«Живи еще хоть четверть века – все будет так, исхода нет». До середины 80-х годов прошлого века эта блоковская строка очень точно отражала, помимо прочего, впечатления от общественно-политической жизни так называемого застойного советского периода. Ну, а потом, как известно, эта жизнь «пустилась вскачь».
В нынешнем году будет немало четвертьвековых юбилеев судьбоносных событий на «шестой части земной суши», повлекших за собой переустройство в мире. И день 17 марта – пожалуй, первое из них.
В Советском Союзе в тот день в 1991 году проводился референдум, первый и последний в истории СССР. Кстати, хочу обратить внимание на слово «первый». Похоже, никому не приходило в голову удивляться, что за почти 70 лет существования СССР в стране, «где так вольно дышит человек», никогда ранее не прибегали к практике «совета с народом», которая в демократических странах весьма распространена. И это очень показательно. Очевидно, что референдум понадобился власти в целях спасения зашатавшегося государства. Подтверждением этому служит и далекая от объективного подхода «пропагандистская» формулировка вопроса, вынесенного на референдум: «Считаете ли вы необходимым сохранение Союза Советских Социалистических Республик как обновленной федерации равноправных суверенных республик, в которой будут в полной мере обеспечиваться права и свободы человека любой национальности?» Стремление в постановке вопроса подсказать ответ на него и тогда, четверть века назад, выглядело натужным. Не знаю, сработала ли в какой-то мере эта наивная уловка, но, так или иначе, в голосовании приняли участие 79,5% советских граждан, имевших право голоса, и из них более 76% сказали «да» сохранению единого союзного государства.
Эти цифры до сих преподносятся, и сегодня, конечно, на федеральных российских телеканалах преподносились плакальщиками по «великому могучему» как неопровержимое доказательство того, что распад СССР спустя девять месяцев произошел вопреки воле народа. Но, как писал несколько лет назад известный российский политолог Сергей Маркедонов, «то голосование не было в полном смысле этого слова всенародным, так как шесть из 15 республик «нерушимого Союза»… отказались от участия в решении судеб некогда общего государства. То есть более трети! Что же касается Украины (второй по численности республики СССР) и Казахстана (второй по площади территории), то в них вопросы были переформулированы таким образом, что трактовка в пользу Советского Союза могла означать в то же время и поддержку суверенизации».
Впрочем, Казахстан, думаю, все же склонялся к сохранению Союза. Мне это запомнилось по той фразе, которая тогда встречалась в прессе, – что за сохранение выступают «две ушанки» и «пять тюбетеек», то есть Россия, Белоруссия и пять союзных республик Центральной Азии. Но представляется неверным вообще сам принцип проведения такого референдума. Если учесть, что в РСФСР, которую с известными, конечно, оговорками можно назвать метрополией в союзном государстве, жило более 50% его населения, то результат голосования уже был предрешен: какая метрополия добровольно откажется от подвластных территорий и народов? Интересно, что даже в охваченной в то время националистическим угаром гамсахурдиевской Грузии никто не додумался до публичного предложения провести подобный референдум в получившей независимость бывшей Грузинской ССР: ведь нелепо же выглядело бы, если бы в Тбилиси, Кахетии, Гурии и т.д. решали, быть Абхазии в составе Грузии или нет. Впрочем, это мои рассуждения, даже домыслы, а на практике, скорее всего, власти в Тбилиси не задумывались о проведении такого референдума просто потому, что он был им не нужен и сама постановка такого вопроса вызвала бы истерику у грузинских национал-радикалов.
И теперь самое время перейти к теме проведения всесоюзного референдума в Абхазии. Грузинская ССР, разумеется, была среди тех шести союзных республик (кроме нее – прибалтийские республики, Молдавия и Армения), власти которых решили его не проводить. То есть там, в свою очередь, как и в союзном центре, старались обеспечить свои варианты развития событий, не желая рисковать. А еще – чтобы продемонстрировать свое неподчинение союзному центру.
Вместо всесоюзного референдума власти Грузии организовали через две недели, 31 марта, опрос жителей, в ходе которого те должны были выразить свое отношение к «восстановлению государственной независимости Грузии» (утраченной, имелось в виду, 70 лет до того, в 1921 году). Разумеется, подавляющее большинство участников – 98% из 90,79% от общего числа избирателей, принявших участие в голосовании, – высказалось «за».
В Абхазии же были проведены оба голосования, и по этому принципу общество уже в преддверии их разделилось примерно пополам. Как отмечается в недавно изданном в Сухуме Календаре знаменательных дат 2016 года, 6 марта 91-го в Абхаздрамтеатре состоялся съезд, учредивший Союз общественно-политических организаций. Учредителями его стали НФА «Аидгылара», Демократическая партия Абхазии, Сухумское общество интернационалистов, армянское общество «Крунк» и другие. 10 марта Союз провел 30-тысячный митинг на Республиканском стадионе в поддержку всесоюзного референдума. В свою очередь, региональные организации грузинских обществ и движений развернули борьбу за поддержку республиканского опроса.
В итоге 17 марта из 318,3 тысяч жителей Абхазии, внесенных в списки для голосования, на участки пришло 166,5 тысяч, то есть 52,3% избирателей. Из них 98,6% от числа явившихся на участки людей или 51,6% от общего числа избирателей, проголосовали за сохранение Союза. Это были, понятно, в основном абхазы, русские, армяне, греки… А 31 марта на участки пришли другие люди, представители грузинской общины, которых частично поддержали и представители других национальных общин. И организаторы опроса также рапортовали о победе.
Как такое может быть? Зазвучали, конечно, взаимные обвинения в подтасовке результатов голосования. Но я, впрочем, не исключаю и другого: что некоторые из людей, кто находился под давлением и колебался, могли прийти на участки оба раза и проголосовать и так, и этак. А в том, что давление происходило, нет никаких сомнений. Именно после тех «мартовских ид» несколько абхазских семей, живших в многоэтажке Драндского ДСК в грузинском окружении, были вынуждены покинуть ее и искать прибежище в общежитии стройтреста в Сухуме. Аналогичная история произошла с несколькими грузинскими семьями, жившими в абхазском окружении в Гудаутском районе, их заселили в один из пансионатов в Гулрыпшском районе.
Спустя полтора года, когда началась грузино-абхазская война, линия водораздела в населении Абхазии прошла примерно там же, где она прошла в марте 1991 года. Некоторые армяне, русские и др., кто жил в грузинском окружении, имел с грузинами родственные связи, взяли в руки оружие, сражаясь на стороне Тбилиси. Но гораздо больше представителей этих общин поддержало абхазов.
И последнее. Как пишет абхазский политолог Ираклий Хинтба, голосование в пользу СССР «не было ценностным выбором абхазов». Оно стало тактическим шагом, «позволившим затем апеллировать к соответствующей процедуре самоопределения автономных республик, прописанной в Законе СССР «О порядке решения вопросов, связанных с выходом союзной республики из СССР». Добавлю, что была в Гудаутском районе молодежная организация абхазов, которая объявила, что будет голосовать против сохранения Союза. Многие, впрочем, искренне голосовали за сохранение СССР, веря в него. Я тоже 17 марта проголосовал за это – при всем своем скептическом и критическом отношении к нему. И, мне кажется, только глупый человек увидит тут некое неразрешимое противоречие и алогичность. В таких случаях второстепенное вытесняется главным, а главным для меня, как для жителя Абхазии того времени, было противостоять силам, настроенным на отделение от СССР в составе Грузии. И людей вокруг, рассуждавших так же, было немало.
Текст содержит топонимы и терминологию, используемые в самопровозглашенных республиках Абхазия и Южная Осетия
