Группировка курдских боевиков "Ястребы свободы Курдистана" (ТАК) 17 марта взяла на себя ответственность за крупномасштабный террористический акт в минувшее воскресенье, 13 марта, в Анкаре вблизи здания МВД Турции, унесший жизни 37 человек. Еще многие десятки были ранены. Ранее эта группировка взяла на себя ответственность за подрыв армейской автоколонны в Анкаре 17 февраля, в результате которого погибли 29 человек. Боевики заявляют, что продолжат нападения и что и в будущем не удастся избежать жертв среди мирного населения. В этой связи сегодня ФРГ закрыла свое посольство в Анкаре и генконсульство в Стамбуле.
Власти Турции заявляют, что вооруженные группировки курдов представляют собой экзистенциальную угрозу целостности государства. Вооруженный конфликт с курдами, вместе с тем, перестал быть сугубо внутренним делом Турции и уже давно оказывает влияние и на подход Анкары к войне в Сирии, и на ее отношения с важнейшим союзником – Соединенными Штатами Америки.
Перемирие между Турцией и Рабочей партией Курдистана (РПК), главной повстанческой организацией курдов, продолжалось два с половиной года и перестало действовать в середине прошлого лета. С тех пор Турцию сотрясают теракты и нападения на военнослужащих, то большей, то меньшей силы, в которых погибло уже полторы тысячи человек. Взрывы осуществляют, однако, не только курды, но и террористическая группировка "Исламское государство", с которой Анкара, по крайней мере номинально, также находится в состоянии войны. На этот раз правительство не стало тратить время на выяснение того, кто точно устроил теракт, и отдало приказ авиации нанести удары по позициям курдских повстанцев, базирующихся на севере Ирака.
Поскольку и иракские, и сирийские курды являются ближайшими союзниками США, на которых Вашингтон делает ставку в борьбе с "Исламским государством", эти рейды турецкой авиации президенту Бараку Обаме категорически не понравились. А турецкого президента Реджепа Эрдогана, в свою очередь, разозлила реакция Белого дома. Взаимные обиды вылились в обмен крайне странными обвинениями: турецкая сторона выговаривает Госдепу США, что он почему-то предостерег американских граждан от поездок в Турцию еще за несколько дней до теракта, а американская сторона отбивается аргументами о том, что предупреждение было заранее согласовано с Анкарой и, более того, основывалось на официальных сведениях самого турецкого правительства. Как бы то ни было, какую роль вновь вспыхнувший конфликт с курдами играет во внутренней политике Турции и в определении ее подхода к войне в Сирии? Собеседник РС – ведущий сотрудник института American Enterprise Майкл Рубин:
– Отношения Эрдогана с курдами ухудшаются систематически, и в этом, на мой взгляд, нет ничего удивительного. Курс на примирение с Рабочей партией Курдистана, запущенный Эрдоганом в 2013 году, еще когда он был премьер-министром, основывался на вере в то, что оппозиция рано или поздно примет его "исламистскую повестку". Но этого не произошло. Правительство Турции также заявляет, что разуверилось в перспективах достижения договоренности с организацией, чей лидер, Абдулла Оджалан, якобы остается "убежденным террористом". Этот аргумент мне представляется в высшей степени странным, поскольку Оджалан сидит в турецкой тюрьме уже без малого двадцать лет, и его террористическое прошлое не помешало Эрдогану вступить в диалог с РПК. Курды, со своей стороны, жалуются на то, что не получили от правительства свободу вести преподавание в средних школах на родном языке. Это отвратило от Эрдогана симпатизировавшие ему прежде консервативные и религиозные круги курдской общины, которые к тому же были шокированы нежеланием президента осенью 2014 года обеспечить доставку припасов соплеменникам, жителям сирийского города Кобани, который осаждали отряды "Исламского государства".
Мы не знаем, кто стоит за последними терактами в Анкаре, но даже если это курды, то вовсе не обязательно, что они принадлежат к Рабочей партии Курдистана – курдская оппозиция пронизана междоусобицей. Вспомним, что самая страшная волна терактов прокатилась по, например, Северной Ирландии как раз после заключения перемирия в 1998 году и что развязали ее раскольнические группировки, выступившие против Ирландской республиканской армии. К этому я хочу добавить еще вот что: из-за подавления Эрдоганом свободной турецкой прессы мало кто на Западе знает, что после прекращения перемирия турецкая армия учинила такую бойню в Диярбакыре, Джизре, Нусайбине и других курдских населенных пунктах на юго-востоке страны, что в сравнении с ними поселения в секторе Газа после израильских бомбардировок выглядели как курортные городки. И курды отвечают ударом на удар.
– Рабочая партия Курдистана сообщает, что в свете последних событий налаживает координацию с десятком курдских группировок по всей стране. Логично предположить, что в этом сценарии репрессии против курдов станут повсеместными в самой Турции, а также в приграничных районах Сирии, к большому неудовольствию покровителей курдов в Вашингтоне?
– В 80-е годы прошлого века, когда вспыхнуло восстание курдов, турецкая армия уничтожила сотни их деревень на юго-востоке, обратила население в бегство и вынудила его расселиться по всей стране. Эти карательные меры возымели эффект, длившийся долгое время. Но на сегодня факт расселения курдов означает резкое увеличение вероятности терактов в Анкаре, Стамбуле (городе с самой большой курдской диаспорой в мире), Измире, Анталье. Война в Сирии только подливает масла в огонь: сирийские курды создали свой анклав на севере страны вдоль границы с Турцией. Анкаре потребовались годы, прежде чем она смирилась с курдской автономией на севере Ирака, и перспектива еще одной курдской автономии ее уж точно не радует. Я повторюсь: курдскую оппозицию раздирает междоусобица. Если на настоящий момент иракские курды — лучшие деловые партнеры Анкары, то сирийские курды противостоят иракским и тяготеют скорее к РПК. Как мне кажется, Эрдоган, человек с сильными тираническими замашками, переводит сейчас страну на военные рельсы. Поддержка, которую сирийские курды получают от России, служит ему в этом частичным оправданием. Я совсем не исключаю возможности вторжения турецкой армии в Сирию.
– Среди народов, восприимчивых к тирании, распространено мнение, что она есть лучшее средство обеспечения национального величия. Что по поводу связи внутренней и внешней политики в случае Турции?
– Связь эта абсолютно явная. Эрдоган поднялся на лозунгах исламизации. Его девиз всегда звучал так: "Мы вырастим религиозное поколение". К 2023 году, то есть к столетию образования современной Турции, он хочет прийти как глава персонального султаната, религиозной республики однозначно автократического, если не тоталитарного свойства, отринувшей наследие Ататюрка. С этой точки зрения курды для него – проблема, его исламистских установок они никогда не принимали. Эрдоган предложил им мир, если они поставят религиозную идентификацию над национальной, но из этого ничего не вышло. Что касается Сирии, то "Исламское государство" или "Джабхат ан-Нусра", союзница "Аль-Каиды", ему много ближе, чем вооруженные формирования, ориентированные на светскую идеологию. А дальше начинается всем нам хорошо знакомая словесная эквилибристика на предмет того, что "Джабхат ан-Нусра" – организация якобы не террористическая, а умеренная, в то время как курды и есть настоящие террористы, причем как сирийские, так и те, что действуют на турецкой территории. То, что Вашингтон пытается дифференцировать курдов на "хороших" и "плохих", бесит Эрдогана. Курды, таким образом, являются его естественными соперниками – и в национальном, и в религиозном смысле.
– Что вы скажете по поводу следующего гипотетического сценария: если бы Эрдоган был автократом не религиозным, а секулярным, типа Путина, то как бы это изменило его подходы к курдам, к войне в Сирии, к Соединенным Штатам?
– На протяжении почти всей своей современной истории Турция жила с диктатурой разной степени суровости, но пока она оставалась светской, Соединенные Штаты ее терпели. Светские диктатуры в Турции и Сирии не дружили, но тоже терпели друг друга. Добавка элемента политического ислама и спонсорство джихадистских движений сильно усугубляют диктатуру, делают ее куда более опасной – и меняют дипломатический вектор. Ни США, ни Россия, ни Сирия смириться с этим, по большому счету, не могут.
– Насколько, кстати, вам представляется вероятной причастность России к последним терактам в Анкаре, с учетом "российско-турецкой ссоры" последних месяцев?
– Когда Реджеп Эрдоган стал председателем правительства, его министром иностранных дел был Ахмет Давутоглу, нынешний премьер-министр. Принципом Давутоглу была дружба со всеми соседями. Но посмотрите, что творится сегодня: у Турции исключительно плохие отношения с Арменией, с Россией, Израилем, Сирией; безобразные отношения с Саудовской Аравией и Египтом из-за поддержки прежнего режима "Братьев-мусульман" в Каире, а также с Палестинской автономией – из-за поддержки ХАМАС. Подобный список, между прочим, не должен вселять и слабой веры в дипломатическое искусство автократий, ни турецкой, ни какой-либо иной. Ведь автократ ради удержания личной власти не остановится перед риском международной изоляции своей страны. Таким образом, число игроков, потенциально готовых к тому, чтобы содействовать терактам в Турции, огромно. Это, несомненно, выдающееся достижение Эрдогана, что у Турции в настоящее время больше врагов, чем было в Первой мировой войне.
– Вы сторонник или противник идеи независимого Курдистана? Границы в регионе становятся все более условными, что хорошо просматривается хотя бы в том, как легко турецкие самолеты проникают с боевыми заданиями в воздушное пространство Ирака, или насколько рутинной является работа турецкой артиллерии против объектов в Сирии.
– У меня нет однозначного ответа. Если взглянуть на курдов в Ираке, то главным противником их независимости являются не Турция и не Соединенные Штаты, которые примут любое решение, если оно обещает стабильность, а Исламская Республика Иран, которая из-за сложных отношений со своим собственным курдским населением торжественно клянется никогда не допустить государственности курдов на севере Ирака. Разговоры о независимости внутри курдского сообщества носят ныне, как мне кажется, сугубо пропагандистский характер. Это сообщество слишком раздроблено политически, чтобы всерьез добиваться подлинной государственности. И ему противостоят слишком могущественные игроки. РПК и сирийские курды рассуждают об автономии, может быть, о некой конфедерации курдов, проживающих в разных государствах. Дальше этого в обозримом будущем дело не пойдет, – полагает ведущий сотрудник института American Enterprise Майкл Рубин.
