ПРАГА---На этой неделе был освобожден из-под стражи директор азербайджанского информационного агентства Turan Мехман Алиев. Он будет находиться под надзором полиции. Мехман Алиев был задержан в конце августа и обвинен в уклонении от уплаты налогов, а также злоупотреблении должностными полномочиями и незаконном предпринимательстве. Сегодня в рубрике «Гость недели» у нас Мехман Алиев.
Вадим Дубнов: Мехман, я пытаюсь понять какие-то закономерности, которые наблюдаются в этом процессе борьбы власти с журналистами, общественными деятелями, активистами: кого-то сажают надолго и кто-то сидит годами, кого-то берут и выпускают. В этом есть какая-то логика или это все набор каких-то сиюминутных реакций власти?
Мехман Алиев: Нет, дело в том, что «кого-то берут, кого-то сажают» не совсем правильно. Дело в том, что информационное агентство Turan было учреждено 5 мая 1990 года. Это первое независимое информационное агентство и одно из первых независимых средств массовой информации Азербайджана, это было одно из первых независимых информационных агентств Советского Союза. В наше время, я помню, было учреждено РИА, я ездил тогда в Москву, вел переговоры о сотрудничестве с господином Виноградовым, потом вмешался Верховный Совет, и у них отобрали агентство, т.е. оно просуществовало три месяца как независимое, затем перешло под контроль государства и стало РИА Новости, которое мы знаем. Помню, что было агентство «Постфактум»... Так вот мы оттуда. За 27 лет работы не было ни одного судебного процесса, никаких жалоб на нас не было ни в Совет прессы, ни в другие организации, мы работали очень профессионально, на высоком уровне. У нас профессиональные сотрудники, многие из которых сотрудничают с международными средствами массовой информации – «Голосом Америки», Радио Свобода.
Вадим Дубнов: Максимально сколько у вас было сотрудников в агентстве?
Мехман Алиев: Если в 2000 году было 45, то сегодня – 13, потому что мы все время подвергались преследованиям, нас пытались выключить из этого информационного поля, мы испытывали огромные проблемы, всегда находились под давлением властей, но могли удерживать стандарты и в то же время сохранять свое кредо. В этом смысле нас очень уважали наши читатели, среди которых были и различные посольства, и международные организации, и известные крупные международные компании, и местная общественность. Нужно отметить, что в этом смысле мы отличались от других, и поэтому реакция на мой арест, на попытку закрытия Turan, я считаю, была очень даже адекватной. Поэтому процесс, который пошел после этого, то давление, которое началось на правительство, думаю, было соразмерно нашему статусу.
Вадим Дубнов: Нет, я имел в виду, скажем, задержания, борьбу с журналистами – например, Хадиджей Исмаил или Рауфом Миркадыровым. Зачем они задержали вас?
Мехман Алиев: Дело в том, что, как они говорили, во всех международных заявлениях, т.е. на уровне государств и межгосударственных организаций, четко указывалось, что информационное агентство Turan является единственным независимым, качественным и объективным средством массовой информации, единственным достоверным источником информации в Азербайджане - вот о чем идет речь. И в этом смысле вот это «единственный» очень сильно мешало той палитре, которую создало государство, т.е. все под контролем, все управляются, полностью управляемое информационное пространство, я имею в виду медийное пространство. Не буду говорить о социальных сетях, где власти не могут контролировать ситуацию, и для них это большая головная боль на сегодняшний день. Медийное пространство они взяли под контроль полностью, и вот остались только мы одни, поэтому встала задача ликвидации Turan. Они не могли это задушить экономическим путем, потому что мы удерживали ситуацию, и вот придумали уклонение от налогов. В конечном итоге дело шло к тому, что мы должны были выглядеть как организованная преступная группа, которая нанесла существенный урон государству. В связи с этим, возможно, они не ограничились бы только моим арестом, и были бы арестованы еще несколько сотрудников агентства. Главной задачей была ликвидация агентства – последнего независимого средства массовой информации в Азербайджане.
Вадим Дубнов: Т.е. ваше освобождение в общем-то не входило в сценарий всей этой борьбы…
Мехман Алиев: Освобождение со стороны властей?
Вадим Дубнов: Да.
Мехман Алиев: Конечно, не входило. Это произошло только в результате мощного международного и внутреннего общественного давления. Они (власти) признают сегодня, что этого не ожидали, и для них то, что произошло с агентством Turan, огромная головная боль. Я думаю, что решающую роль, конечно, сыграло 7 сентября, когда в Сенате США было принято решение о введении санкций в связи со мной и другими вопросами, касающимися политзаключенных, журналистов и т.д.
Вадим Дубнов: Вот про 7 сентября я хочу потом спросить отдельно… Сейчас хочу закончить с этим сюжетом. Это результат давления на власть со стороны международного сообщества и со стороны гражданского общества Азербайджана или это какой-то элемент будущей возможной торговли, о которой мне приходилось слышать от ваших коллег, которые тоже борются с властью? Они полагают, что шаг назад, два шага вперед и наоборот, в отношениях с властью, – это какая-то торговля, которую режим ведет и с миром, и, в общем, с обществом. Насколько это так?
Мехман Алиев: Дело в том, что, как мы видим, это было консолидированное давление всех международных институтов ведущих государств, было очень сильное медийное давление, всплыли факты коррупции, которые опубликовал The Guardian, статьи в Washington Post, в других средствах массовой информации. Я знаю, что многие международные СМИ об этом говорили, об этих фактах говорил Euronews и т.д. Для властей был неожиданным такой консолидированный подход. В целом это, конечно, нарастало: «икорная дипломатия», «дело Волонте» в Совете Европы, то, что произошло до этого в Европарламенте в 2015 году; в конце 2016 года рядом конгрессменов США был инициирован законопроект о введении санкций против Азербайджана и т.д. Просто в тот момент, в 2016 году, вроде бы о чем-то договорились, начали готовить «дорожные карты», вроде бы власти согласились вести реформы, но после смены администрации США, т.е. ушел (Барак) Обама и пришел (Дональд) Трамп, у них наступил какой-то период эйфории, что вот, все, демократы ушли, пришли республиканцы, с которыми можно будет договориться, которые не будут давить особо на власть и всегда можно будет достичь каких-то компромиссов. Это, я считаю, были ошибочные выводы. Этого не произошло, т.е. администрация Трампа оказалась более жесткой, чем администрация Обамы. Вот это все они не просчитали. По имеющейся у меня информации, давление будет продолжаться до тех пор, пока не будут приняты решения об изменении ситуации в Азербайджане, т.е. проведение реформ, ослаблении политического давления на оппонентов и т.д.
Вадим Дубнов: Вернемся к 7 сентября и заявлению о санкциях, на которые Азербайджан ответил нарочито резко, еще и подключился российский МИД, поддержал морально Баку. А вот эта реакция тоже была лихорадочной или, в общем, к ней дело шло, потому что последнее подобное обострение с американцами было уже довольно давно?
Мехман Алиев: К этому шло. Несколько месяцев назад, общаясь с дипломатами и представителями международных структур, я видел все большее недовольство ситуацией в стране, т.е. практически, начиная с нового года, в феврале началось очередное очень сильное давление на гражданское общество, очередная волна арестов, запугиваний и т.д. Это было видно, и это уже стало очень раздражать, потому что те заверения, которые были сделаны в 2016 году, получили свое продолжение, и уже начало нарастать недовольство. Т.е. все шло к тому, что эта конфронтационная линия Запада с Азербайджаном стала нарастать, и толчок к логическому, я бы не сказал, завершению, как раз таки дал мой арест. К этому как бы все готовилось, и вдруг просто пошло ускорение процесса в связи с тем, что это было сделано.
Вадим Дубнов: Сюжет с закрытием кафе «26», например, в Баку – это тоже укладывается в эту логику борьбы с чем-то неугодным и неуместным, с отвлечением внимания на армянскую тему, или это какой-то совершенно самостоятельный сюжет?
Мехман Алиев: Я думаю, что в администрации президента наиболее реакционно настроенные лица, особенно те, кто занимается моим вопросом, находятся в состоянии очень серьезной уязвимости, т.е. они уязвлены тем, что на них было оказано такое давление и они вынуждены были принять это решение. Я думаю, что писателей, которые выступили в мою защиту, они попытались таким образом наказывать за то, что те вмешались в этот процесс. Я думаю, что это решение было вызвано больше раздражением, что оно импульсивное, и не более того.
Вадим Дубнов: Мехман, вы говорите, что чувствовали приближение очередного кризиса в отношениях с Западом несколько месяцев назад, что дело к этому идет, но они же тоже должны были это чувствовать, и они не могли не предполагать, что разразится своим расследованием The Guardian, что готовится американское решение о санкциях. Все это не должно было быть для них секретом. Почему они то ли оказались не готовы, то ли они, в общем, пытаются делать вить, что они не были готовы?
Мехман Алиев: По большому счету, если посмотреть на историю отношений режима и Запада, то всегда прослеживается линия на то, что в определенное время наступает давление, потом период каких-то компромиссов. Я думаю, что они больше думали, что будет очередной такой сценарий. Все было по инерции. Это то же самое, как власти не ожидали, что будет кризис в 2015 году, например. Если они не просчитывают даже экономические кризисы, имея в руках столько институтов, которые за это отвечают, то здесь как бы можно с пониманием отнестись к тому, что они это тоже не просчитали.
Вадим Дубнов: Ну вот если обратиться к теперь уже предпоследнему кризису, к тому, что было четыре года назад, он выглядел как будто бы окончательным разрывом с Западом, с американцами в первую очередь. А вот сейчас такая тональность официального Баку по поводу американцев, этот такой абсолютно открытый шантаж, что «мы уйдем на Восток», – насколько это серьезно, насколько это может быть неким сигналом, который могут всерьез воспринять и на Востоке, и на Западе?
Мехман Алиев: Во-первых, это «мы уйдем на Восток» и т.д. – блеф. Ни к кому мы на Восток никогда не пойдем, и последний подписанный контракт с международным консорциумом о продлении его деятельности до 2050 года – это конкретный пример того, что стратегическое сотрудничество продолжается. Сегодня у Азербайджана в основном крупные международные проекты связаны с Евросоюзом (и он реально является нашим основным экономическим партнером на сегодняшний день), с Соединенными Штатами и т.д. Азербайджанские власти никогда не будут делать какие-то шаги в какую-то сторону, всегда была политика определенного баланса, и резкий шаг в какую-то сторону чреват серьезными последствиями, поэтому делать такие шаги они не будут. Я подчеркну, что влияние США и Запада здесь очень серьезное, тем более что наши проекты – нефтяные проекты, газопроводы, нефтепроводы и транспортные коммуникации – сегодня больше завязаны на европейском направлении, поэтому в данном случае говорить о том, что будет какой-то крен, несерьезно.
Вадим Дубнов: Если опять же вспомнить прошлый кризис, мне казалось, и многие мои коллегии-обозреватели в Азербайджане говорили, что официальный Баку побаивается, мягко говоря, Москвы, – все, что было после Крыма и на фоне Украины. Вот в этом контексте может ли Баку действительно пойти на какое-то сближение с Россией?
Мехман Алиев: Россия всегда демонстрирует свою непредсказуемость. Вы упомянули события и в Грузии в свое время, и события, которые сегодня продолжаются в Украине, конфликт с Турцией, например. Т.е. это все элементы непредсказуемости, поэтому в этом контексте Россия представляет какую-то опасность для Азербайджана и других бывших постсоветских стран, потому что всегда непонятно, какие действия может предпринять Москва в определенной ситуации. Поэтому в данном случае мы наблюдали, что Азербайджан и другие страны всегда пытались как-то дистанцироваться от Москвы, в какой-то степени получить какую-то другую международную поддержку, сбалансировать как-то ситуацию, потом что однозначное сближение ничего хорошего не дает. Те, кто были близки с ними, всегда получали очень нехорошие подарки. В свое время (Эдуард) Шеварднадзе имел тесные отношения с Россией, Грузия входила во все проекты, которые Москва тогда предлагала, – и СНГ, и совместная безопасность, и совместная охрана границ, и военные базы, – но Грузия прозябала в постоянном кризисе и бедности.
