Через 25 дней в Абхазии состоится первый тур выборов в парламент республики шестого созыва. И с разных сторон уже потянулись желающие извне комментировать и объяснять миру происходящие у нас политические события.
С интересом жду суждений и оценок ряда известных в абхазском обществе российских экспертов. Кстати, недавно я списался в «Фейсбуке» с тремя такими и договорился, что буду время от времени обращаться к ним за короткими комментариями при подготовке аналитических публикаций на «Эхе Кавказа» (не только, разумеется, про грядущие парламентские выборы). Как известно, современные коммуникации и деятельность многочисленных СМИ позволяют сегодня настоящим аналитикам давать точные и полные оценки происходящему независимо от точки земного шара, в которой они находятся.
К сожалению, уже прозвучавшие суждения зарубежных аналитиков о парламентских выборах в Абхазии в основном вызывают желание оспорить их. Грузинское издание «Резонанси» предложило оценки грузинских экспертов в связи с ситуацией в Абхазии перед выборами, и один из них, руководитель Кавказского центра стратегических исследований Мамука Арешидзе, высказывает такие мысли: «Часть абхазов считает, что Хаджимба подстроился под Москву, а Анкваб был продолжателем традиций Ардзинба и Багапша и твердо выступал против Москвы… Поэтому он представляет для Хаджимбы головную боль. Это повторение примерно того сценария, который был разыгран в Южной Осетии в 2011 году, когда за власть боролась команда Тедеева, а Москва изменить ситуацию не смогла и была вынуждена пойти на компромисс».
Что тут сказать? Любой сегодняшний абхазской политик по определению не может выступать «против Москвы». Разница обычно только в том, что, будучи в оппозиции, абхазские политики критикуют власть за уступчивость в отстаивании в отношениях с Москвой национальных интересов. Может быть, многим это уже забылось, но в период правления Багапша и Анкваба оппозиционер Хаджимба «заслужил» в представлениях не слишком глубоких российских наблюдателей репутацию «абхазского националиста» и даже… «русофоба». Да, в 2014 году он победил Анкваба в схватке за власть в значительной мере благодаря ряду обещаний Суркову и его команде, но потом довольно умело «вырулил», сделав ставку на общенародное обсуждение судьбоносных для Абхазии вопросов, чего, собственно, в обществе и требовали раньше от его предшественников.
Что касается «части абхазов», то оппозиционно настроенная часть общества действительно всегда будет упрекать власть, в частности, и в подобном. А сравнивать ситуацию с выборами шестого созыва абхазского парламента и президентскими выборами в Южной Осетии 2011 года вряд ли корректно: тогда решалось «или – или», а сейчас речь идет только о возможном избрании Анкваба одним из 35 парламентариев. Правда, если в парламент прорвется достаточно много оппозиционно мыслящих депутатов, он наверняка замахнется на место спикера…
Но с Мамукой Арешидзе можно соглашаться или не соглашаться, тут хоть есть предмет спора. Так же, как можно соглашаться или не соглашаться с российскими аналитиками, которые за два последних дня уже успели откликнуться на приезд Анкваба из Москвы в Абхазию для участия в парламентских выборах. (При этом, признаюсь, несколько коробили публикации, в которых сквозь внешнюю непредвзятость и равноудаленность явственно проглядывало лоббирование той или иной абхазской политической команды.) Читая же некоторые иные тексты, вспоминается тургеневское: кто-то может сказать, что дважды два не четыре, а пять или три с половиною; а кто-то – что стеариновая свечка…
В публикации «О референдуме – каждый в меру разумения» на «Эхе Кавказа» в прошлом июле я писал: «Дважды насмешил меня директор российского Института ЕАЭС Владимир Лепехин, отметившийся на «Sputnik Абхазия» целым циклом интервью, посвященных абхазскому референдуму». В первый раз – когда тот не исключил, что оппозиция в Сухуме, как в свое время в Киеве, начнет размахивать «флагами Евросоюза». (Скорее всего, Лепехин, недавно «занявшийся» Абхазией, не подозревал, что года за три до этого другие, но, как и он, «патриотично мыслящие» российские политологи, приезжавшие в Сухум просвещать местную аудиторию в рамках работы медиа-клуба «Айнар», высказывали схожие подозрения, но только, наоборот, в адрес тогдашней абхазской оппозиции, то бишь сторонников Рауля Хаджимба, вызывая этим недоумение у всего политического спектра Абхазии.) Второй раз – когда он сетовал после событий 5 июля в Сухуме, что руководство Абхазии, очевидно, не читает его аналитику, в которой он ранее разъяснял: «Референдум – крайняя мера участия масс в политике, и с ним шутить нельзя, поскольку референдум – это часто способ смены власти». Да, ведь наивное руководство Абхазии, наверное, даже не подозревало об этом…
В преддверии парламентских выборов марта 2017-го Владимир Лепехин, политтехнолог с 25-летним стажем, как его представляют читателю, уже забросал «Sputnik Абхазия» почти десятком интервью, где вновь назидательно объясняет нам, неразумным, что к чему. Поскольку некоторые из этих интервью были размещены также на популярном абхазском сайте «Абхаз авто», они вызвали недоуменные комментарии уже не только у меня, но и у форумчан.
Так, комментируя заголовок одного из интервью «Лепехин: оппозиция может победить в парламентских выборах в Абхазии», форумчанин пишет: «Может, победит, а может, и не победит» – какой прорицатель!» А после рассуждений Лепехина: «Поскольку оппозиция набирает силу, она будет вести активную кампанию на грани фола, поскольку сегодня у ЦИК и парламента нет полномочий призвать к ответу нарушителей избирательного законодательства», восклицает: «Он что, издевается? Как это нет? ЦИК и парламент не имеют таких прав во всем мире. Это задача прокуратуры и судебной власти. А что, разве власть не может бороться на грани фола – ведь у нее административный ресурс…Такие вот компетентные советчики учат нас жить!» Еще один возмущается: «Очередная чушь от очередного умника».
Я же хочу остановиться на следующих поразивших меня умозаключениях Лепехина. По его мнению, «возможны два варианта исхода парламентских выборов. В первом случае выборы не состоятся из-за низкой явки избирателей, что станет своего рода уроком. Тогда будет объявлена новая дата выборов. Нынешний парламент извлечет уроки и внесет поправки в действующее выборное законодательство, которые отменят инициативные группы и предусмотрят выдвижение кандидатов только от политических партий…»
С чего он взял, что выборы могут провалиться из-за низкой явки: из-за того, что это произошло на июльском референдуме (но тогда был фактический бойкот его и оппозицией, и властью) и декабрьских выборах в двух сухумских округах на две вакансии в парламенте пятого созыва (но тогда избиратели резонно решили проигнорировать выборы депутатов «на три месяца»)? Низкая явка действительно может помешать провести выборы в одном-двух избирательных округах, такие случаи бывали и раньше, и тогда в них назначались повторные выборы. Но чтобы такое произошло во всех 35 округах – это из области ненаучной фантастики. Борьба между кандидатами уже развернулась жаркая, а где на избирательных участках борьба, там и явка.
Я тоже выступаю за увеличение роли в выборах политических партий (переход к смешанной, мажоритарно-пропорциональной системе выборов в парламент давно планировался в Абхазии, но на сей раз такой переход в силу ряда причин пока не получился), только это разве панацея?
Между тем Лепехин убежден: «Мы помним, какие события были в Абхазии: летом референдум, который не удался, и декабрьские события. Это все – следствие неоформленности партийной системы. Люди стихийно собираются, предъявляют требования власти. Но зачем тогда нужен парламент и выборы, если можно принимать решения, собравшись на улице и громко представив свои требования, заставить власть уйти в отставку или поменять состав правительства?.. За последнее время не было развития политической системы в Абхазии, напротив, она расстроилась вследствие излишней мягкости власти. В результате этого выборы приобрели «закрытый» характер».
О чем это он? Мол, если бы в Абхазии была более развитая партийная система, то оппозиция не требовала бы досрочной отставки президента? Серьезно? Кстати, люди собирались не стихийно, а ими как раз руководил Блок оппозиционных сил. На чем основано утверждение, что политическая система расстроилась? И в чем он видит излишнюю мягкость власти? Закрадывается подозрение: а знает ли что-нибудь Лепехин о предшествовавших событиях в Абхазии? Например, о народных сходах 2013-2014 годов. Если тогда политическая система была более стройной и сильной, то почему тогдашняя власть не предотвратила их проведение? А в 2004-м?
Еще у меня такое подозрение, что о «закрытости» абхазских выборов он начал рассуждать из-за того, что его раздражало: ЦИК объявлял о каких-то инициативных группах по выдвижению и не рассказывал, кто в них состоит. Однако в абхазском обществе хорошо, в отличие он него, знают, как все будет дальше, ибо так уже было на предыдущих парламентских выборах – после регистрации кандидатов ЦИКом они ринутся на абхазские телеканалы. Будут и дебаты между ними в прямом эфире, и ответы там же на вопросы телезрителей, ведущего. Так что если не все, то очень многое обществу о кандидатах будет ясно. В конце таких агиткампаний многие в обществе уже чуть ошалевают от этого потока. Ну, и какая тут закрытость?
Да, предчувствую, что много еще веселых минут доставят абхазскому читателю в ходе нынешних парламентских выборов поучения таких «знатоков».
Мнения, высказанные в рубриках «Позиция» и «Блоги», передают взгляды авторов и не обязательно отражают позицию редакции
