ПРАГА---Свои праздники в честь Дня республики в один день отметили Армения и Азербайджан. В Ереване в День республики был торжественно открыт памятник Гарегину Нжде, армянскому политику и военачальнику, которого логика борьбы за независимость Армении привела, в частности, к сотрудничеству с Третьим рейхом. Исторические фигуры со схожими противоречивыми биографиями, скажем в Украине или Балтии, стали темой для жестких дискуссий. В Армении памятник Нжде открывает руководство государства и правящей партии, которые, как считается, настроены на российскую ноту. Об этом феномене мы беседуем с армянским политологом Гагиком Авакяном.
Вадим Дубнов: Почему, по-вашему, при такой неоднозначности биографии Нжде для Армении не стал тем же, чем стал, скажем, Бандера для Украины? Нет никаких скандалов – и политических, и исторических.
Гагик Авакян: Хотя бы потому, что именно главная нагрузка, чтобы хотя бы какой-то клочок Армении сохранить, даже социалистической, советской Армении, это сделал Ндже. Вся его биография – это биография политика, который должен был ради Армении идти на компромиссы.
Вадим Дубнов: Гагик, если бы вы были украинским политологом, то вас бы немедленно обвинили во всех грехах...
Гагик Авакян: Во-первых, у нас культа Нжде нет, к сожалению. Его, не скажу учения, но взгляды унаследовала в свое время небольшая группа интеллектуалов, которые создали партию, куда влилось множество людей, которые очень далеки от каких-то теорий или концепций и эксплуатируют имя Нжде. В советское время для того, чтобы вступить в компартию, надо было выучить хотя бы два-три произведения Ленина – здесь даже этим не пахнет. В этом плане Нжде, конечно, очень не повезло, его имя в целом если и девальвировано, то не его поступками, а поступками тех людей, которые являются его лжепоследователями.
Вадим Дубнов: Вы имеете в виду ныне правящую Республиканскую партию?
Гагик Авакян: Нынешнюю Республиканскую партию.
Вадим Дубнов: Что вы называете идеологией Нжде? Ведь про Нжде мы знаем ровно то, что мы знаем про Бандеру, только в армянском варианте: что там, где у украинцев поляки, у Нжде были турки, межвоенный период очень похож...
Гагик Авакян: Нет, это не так.
Вадим Дубнов: Это тот стереотип, о котором все говорят. Что здесь неверно?
Гагик Авакян: Как раз, видимо, говорят те люди, которые точно так же изучили Нжде, как нынешние его лжепоследователи. У него была достаточно стройная и философская, и националистическая база на выживание своей нации. Это интересная, стройная концепция взглядов.
Вадим Дубнов: Но вот, наступает время Второй мировой войны, и знаменитая фраза: «Тот, кто воюет за Германию, тот воюет за Армению»...
Гагик Авакян: Я не уверен, что он до конца был честен и искренен там. Просто ему казалось, что Германия победит, а в этом случае Армения будет дана на откуп союзнику – да, официально они союзниками не были и вовремя даже стали противниками Турции. Поэтому надо было переломить эту парадигму и заставить немцев как-то внимательнее отнестись к армянскому народу. Кстати, это ему не ахти как удалось, да он и не очень стремился. Чуть ли не наименьшее число в процентном отношении людей из советских военнопленных, которые перешли на сторону Германии, были армяне.
Вадим Дубнов: Действительно ли Нжде вел какие-то боевые действия, которые бы синхронизировались с действиями Третьего рейха?
Гагик Авакян: Нет, такого практически не было. Был создан какой-то один легион, который так до фронта и не дополз, потому что половина из них, получив оружие, успела переметнуться к партизанам. Действия Нжде во время Второй мировой войны не были направлены против Советского Союза. Если кто-то помнит, он был арестован, но не был расстрелян, очень долгие годы прожил в ссылке, но были доказательства, что с ним постоянно велись какие-то переговоры по поводу дальнейшей судьбы Армении и высших советских руководителей. Некоторые его просьбы выполнялись, его пару раз вывозили в Ереван ночью, чтобы он увидел свою страну. Так что там не все так однозначно и не все так прямолинейно воспринималось, что он враг именно России, Советского Союза. Просто он воспринимал что Советский Союз, что гитлеровскую Германию как два исчадия ада, но если уж одно исчадие берет верх, то для сохранения Армении надо с этим исчадием ада иметь дело. Для Армении были даны послабления, чтобы не нервировать армянскую диаспору, с которой Советский Союз многие дела удачно «обтяпал» за рубежом, поэтому педалировать на врагах Советского Союза из диаспоры они решили: себе дороже. Не было даже никаких антинджеевских научных работ. Тогда пришлось бы скопом про всех писать – про полководца Андраника, портреты которого были везде в Армении во всех автобусах, по ошибке туристы из России думали, что это Сталин.
Вадим Дубнов: В Ереване была площадь Нжде, был снят фильм «Нжде», сейчас установлен памятник Нжде, и этот памятник открывает руководство той Армении, которое многие армяне обвиняют в пророссийских взглядах.
Гагик Авакян: Оно не просто руководство Армении, оно еще и руководство Республиканской партии. Это, знаете, какая-то очень слабенькая дань. Из 100 человек 80 более или менее знают, кто такой Нжде, слышали, но я очень сомневаюсь, что кто-нибудь из них читал хоть что-нибудь из написанного им. Для нас это не является неоднозначной биографией. Это человек, который везде, где мог, сражался за Армению.
Вадим Дубнов: Поэтому никакого противоречия для армянской души, которая настроена на российскую ноту...
Гагик Авакян: Если уж даже эту часть снять, да, никакого противоречия нет.
