Попытка ввести новые условия оплаты налога на добавленную стоимость в Абхазии вызвала волну протеста малых предпринимателей, которые требуют их отмены. О сути налоговой реформы и причинах ее неприятия рассказывает депутат парламента Абхазии Беслан Цвинария.
Елена Заводская: В парламенте у спикера была встреча с представителями протестующих против введения НДС предпринимателей. Беслан, вы были участником этой встречи. Что вызывает их возмущение, чем они недовольны?
Беслан Цвинария: Все говорили о том, что с учетом нынешней ситуации, с учетом кризиса, естественно, снизилась покупательская способность нашего населения. Введение этой нормы с 1 января 2016 года усугубило их и без того неблагополучное ведение бизнеса. Они обратились с просьбой рассмотреть и предоставить им какие-то преференции, чтобы они совершенно не свернули свой бизнес.
Елена Заводская: Есть ли у вас понимание, что именно вызвало такую реакцию?
Беслан Цвинария: Давайте посмотрим, как работают наши предприниматели на вещевом рынке, которые реализуют вещи. Дело в том, что из-за маленького потребительского рынка, связанного с небольшим населением нашей страны, они, приобретая товары оптом и привозя их сюда, пытаются извлечь наибольшую прибыль и применяют максимально возможные наценки. Сегодня с введением НДС получилось так, что, если бы не было максимальной наценки, они могли бы поднять стоимость товара на ту сумму, которую уплатили в виде НДС. Это 10 или, как они говорят, 13%. Но дело в том, что, подняв стоимость своего товара на рынке еще на 10%, они его просто не продадут. И они это понимают. Это вызвало волну недовольства, и они сюда пришли и стали это высказывать.
Елена Заводская: Есть такое мнение, что этих людей выйти к парламенту, возможно, заставило и то, что в результате введения НДС на границе они вынуждены показывать свой товарооборот в полном объеме. Могло ли это иметь место?
Беслан Цвинария: Не исключено, что ранее при пересечении грузов через таможню были какие-то одни условия, а сегодня в связи с введением НДС эти условия ужесточились. Это побуждает более объемно декларировать тот товар, который попадает на нашу сторону. Человек, перевозя одну и ту же группу товаров тогда и сейчас, скажем, до и после нового года, нес определенные затраты, и эти затраты были, может быть, в 2-2,5 раза меньше. И сегодня, когда им необходимо платить больше в два раза, они начинают искать виновников. И нашли их в парламенте, который принял закон о налоге на добавленную стоимость. Хотя, я думаю, что причины лежат не в парламенте, а глубже. К сожалению, наверняка присутствуют и договорные сделки, и серые схемы, поэтому, я думаю, что причины и в них тоже.
Елена Заводская: Беслан, скажите, пожалуйста, какое решение выработано? Что парламент намерен делать и как вы будете эти вопросы снимать?
Беслан Цвинария: Со стороны экономического блока, на плечи которого сейчас, конечно, ляжет выработка предложений, готовятся различные варианты, они будут предложены парламенту для рассмотрения и принятия.
Елена Заводская: А в каком направлении ведется работа?
Беслан Цвинария: У нас пока идут жаркие споры по этому вопросу. Я считаю, что вместо того, чтобы рассматривать предоставление каких-то дополнительных преференций, лучше вообще изменить концепцию закона. Кстати, изначально, когда была создана рабочая группа по разработке этого закона, на первом же заседании я предложил свою концепцию.
Елена Заводская: Чем она отличалась от того, что есть?
Беслан Цвинария: У нас до этого тоже действовал закон о налоге на добавленную стоимость. Самый главный момент, на который надо было обратить внимание и изменить, заключается в том, что налогом на добавленную стоимость облагается любой товар, произведенный в Абхазии, и любая услуга в полном объеме. А в торговле, и в законе это было прямо прописано, облагалась НДС только наценка. Поэтому, если бы мы пошли по тому пути, который я предложил, если бы мы исправили и, вместо того чтобы облагать НДС только наценку, обложили бы все, я думаю, у нас сегодня проблем было бы меньше. Потому что предпринимателям не надо было бы сразу на границе платить, они оплачивали бы этот налог по мере реализации товара и получения дохода. А что касается этих мелких предпринимателей, то они вообще бы выпали из этого поля, потому что они оплачивают спецналог, в который входит и НДС, их бы это вообще не коснулось. Такая концепция, на мой взгляд, была бы более эффективной. Учитывая внутриполитические моменты, я понимал, что найдутся сегодня, к сожалению, силы, которые изъяны закона будут использовать в определенных политических целях, чтобы оказывать давление на власть. Кстати, я не исключаю, что приход этих людей тоже был связан с политическими интересами каких-то групп. То мое предложение, я думаю, минимизировало бы влияние политических сил.
Елена Заводская: Наши экономисты нам сегодня говорят, что НДС позволяет вывести товарооборот из тени, так как при перевозе товара через границу предприниматели вынуждены показывать весь свой товар, чтобы потом оплаченный НДС вычли из той суммы, которую они должны будут заплатить при его реализации. Если бы было принято ваше предложение, как бы, по-вашему, тогда осуществлялся контроль?
Беслан Цвинария: Безусловно, мое предложение было политически более мягким. И мы могли бы таким решением просто приучить наших предпринимателей к тому, что они должны будут платить НДС не только с наценки, но и со всего объема товара. Потом нам надо было бы заняться разработкой закона в том виде, в котором он есть сегодня. Там есть огрехи, которые мы могли бы предусмотреть: это в первую очередь система возвратов. Она сегодня в действующем законе не прописана. В связи с этим могут возникнуть определенные проблемы. Но, приучив население сначала платить, мы могли бы уже в последующем предусмотреть все, и систему возврата в том числе, и сделать закон более совершенным. Но действующий сегодня закон, безусловно, мотивирует людей более открыто вести свою предпринимательскую деятельность. Каким образом это происходит, я попытаюсь рассказать на примере. Предположим, человек привез энную группу товара на сумму 10 рублей. Не исключаю, что он договорился с производителем или поставщиком, у которого взял товар, и тот ему предоставил документ, в котором отражена цена не 10 рублей, а 7. Но, переходя границу, он предъявил документ и заплатил НДС из расчета стоимости товара 7 рублей. Далее он привез товар на склад и начал продавать. Но он же не может продавать этот товар по цене 8 рублей, потому что заплатил за него фактически 10. Он как минимум должен продать его за 11 рублей. Но он тут же попадается на том, что делает наценку в 4 рубля. И с 4 рублей он будет платить НДС. Именно эта система для маневра и левых схем оставляет мало возможностей, она стимулирует и мотивирует людей к тому, чтобы показывать реальный объем и реальную стоимость товара. Вот у нас сейчас обсуждается вопрос об освобождении от НДС оборудования. Те, кто не очень хорошо разбирается в экономике, считают, что мы ввели новую ввозную ставку НДС для оборудования. Но, по сути, для производственника ничего не меняется, потому что он за оборудование в любом случае платил НДС через произведенный товар. Что сегодня происходит по новой схеме? Вот завез он оборудование, допустим, и заплатил 10% НДС. Потом, по мере производства и реализации товара, ему зачтется стоимость уже уплаченного НДС. Мы при этом говорим о том, что его надо раскинуть не на весь период, не на пять или семь лет, а на год. И это даст возможность разделить НДС на равные части и при производстве и реализации товара зачитывать не пропорционально, а равными долями и за год закрыть ту сумму, которую он уплатил. Чем это хорошо? Заплатив дополнительно НДС и понимая, что тебе предоставляют возможность не платить даже налог на прибыль за счет погашения уплаченного НДС, это мотивирует быстрее запустить оборудование в производство.
Елена Заводская: А как вы относитесь к вопросу льгот на определенные виды товара?
Беслан Цвинария: Если есть необходимость не взимать НДС, то надо говорить не о льготе, а о нулевой ставке налога на добавленную стоимость. Принцип и система должны быть одни для всех. НДС должен в любом случае действовать. Но если мы не хотим, чтобы 10% платили за тот или иной вид товара, который может нести социальную нагрузку для нашего населения, мы к нему применяем нулевую ставку. Ничего в этом плохого не вижу. Было бы даже целесообразно, на мой взгляд, не одну ставку 10% сделать, а несколько ставок – две, три, включая нулевую, как это везде делается. Только у нас одна единственная ставка.
Елена Заводская: Люди на митинге говорили о том, что мы привозим товар на границу, мы заплатили НДС, довезли в Сухум, а там – бой или брак, а с нас НДС уже взяли, и ни списать, ни компенсировать убытки нам никто не может. Как им быть?
Беслан Цвинария: Это и есть система возвратов. НДС должен подлежать возврату, в случае если бой произошел. По этому закону у нас товар, который экспортируется, освобожден от уплаты НДС. Предположим, предприятие реализовало товар торговой организации, она его реализовала с учетом НДС. А другая торговая организация, которая приобрела этот товар, экспортирует его. Вот для этой организации должна быть система возврата НДС. К сожалению, в принятом законе этого нет, там есть возможность зачета. То есть, если организация осуществляет не только внешнеэкономическую деятельность, но и внутри страны реализует товар и становится плательщиком НДС, то ей будут зачитывать тот НДС, который она должна была получить при вывозе товара за пределы Абхазии. Не совсем это, на мой взгляд, эффективная система. Если бы у нас с учетом не было проблем и налогоплательщик был законопослушным и привыкшим платить налоги, тогда самое время было бы этот закон вводить, не исключая главы о возврате НДС. Сегодня, если это ввести, мы откроем ящик Пандоры для различных схем. Скажем, сломался товар или он бракованный. При нашем администрировании и учете владелец может заявить, что у него 90% товара брак или бой, и кто будет это проверять? И сможет ли кто-то это проверить? Поэтому мы мягко обошли эту проблему и попытались решить зачетами. Но я думаю, что нам все равно необходимо будет это впоследствии делать.
Елена Заводская: Те, кто торгует вещами, говорят о том, что на тех рынках, где они закупают товар, им не выдают накладные, а на границе с них накладные требуют, потому что они должны заплатить НДС с ввозимого товара. Вы можете прокомментировать эту ситуацию? Что им делать?
Беслан Цвинария: Действовать по примеру Российской Федерации. Там объекты мелкой торговли не вправе заниматься внешнеэкономической деятельностью по их законодательству. Такую возможность имеют обычно крупные оптовые базы. Но объемы партий, которые они предлагают, настолько велики, что наши мелкие предприниматели взять у них товар не могут. Естественно, они начинают обращаться в объекты мелкой торговли, а те в силу запрета предоставить им необходимые документы о том, что они везут товар на экспорт, не могут.
Елена Заводская: Это контрабанда?
Беслан Цвинария: В определенной степени.
Елена Заводская: Что делать?
Беслан Цвинария: Сложный вопрос. Для мелкорозничной торговли в последующем, когда жизнь наладится, нам надо будет тоже запретить внешнеторговую деятельность. Для этого должны быть крупные оптовые базы, которые будут официально перевозить товар, возвращая себе НДС, и, пожалуйста, пусть покупают у них. И для наценки будет маневр. Но, к сожалению, сегодня у нас этого нет. Возможно, исполнительная власть над этим задумается, потому что это – один из эффективных способов решения возникших у нас сегодня проблем.
Я вообще против того, чтобы здесь говорили, что мы о народе не думаем. Я постараюсь объяснить. Те, кто сегодня пришел к парламенту, работники вещевого рынка, каждый из них имеет доход в 10 тысяч рублей в месяц? Я думаю, что это – как минимум. Если считать налоги с дохода в 10 тысяч рублей в соответствии с нашим законодательством о подоходном налоге, о налоге на добавленную стоимость, о платежах в социальные фонды, то тогда платеж должен составлять около 2-2,5 тысяч рублей в месяц минимум. А сегодня они платят максимум 360-380 рублей. Поэтому говорить о том, что мы совершенно на них не обращаем внимания и совершенно о них не думаем, будет несправедливо. Речь идет о спецналоге, его тоже утверждает парламент. И с дохода в 10 тысяч рублей мы можем спокойно взять спецналог в размере 2-2,5 тысяч рублей, но мы этого не делаем, понимая, что сегодня жизнь сложная.
Елена Заводская: Беслан, ваше отношение к тому, что все горюче-смазочные материалы, ввозимые в Абхазию, освобождены от уплаты ввозного НДС? Что вы об этом думаете?
Беслан Цвинария: Я считаю, что бизнес нефтепродуктов достаточно высокорентабельный. Все государства, в которых он есть, применяя косвенные налоги и сборы, пытаются из прибыли торгующих ГСМ организаций получить в доход больше прибыли. Мы же пошли по пути освобождения. Понимаю, что здесь присутствует в определенной степени и внешнеполитическая ситуация. Происходящие в мире процессы не могли не повлиять на наше решение. Но все равно я думаю, что это неправильно. Мы должны были НДС вводить на реализацию ГСМ. Я думаю, что реализаторы ГСМ совершенно от этого бы не похудели и не пострадали. Я могу это наглядно на примерах и цифрах рассказать. Мы вернемся к рассмотрению этого вопроса. Во всяком случае, президент обещал это сделать месяца через два после окончания первого квартала. Те виды бизнеса, которые могут быть сверхрентабельными, освобождать от налога, а те, которые дышат на ладан, облагать НДС как минимум непоследовательно.
Текст содержит топонимы и терминологию, используемые в самопровозглашенных республиках Абхазия и Южная Осетия
