Вчера во Владикавказе при повышенных мерах безопасности состоялся концерт Государственного фольклорного ансамбля Грузии «Рустави». Приезду коллектива в Северную Осетию предшествовала острая дискуссия в соцсетях, инициированная югоосетинскими пользователями интернета.
К мнению южных осетин о необходимости отменить выступления «Рустави» в Северной Осетии не прислушались. Не помогло и обращение парламентской Народной партии к главе Северной Осетии, в котором, в частности, упоминалось, что «Рустави» выступал в августе 2008 года в Тбилиси в поддержку агрессии Грузии против Южной Осетии. Сторонники запрета концерта получили отповедь от первого вице-спикера парламента Станислава Кесаева, рекомендовавшего южным осетинам не вмешиваться в дела Северной Осетии и призвавшего «не заниматься политиканством».
Обращения с требованием запретить концерт «Рустави» были направлены осетинской молодежью к руководству Минкультуры, Минобразования и ректорату СОГУ, который сдает свой концертный зал в аренду музыкальным коллективам и эстрадным исполнителям. Министерство культуры отмежевалось от этого мероприятия, пояснив, что не приглашало грузинский коллектив в республику и что вопросы надо задавать директору концертного зала, бывшему министру культуру Северной Осетии Эдуарду Галазову. Тот, в свою очередь, пояснил, что билеты распроданы, заключен договор, расторгнуть который администрация не может. При этом он сказал, что не является организатором этого концерта. Впрочем, выяснить, кто же организовал турне «Рустави» по городам России, мне так и не удалось. Любые расспросы встречались в штыки. В ответ я слышала реплики: «Какая вам разница?»
Перед приездом «Рустави» свою позицию озвучило и Международное общественное движение «Высший совет осетин». Старейшины выступили категорически против концерта, они также напомнили, что не прошло еще 40 дней с похорон главы Северной Осетии Тамерлана Агузарова. С аналогичным призывом отменить концерт выступил и глава Южной Осетии Леонид Тибилов.
До вчерашнего дня, однако, оставались сомнения в том, что концерт состоится. Но, как выяснилось, артисты «Рустави» прибыли в республику еще позавчера и провели даже репетицию, совмещая подготовку к выступлению с общением с представителями грузинской общины республики, которые приходили на репетиции, чтобы поддержать своих соотечественников.
Я направилась к зданию СОГУ вчера около шести часов вечера, за час до начала концерта. Руководитель грузинской диаспоры «Эртоба» Роберт Цинделиани еще до приезда «Рустави» говорил СМИ, что опасается провокаций со стороны осетин, выступавших с критикой данного коллектива в интернете. Однако я не ожидала, что североосетинскими правоохранительными органами будут предприняты столь серьезные меры безопасности. За два квартала по всему периметру СОГУ территория была оцеплена, автомобильное движение по одной из главных автомагистралей города было заблокировано, на дорогах образовывались пробки. С четырех сторон улицы вокруг здания СОГУ были блокированы самосвалами, всюду стояли сотрудники ДПС и кинологи с собаками. Напряженность ситуации усиливали курсирующие по улицам полицейские автомобили со спецсигналами.
Чтобы попасть в концертный зал, пришлось пройти через два кордона полицейских. Турникеты и металлоискатели были расставлены по всему периметру. Пройдя досмотр, я направилась ко входу в здание, заметив там лидера грузинской диаспоры Роберта Цинделиани, с которым давно знакома. Однако неожиданно для меня он заградил мне дорогу и пренебрежительным тоном оповестил стоящих рядом бывших танцоров осетинских фольклорных коллективов, что я журналист и не надо со мной общаться. На мою просьбу поговорить о гастролях и сопутствующем им информационном фоне Цинделиани ответил, что не намерен общаться с прессой, на мою просьбу представить меня стоящему неподалеку руководителю «Рустави» Фридону Сулаберидзе ответил отказом.
«Какие ты собираешься задавать вопросы? Никто не станет тебе отвечать. Я не разрешаю. Только после концерта, может быть, пообщаются с тобой», – раздраженно сказал мой собеседник.
На мой вопрос, почему он решает за руководителя «Рустави» и чем объясняется агрессивный тон, Цинделиани ответил, что «он здесь смотрящий».
Тем временем ко входу подошли две женщины с детьми. Я попросила их поделиться своим мнением о грузино-осетинских отношениях. Как выяснилось, одна их женщин более 40 лет замужем за осетином. Семья – коренные владикавказцы – в 90-х годах переехала в Тбилиси, но вернулась обратно в Осетию. Говорит жительница Владикавказа Вера:
«Я считаю, что мы одна нация – осетины и грузины. У меня муж осетин, кударец Плиев. Мы перероднились с осетинами. У меня зять Нартикоев. Племянники такие здоровые ребята. Я не понимаю, как можно смешивать культуру с политикой. Считаю ли я, что грузины должны попросить прощения у осетинского народа? Я не знаю. Я не хочу заниматься политикой. Я люблю Осетию, мы не смогли жить в Грузии, мы коренные жители Осетии. Это наша родина. Я не знаю, как нас можно разделить».
Зрители стали прибывать. В их числе я заметила двух известных североосетинских деятелей культуры – балетмейстеров Махарбека Плиева и Таймураза Кокаева. Я разговорилась с ними, оба выразили свое неприятие того факта, что концерт «Рустави» пытались сорвать. По их словам, культура должна быть отделена от политики. На мои вопросы о том, знакомы ли они с позицией «Высшего совета осетин» и руководства Южной Осетии, ответили отрицательно, признавшись, что им трудно комментировать ситуацию.
Говорит заслуженный артист России и Северной Осетии, художественный руководитель ансамбля «Иристон» Махарбек Плиев:
«Давайте посмотрим концерт. Ведь никогда раньше такого в Осетии не было, чтобы запрещали, даже грузинам. Мы – творческие люди, мы в политику не включаемся. Что я думаю о политических отношениях Южной Осетии и Грузии? Нет дипотношений между Грузией и Россией. Я не знаю, что заявлял руководитель «Рустави» по Южной Осетии. Почему мы должны за него отвечать? Мне трудно ответить на этот вопрос, мы занимаемся только искусством».
Пока я общалась с Махарбеком Плиевым, Роберт Цинделиани все время пытался мне помешать. Он пытался оттащить за рукав Таймураза Кокаева, потом отправился к наблюдавшим за нами сотрудникам в штатском, стал им нашептывать что-то на ухо. Я услышала, что он требует задержать меня. Пришлось указать Цинделиани, что он препятствует моей журналисткой детальности и безосновательно пытается представить меня в глазах правоохранительных органов провокатором. Он сменил тон.
К тому моменту у здания университета за огороженной турникетами территорией собралась группа молодых людей. Они начали скандировать «Ирыстон!» (Осетия!) и прочли четверостишие Коста Хетагурова, в вольном переводе смысл которого сводится к следующему: «Давайте протянем друг другу руки и возьмемся за руки сегодня все вместе, сыновья Осетии!»
Собравшихся было около полусотни, в руках у них не было плакатов. Они стояли обособлено в плотном кольце сотрудников полиции и периодически синхронно начинали выкрикивать свои лозунги. Как я выяснила, никто из представителей югоосетинских политических партий, пользователей соцсетей, призывавших отменить концерт «Рустави», из Цхинвала во Владикавказ не приехал. В основном здесь были парни из Северной Осетии и несколько студентов из Южной Осетии. Неформальным лидером выступил уроженец Южной Осетии, проживающий во Владикавказе, Александр Багаев, который в разговоре со мной рассказал о своих мотивах. По его словам, он потерял в ходе грузино-осетинского конфликта многих родственников, в том числе и в 2008 году, что отец у него похоронен в РЮО, и грузины, прежде чем выступать с концертами, должны извиниться и покаяться перед осетинским народом. Говорит Александр Багаев:
«Рустави» участвовал в «концерте победы». Это было против осетинского народа. Мы не с плакатами пришли. Мы ничего не предпринимаем, мы пришли сюда выразить свое недовольство. Это вообще не организовано. Это ребята сами пришли, у кого сердце болит за Осетию и которым обидно, что «Рустави» сегодня приехал сюда выступать. Мы не могли это так оставить и пришли выразить свое недовольство. Кто нас поймет, тот поймет. Мы ничего плохого не предпринимаем, все адекватные, воспитанные люди. Я не понимаю, почему нас власти не захотели услышать и объяснить нам все это. Нас на самом деле около 300 человек, но не все сюда пришли. И мы никого не провоцируем».
Еще один участник акции по имени Руслан поделился своим мнением:
«Мы пришли не потому, что мы ненавидим грузинский народ, а именно потому, что против выступления, поскольку они поддерживали убийц наших братьев в Южной Осетии. Мы пришли выразить свои возмущение и протест».
Мое общение с протестующей молодежью также протекало не совсем гладко. Один внушительного вида цхинвалец вдруг громко назвал меня «агентом Госдепа» и начал кричать что-то на грузинском языке. Однако поняв, что я не понимаю грузинского, успокоился и даже извинился.
Молодой парень, представившийся Вовой Харебовым из Цхинвала, также поделился со мной своим мнением:
«Меня больше всего обидело, что несмотря на призывы нашей молодежи и старейшин концерт не отменили. Не прислушались к мнению президента Южной Осетии. Я пришел сюда сам, этих ребят я вижу впервые здесь. Мне обидно, что к чувствам южных осетин не прислушались, при этом я считаю, что осетины не могут быть разделены по политическим интересами и мы один народ. Но самое главное, мы не получил ответов на вопросы, зачем привезли этот ансамбль и кто это все организовал? При этом я хочу сказать, что Грузия не подписывает договор о ненападении, хотя принципиально это ничего не решает, и если они захотят, снова нападут на Южную Осетию».
Спустя полчаса протестовавшие молодые люди спокойно разошлись, повторив напоследок еще раз свои призывы. Впрочем, артисты «Рустави» этого всего не слышали. Я поспешила в зал, где с получасовым опозданием начинался концерт. Внутри помещения по всему периметру также дежурили полицейские, по бокам рассредоточились люди в штатском, отличавшиеся от всей остальной публики бритыми затылками и почти одинаковыми черными кожаными куртками.
Как пояснила мне сотрудница концертного зала, билеты были куплены заранее и отменять концерт руководство не решилось. Средняя цена билета составляла 1600 рублей. Зал, рассчитанный на тысячу мест, был полон.
В репертуаре «Рустави» оказался традиционный набор танцевальных номеров. Пока артисты переодевались для выступления к следующему номеру, зрителей развлекали песнями, слова некоторых из них были положены на осетинские народные мелодии. К сожалению, названия танцев не объявлялись. Впрочем, танцы «Симд» и «Хонга» под лирические осетинские мелодии, пусть и своеобразно интерпретированные «Рустави», были вполне узнаваемы, и публика восторженно отреагировала на них. Надо отметить, что танцоры действительно владеют высоким уровнем танцевального мастерства и искренне старались поразить публику.
В завершение представления худрук коллектива Фридон Сулаберидзе с торжественным видом поднялся на сцену, поклонился вместе с артистами и молча скрылся за кулисами. Поспешила за кулисы и я, рассчитывая пообщаться с ним после концерта, однако наткнулась на двух полицейских, преградивших мне путь со словами, что запрещено пускать журналистов. В какой-то момент появился сам Сулаберидзе. Я спросила, как он относится к тому, что выступлению его коллектива во Владикавказе предшествовала критика и призывы отменить концерт? Из-за спин североосетинских полицейских он ответил мне, что «журналисты должны довольствоваться увиденным концертом, который прошел успешно».
Я, однако, не собиралась отступать. Недалеко от себя заметила двух музыкантов «Рустави», вышедших покурить в сопровождении представителя грузинской диаспоры. Я, вежливо представившись, попросила музыкантов ответить на мои вопросы. Однако местный мужчина стал кричать на меня, утверждая, что сам женат 40 лет на осетинке, между осетинами и грузинами проблем нет, что «осетин и грузин друг от друга не оторвать», назвав меня при этом авантюристкой. Мой вопрос "Если отношения между Грузией и Южной Осетией так безоблачны, то как тогда следует расценивать нападение на Южную Осетию", остался без ответа. Далее мужчина, оттолкнув меня, увел под локоть одного из музыкантов.
Однако второй музыкант, выбросив сигарету, поздоровался со мной и согласился поговорить. На мой вопрос: «Действительно ли «Рустави» выступал в Тбилиси в августе 2008 года в поддержу грузинской агрессии», молодой человек ответил, что это неправда.
Говорит музыкант ансамбля «Рустави»: «Я вам скажу. Каждый август наш коллектив уходит в отпуск. Ансамбль «Рустави» в августе уходит в отпуск, и мы никак не могли танцевать в тот день. Каждый август мы уходим в отпуск».
Мой собеседник хотел дополнить свой ответ, по его реакции было видно, что он хочет высказаться, однако тот же мужчина опять с оскорбительными выкриками в мой адрес буквально оттащил музыканта за кулисы. После чего полицейский попросил меня покинуть помещение…
На улице довольные зрители оживленно обсуждали концерт. Заметно повеселели лица многочисленных силовиков, понявших, что мероприятие прошло без происшествий. Я медленно шла по ночному Владикавказу и думала, что во всей этой ситуации самым незащищенным оказывается журналист, которого может обидеть любой при полном попустительстве стоящих рядом стражей правопорядка.
Текст содержит топонимы и терминологию, используемые в самопровозглашенных республиках Абхазия и Южная Осетия
