везде одна: терроризм, Сирия, «Исламское государство». Договоренности, реакции и последствия, однако, разные. Московский раунд дипломатических поездок французского президента грозит быть самым трудным.
После террористического нападения на Париж в ночь с 13 на 14 ноября, ответственность за которое взяло на себя «Исламское государство» (группировка признана террористической в ряде стран, в том числе в России – РС), реакция французских властей была однозначной: с ИГ следует покончить как можно скорее, и Франция готова принять в этом самое активное участие. В качестве подтверждения этой готовности французская авиация, действующая в рамках антитеррористической коалиции, в первые же дни после парижской трагедии нанесла серию интенсивных ударов по районам Сирии, контролируемым боевиками ИГ. К сирийскому побережью прибыл французский авианосец «Шарль де Голль», с палубы которого также было совершено несколько боевых вылетов. Одновременно было объявлено о взаимодействии французских и российских военных при осуществлении операций против ИГ в Сирии, а российские летчики в качестве символа новоиспеченного союза с Францией сбросили на север Сирии несколько бомб с надписью «За Париж».
Словом, символики хватало, что же касается конкретных военных и политических результатов, – а первые в нынешней ситуации могут быть лишь следствием вторых, – то с ними сложнее. Пока Франсуа Олланд может похвастаться согласием Дэвида Кэмерона запросить британский парламент о возможности нанесения авиацией этой страны собственных ударов по ИГ (оно, скорее всего, будет получено), а также поддержкой Барака Обамы, который на переговорах в Вашингтоне не преминул заявить, что “nous sommes tous Francais” («Мы все – французы») и пообещал Франции всяческую поддержку в области разведки, логистики и прочих аспектов борьбы с террористами. От возможности наземной операции в Сирии пока, однако, открестились оба лидера: втягивать свои страны в полномасштабную войну, которая может оказаться затяжной и чрезмерно кровопролитной, они не готовы.
Воевать с ИГ на земле на данный момент не горит желанием и Владимир Путин, хотя сообщений об участии российских военных не только в авиаударах, но и в боях на суше в Сирии становится всё больше. Причем выдвигаемые в адрес Москвы обвинения в том, что она воюет не только и даже не столько с ИГ, сколько с отрядами сирийской оппозиции, противостоящей как «Исламскому государству», так и союзнику Кремля – режиму Башара Асада, с повестки дня не снимаются. Инцидент с российским боевым самолетом, сбитым 24 ноября турецкими ВВС за вторжение в воздушное пространство Турции (Москва вину своих летчиков отрицает) только добавил неразберихи и напряженности в сирийской ситуации.
Всё это попытается каким-то образом привести к общему знаменателю Франсуа Олланд на переговорах с Владимиром Путиным. «Мы не хотим заранее никого исключать из коалиции», – заявил французский президент, выступая в Вашингтоне после переговоров с Бараком Обамой. При этом уже сейчас Олланд подвергается критике в самой Франции – со стороны как оппозиционных политиков, так и ряда экспертов. Так, бригадный генерал ВВС в отставке, глава исследовательского отдела парижского Центра международных отношений и стратегии (IRIS) Жан-Венсан Бриссе в интервью телеканалу France 24 обвиняет Париж в непоследовательности:
– С начала конфликта в Крыму и на востоке Украины мы прошли определенный путь. В частности, была расторгнута сделка по поставке России вертолетоносцев «Мистраль». В политике Франции сейчас нет последовательности. Она делает нечто иное, нежели совсем недавно, – отмечает эксперт, говоря о повороте Франсуа Олланда к Кремлю.
Французский политолог, специалист по России Мари Мендрас в интервью Радио Свобода, однако, не склонна считать, что в уступках Путину Олланд готов зайти слишком далеко.
– Начнем с самого актуального. После того, как над турецко-сирийской границей был сбит российский боевой самолет, Франция заняла какую-то четкую позицию в возникшем конфликте между Россией и Турцией? На чьей она стороне?
– Президент Франсуа Олланд на этой неделе занимается «челночной дипломатией», ведет переговоры со всеми потенциальными союзниками, не исключая и Россию. Отсюда его визит в Вашингтон и нынешняя поездка в Москву. И я не думаю, что этот злополучный инцидент с самолетом сильно помешает дипломатическим переговорам Олланда. Мне так не кажется. Конечно, то что случилось, осложняет ситуацию внутри НАТО: Турция – член альянса, все остальные члены, включая Францию, имеют обязательства в случае необходимости поддержать ее.
– Франсуа Олланд едет в Москву сразу после визита в Вашингтон, где он вел переговоры с Бараком Обамой. Будет ли французский президент пытаться сблизить позиции США и России в сирийском вопросе? Ведь сам Олланд после недавних парижских терактов высказывался за сближение с Москвой как потенциальным союзником в борьбе с исламским терроризмом. У Соединенных Штатов в этом отношении куда более сдержанная позиция. Какова будет линия поведения Олланда?
Путин должен понять, что Россия не может дальше столь активно поддерживать Башара Асада и его армию. Убедить в этом Путина, конечно, очень сложное дело
– Мне не кажется, что позиции Франции и США так уж отличаются. Наоборот, ход переговоров в Вашингтоне показал, что они достаточно близки. Так, оба президента подчеркивали, что режим Башара Асада и его армия не могут рассматриваться в качестве союзной силы. Франсуа Олланд несколько раз заявил, что Асад несет огромную ответственность за войну в своей стране, которая длится уже почти пять лет. По словам Олланда, Асад не может быть фактором стабилизации, он не в состоянии способствовать выходу из сирийского кризиса. Я уверена, что в Москве на переговорах с Владимиром Путиным Олланд это повторит. Более того, не исключено, что Олланд предполагает: Путин в нынешней ситуации, после инцидента с Турцией, а также после гибели российского пассажирского самолета в результате теракта пару недель назад, сам нуждается в сближении с Францией и Америкой, по крайней мере в переговорах с ними. Но в таком случае Путин должен понять, что Россия не может дальше столь активно поддерживать Башара Асада и его армию. Убедить в этом Путина, конечно, очень сложное дело, но можно с уверенностью предположить, что судьба Асада и его режима, их роль в нынешней коалиционной войне против «Исламского государства» будут темой № 1 российско-французских переговоров.
– Сразу после терактов в Париже много говорилось о чисто военном взаимодействии французских и российских сил в ходе операций в Сирии. Оно развивается успешно – или коллизия с Турцией тут тоже оказала свое влияние?
– Этого мы, люди, не причастные к военным секретам, в подробностях знать не можем. Ясно, что в условиях, когда в Сирии присутствуют военные целого ряда стран, их командование так или иначе контактирует с партнерами, но какого рода эти контакты, со стороны судить трудно.
Все говорят о коалиции, но на самом деле ее очертания нечеткие, их всё еще ищут
– Но само руководство Франции заявляет о том, что французские войска будут наращивать усилия, направленные на разгром «Исламского государства»...
– Да, безусловно, это единая линия, и по ее поводу есть довольно четкий консенсус в самой Франции: операцию против ИГ надо продолжить. Как я уже говорила, по этому поводу достигнуто однозначное согласие с Соединенными Штатами. Франсуа Олланд встречался и с британским премьером Дэвидом Кэмероном, и есть основания полагать, что и Великобритания активнее подключится к этим усилиям. Проблема, однако, в том, что ситуация вокруг Сирии – очень комплексная, там ведь многое зависит и от незападных игроков – России, Турции, Ирана. Но французское государство, если говорить только о нем, будет воевать против этих террористических групп очень активно.
– И французскому государству, по большому счету, в этой ситуации уже все равно, кто будет его союзником?
– Нет, конечно, это важно. Но сегодня мы просто не знаем, что это будет за коалиция. Все говорят о коалиции, но на самом деле ее очертания нечеткие, их всё еще ищут. Именно поэтому президент Олланд и ездит по мировым столицам в эти дни, – считает французский политолог Мари Мендрас, ныне работающая в Джорджтаунском университете (США).
