Вчера мы собрались в редакции газеты «Эхо Абхазии» ее небольшим коллективом, чтобы по традиции в первые дни января отметить за праздничным столом вступление в Новый год. Был у нас и почетный гость – друг нашей редакции, председатель Союза журналистов Южной Осетии Батрадз Харебов, которым когда-то, в начале 90-х, было подсказано ее название (летом 93-го он упомянул при нашей встрече в Гудауте о выходившей тогда в Цхинвале газете дайджестов публикаций о событиях в РЮО под названием «Эхо», а я в феврале 94-го начал издавать в Сухуме аналогичное издание).
И вот в один из моментов, между тостами, я обратился к Батрадзу со словами: «Мы с тобой в этой компании самые старшие, и вряд ли остальные это поймут, но для нас двоих «2017 год» большую часть сознательной жизни ассоциировался... с чем? Правильно, это был предстоящий год «100-летия Великой Октябрьской социалистической революции». Сейчас коммунисты, конечно, тоже готовятся эту дату отмечать, но это, как говорится, их партийное дело. А помнишь, как в нашем детстве вся страна «стояла на ушах», готовясь к 50-летию революции – это в 67-м – и к 100-летию Ленина – в 70-м?».
Да, все течет, все изменяется, особенно в странах «с непредсказуемым прошлым». Но фактом истории остался тот непреложный факт, что в 60-70-е годы прошлого столетия на просторах СССР в разные стены замуровывалось множество «писем потомкам», которые надлежало вскрыть и прочесть именно в 2017 году. А сегодня прочел на сайте «Комсомольской правды» любопытную информацию о слайдах советского диафильма 1960-го «В 2017 году», выложенного аккурат накануне 2017-го петербуржцем Сергеем Поздняковым на своей страничке в сети «ВКонтакте». Диафильм смотрели его родители, затем он, затем его дети. Сюжет его таков: на уроке географии в 2017 году школьники через «лупу времени» смотрят, как развивался Советский Союз. Они видят и атомный поезд через Берингов пролив, и как «подземные лодки-кроты» прокладывают в недрах Земли новые тоннели. А на следующий день школьники вместе с учителем отправляются в подземный город Углеград. Школьник Игорь тщательно готовится к поездке: кухонному роботу он заказывает еду, а сам беседует по видеосвязи с мамой. Он в Москве, она на Черном море. (Вот тут, наконец, предвидение осуществилось, «скайпом» сейчас пользуются многие). «Последние империалисты» на острове в Тихом океане, между тем, готовились к испытанию запрещенного оружия, но им помешали советские ученые на летающей станции. А в Москве началось празднование «Столетия Великого Октября»... Да, помню: в 1960-м я был первоклассником и тогда, а также вообще в начале 60-х, очень популярны были и диафильмы, и научная фантастика, в которой обычно рисовалось светлое коммунистическое будущее.
Но вернемся в реальный 2017 год. Во время вчерашнего застолья мы, конечно, затрагивали темы предстоящих в апреле в Южной Осетии президентских выборов, а в Абхазии – в марте парламентских.
Наверняка тема выборов в законодательный орган власти будет в предстоящие два-три месяца в СМИ нашей республики и в целом в обществе доминирующей. Если говорить о главных итогах минувшего политического года в Абхазии, то я бы сформулировал их так: потерпела сокрушительное (хотелось бы верить, что окончательное) поражение идея, что если очень захотеть, то обретение вожделенной власти всегда можно приблизить во времени, не взирая на конституционные сроки. Июль показал, что любая действующая власть сможет путем негласного бойкота без особого труда провалить референдум о досрочных президентских выборах, а декабрь – что способность непримиримых оппозиционеров собрать «нужное» количество сторонников, в которой они бывают очень уверены, вполне может оказаться иллюзией. И если один раз, в 2014-м, нечто удалось «провернуть», это никому не дает никаких гарантий для «дубля». И с этой точки зрения 2017-й должен стать годом возвращения политической борьбы в Абхазии в общепринятое русло.
Парламентские выборы в Абхазии традиционно важны в том плане, сколько среди депутатов окажется сторонников, а сколько противников действующей исполнительной ветви власти. В парламенте третьего созыва большинство оказалось сторонниками политической команды Сергея Багапша. 6 марта 2007 года эта команда преподнесла ему подарок ко дню рождения, проведя на выборах четвертого созыва парламента в основном его сторонников, а почти все видные тогдашние оппозиционеры в качестве кандидатов в парламентарии потерпели поражение.
Большинство в парламенте пятого созыва, избранного весной 2012-го, тоже казалось наблюдателям провластным, но тут важно бывает не только количество. Те немногие оппозиционеры, которые стали тогда парламентариями, отличались активностью и «горластостью», а большинство казавшихся провластными вскоре «подчинилось обстоятельствам».
Главная же, как мне кажется, интрига предстоящих выборов в парламент шестого созыва заключается в том, продолжится ли тут, в основном, противостояние политических лагерей сторонников Рауля Хаджимба (прежде всего, это партия «Форум народного единства Абхазии») и «старой оппозиции», представленной, главным образом, партией «Амцахара», или же последнюю потеснит, или даже оттеснит «третья сила» – альянс партии «Айнар» и ряда других молодых партий и общественных организаций, народившихся в последние года полтора. Соглашение о сотрудничестве с одной из них «Айнар» уже подписал. Пока представляется мне отдельной силой, которая будет бороться за места в парламенте, и партия «Единая Абхазия».
Кстати, не могу не сказать о уже активно завязавшейся дискуссии вокруг инициативы этой партии, с которой она выступила перед самым Новым годом. Политсовет «ЕА» направил президенту, спикеру парламента, председателю ЦИК Абхазии письма, в которых предлагает «восстановить практику формирования парламента, существовавшую при первом президенте Владиславе Ардзинба». И далее: «Отступление от этой практики привело к тому, что в нынешнем составе... не представлены граждане Абхазии русской национальности. При формировании Парламента Абхазии на основе предложенной системы общество получит законодательный орган, в котором будут более широко представлены основные национальные группы многонациональной Абхазии».
Мнения интернет-комментаторов разделились, а в некоторых СМИ, раскритиковав это предложение, обвинили «ЕА» в популизме, желании завоевать на выборах дополнительные голоса представителей неабхазского населения. Прозвучало, в частности, и такое мнение, что национальное квотирование – это возврат в канувшее в Лету советское прошлое с его показным интернационализмом. Но мне такая историческая память представляется избирательной, по принципу «тут помню, тут не помню». Действительно, квотирование при выборах в многонациональных регионах СССР осуществлялось, причем без всякого труда, поскольку это были «выборы без выбора», из одного кандидата, и по сути депутаты разных уровней до этого назначались в тиши начальственных кабинетов. Но могут меняться общественные формации, политические системы, а проблема представленности в органах власти людей разных национальностей в полиэтнических государствах остается. Разве было бы справедливо и правильно, если б в Абхазии, где неабхазское население составляет половину всего населения, оно было бы не представлено или почти не представлено в законодательном органе власти? В рассуждениях типа «главное – не национальность, а чтоб депутат был хороший» мне видятся элементы демагогии и непонимание важности сохранения национального мира в обществе.
И кивая на советское прошлое, странно забывать про практику выборов в независимой Абхазии. Кстати, данная практика существовала не только при первом президенте Владиславе Ардзинба, но и в последующем. Думаю, правда, назвать эту практику просто «квотированием» было бы упрощением. Как, действительно, можно ввести квоты не при назначении в структуры исполнительной власти, а при демократических выборах на альтернативной основе? Скорее, это было негласное джентльменское соглашение, благодаря которому в парламент первых послевоенных созывов избирались по три армянина, русских и грузина. Ну, с грузинами все понятно – это были гальцы. У армянской общины Абхазии проблемы провести своих представителей тоже не было, ибо есть избирательные округа, где армяне проживают компактно. Именно там кандидаты армянской национальности обычно и баллотируются (в 2012 году это были поселок Цандрипш Гагрского района, село Гумиста Сухумского и село Пшап Гулрыпшского). А вот русская община и до войны, и сейчас проживает дисперсно, в основном в городах, и во всех округах составляет весьма маленький процент избирателей. Но исполнительная власть, ЦИК старались убедить и убеждали кандидатов абхазской национальности не выдвигаться в тех округах, где выдвигались русские. Все это действовало, пока конкуренция на парламентских выборах была не столь велика, не выдвигалось такое количество кандидатов – порой по 6-7 на место. Но в 2012-м в традиционно «русские» округа активно пошли кандидаты-абхазы...
В результате в парламенте пятого созыва не оказалось ни одного русского, при трех армянах. Хотя в целом по Абхазии тогда было восемь русских кандидатов, всего на одного меньше, чем армян, никто из них даже не прошел во второй тур. Это обескуражило представителей всех политических сил. Мнение, что в будущем следует ввести национальное квотирование в выборное законодательство тогда же прозвучало в Общественной палате Абхазии. Отмечалось, что в таком квотировании, механизм которого надо обдумать, в условиях многонациональной Абхазии не будет ничего предосудительного, общество должно встретить его с пониманием. И я рассказывал на «Эхе Кавказа» об этом обсуждении в ОП в марте 2012-го. То есть «Единая Абхазия» вовсе не является первооткрывателем данной темы.
Среди других ожидаемых событий года называют открытие работы домов-музеев Нестора Лакоба и Баграта Шинкуба, 100 лет со дня рождения которого исполнится, сухумской 3-й средней школы, где учился Фазиль Искандер, первое вручение международных премий его имени, 16-й фестиваль «Хибла Герзмава приглашает...», участие чемпиона мира по футболу по версии CONIFA – сборной Абхазии – в чемпионате Европы...
Текст содержит топонимы и терминологию, используемые в самопровозглашенных республиках Абхазия и Южная Осетия
