ПРАГА---В рубрике «Некруглый стол» мы обсуждаем президентскую кампанию в Южной Осетии. По сути, неофициальный старт ей дал президент Леонид Тибилов, заявивший в конце ноября о том, что намерен идти на второй срок. Основным его конкурентом на выборах 2017 года наверняка станет спикер югоосетинского парламента Анатолий Бибилов. О том, в какой атмосфере проходит избирательная кампания и каковы ставки, мы поговорим с югоосетинским политологом Юрием Вазаговым и общественником Аланом Парастаевым.
Нана Плиева: Алан, какие выборы ждут южных осетин в 2017 году – скучные, предсказуемые или все-таки мы увидим содержательную дискуссию и серьезную конкуренцию? Вокруг чего разворачивается, собственно, борьба?
Алан Парастаев: Сегодня пока об этом нельзя с уверенностью заявлять. Наблюдается некое разделение в обществе, и предвыборная кампания идет на двух уровнях: к сожалению, достаточно активно идет в социальных сетях – она там уже полномасштабно развивается, и достаточно агрессивно, а на уровне реального (не виртуального) общества, можно сказать, что пока еще предвыборная кампания не началась.
Нана Плиева: А чем вызвана эта агрессия в социальных сетях? Там же сидят реальные люди, которые ведут эти дискуссии. Откуда там эти эмоции, если ничего не происходит реально?
Алан Парастаев: Ряд штабов кандидатов, наверное, уже завело там ребят, которые сидят там не просто как любители посидеть в интернете, а на каком-то более профессиональном уровне, и пишут под своего кандидата. Может быть, это неплохо. Может быть, лучше пусть агрессия уходит в виртуальные слои, чтобы на уровне реального общества было все спокойно.
Нана Плиева: Что можно записать пока единственному кандидату, про которого мы точно знаем, что он будет баллотироваться, – действующему президенту Тибилову в актив? Какой политический капитал он нажил за эти четыре года, с чем он идет на выборы?
Юрий Вазагов: Первое, что можно назвать, – это все же относительная стабильность в республике, которая была достигнута при нем. Т.е. его можно критиковать за многие вещи, но в целом он предпочитает общаться со своими оппонентами и конкурентами более деликатными методами, нежели его предшественники. Поэтому в целом ситуация в республике не выходит за рамки достаточно приемлемого политического диалога. Хотя, конечно, трудно сказать, что очень многие идеи, которые звучат и в обществе, и со стороны различных политических сил, воспринимаются властью и делаются какие-то выводы, но тем не менее все же в этом есть как бы определенная заслуга действующего главы республики. Часто акцент ставится на восстановительных процессах, но там, видимо, все-таки значительную роль играет Москва, т.е. российские структуры, которые в последние годы гораздо более плотно и жестко контролируют эти процессы, чем, например, в предыдущий период. Т.е. там заслуги нынешних властей не столь однозначны.
Нана Плиева: А кто такой кандидат (Анатолий) Бибилов, который в конце декабря после съезда «Единой Осетии» наверняка заявит о своем участии. Это кандидат перемен, по сравнению с (Леонидом) Тибиловым, который олицетворяет статус-кво, или это тоже некий обманчивый посыл?
Алан Парастаев: Кандидат – статус-кво? Скорее, нет. Что бы ни говорили, я не оцениваю сегодня те программы, которые предлагают кандидаты, не ставлю плюсов и минусов, не сужу, насколько они реалистичны или нет, но все-таки надеюсь, что в штабе Бибилова это расценят как совет, а не как оголтелую критику. Люди боятся Бибилова как раз потому, что он не статус-кво. Люди не хотят каких-то перемен или бурных событий, которые, может быть, приведут к позитивным переменам. Люди устали от перемен и устали бороться за эти перемены. Общество, на мой взгляд, сейчас больше устраивает тот статус-кво, который есть, то спокойствие, которого каким-то чудом удалось добиться (я не могу понять, как он это сделал и как его команде это удалось сделать) нынешнему президенту Тибилову, но оно есть в обществе. И вот этим спокойствием рисковать ради, может быть, даже очень привлекательных перемен к лучшему, но при этом которые повлекут некоторые колебания, которыми были богаты предыдущие годы нашей истории, – общество не пойдет на это. Поэтому, мне кажется, тому же Бибилову стоит сбавить обороты и вести свою предвыборную кампанию с учетом того, что поднять народ не получится. Мне, во всяком случае, так кажется.
Нана Плиева: Вы имеете в виду «поднять народ» в смысле привести на избирательные участки, чтобы проголосовали, или поднять - вывести на улицы?
Алан Парастаев: Я имею в виду протестные настроения, может быть, митинговые страсти, – на это лучше не рассчитывать. Вообще-то я бы посоветовал кандидатам, насколько я могу это делать, выступить с такой инициативой, что любое действие кандидатов в президенты, которое будет содержать риски каких-либо волнений, должны быть исключены, и кандидат, который будет действовать в этом направлении, должен пообещать, что прекратит свою предвыборную борьбу, дабы исключить какие-то активные, агрессивные и площадные выступления.
Нана Плиева: Вы сейчас обращаетесь к опыту выборов 2011 года, когда гражданский протест вылился на площадь, итоги выборов был отменены, но тогда у людей был повод для протеста. Что изменилось с тех пор – игроки стали более ответственными или кураторы внимательнее?
Алан Парастаев: Мне кажется, судя по тому, что сегодня я вижу в сети, никто не изменился и не собирается меняться. Именно поэтому я говорю, что нужен такой общественный договор, который бы исключил вероятность каких-то нежелательных волнений в обществе.
Нана Плиева: Может ли стать гарантией прозрачная среда, честные выборы, когда все будут понимать: кто выигрывает, – выигрывает честно, а кто проигрывает, – проигрывает честно?
Алан Парастаев: Это, конечно, гарантия, но как этого добиться у нас, к сожалению, нет такого механизма.
Нана Плиева: Но есть общественный запрос, насколько я понимаю. Оба кандидата подчеркивают стремление максимально интегрироваться в Россию. В чем разница для избирателя тогда, за что ему предлагается голосовать - в чем разница между кандидатом Тибиловым и кандидатом Бибиловым?
Юрий Вазагов: Разница в лозунгах, может быть, не столь значима, но реальное отношение к этому вопросу достаточно различается. В действительности команда президента не склонна рассматривать вариант максимальной интеграции, более того, большинство его команды являются противниками вхождения Южной Осетии в состав России.
Нана Плиева: Но президент Тибилов говорил, что исполнится вековая мечта осетинского народа, если Южная Осетия войдет в состав России, и он будет тогда считать свою миссию выполненной. Это четкий сигнал…
Юрий Вазагов: В таком случае настроение президента значительно отличается от настроений его окружения. Видимо, это такой случай. Что касается Бибилова, то в этом плане он и его окружение достаточно однозначно настроены, и их тактика и цели изначально, с момента создания партии ясны и двузначному толкованию не поддаются. А во многих действиях президентской администрации, окружения президента, с одной стороны, как бы есть определенные шаги, направленные на сближение, но особенных сторонников по вхождению и максимальной интеграции не наблюдается. Так что разница на практике все же есть, и те, кто более или менее в курсе местных событий, достаточно четко понимают эти различия в подходах.
Нана Плиева: Алан, к вам последний вопрос: был очень интересный информационный вброс от людей, близких к экс-президенту (Эдуарду) Кокойты. Кокойты настроен на серьезную игру, это было прощупывание почвы? Что это было?
Алан Парастаев: У меня уже были по этому поводу некоторые споры с его сторонниками. Вброс в данном случае – серьезный прием для предвыборной гонки.
Текст содержит топонимы и терминологию, используемые в самопровозглашенных республиках Абхазия и Южная Осетия
