Хоть это и не круглая дата, но я загорелся нынче идеей рассказать о событии 27-летней давности – проходившем 22-23 сентября 1990 года в Москве первом и последнем советском съезде представителей национально-государственных, национально-территориальных образований и народов, не имеющих свою государственность. Побудило к этому интервью в одном из СМИ кандидата юридических наук Вахтанга Кецба, который выступал на съезде с докладом и сейчас кратко поделился воспоминаниями о нем. А другим побудительным мотивом стало то, что мне ни разу за пролетевшие почти три десятилетия так и не довелось обстоятельно рассказать о том форуме, были только упоминания о нем в разных публикациях.
Я присутствовал на нем в качестве спецкора газеты «Советская Абхазия», хотя было бы наивно рассчитывать, что тогдашний ее редактор Юрий Гавва пошлет меня в командировку в Москву именно ради этого съезда. Поэтому я сразу предложил ему совместить свое присутствие на съезде со сбором материалов для подготовки цикла очерков об известных представителях абхазской московской диаспоры, а помимо того были у меня в Москве и личные дела. Уже через два года Юрий Гавва окончательно определится со своей позицией в грузино-абхазском конфликте, возглавив после начала войны газету «Демократическая Абхазия», которую на абхазской стороне называли «Оккупированной Абхазией», но тогда он еще старался балансировать между сторонами конфликта. За мое предложение подготовить циклы публикаций о представителях абхазских диаспор в Аджарии, Москве и др. Гавва ухватился с удовольствием, так как это был бы с его стороны реверанс в абхазскую сторону, но безопасный, который не вызвал бы гневной реакции грузинской стороны.
В тот своей приезд в Москву я познакомился и пообщался с такими известными представителями живших в ней абхазов, как театральный режиссер Нелли Эшба, художник Диана Воуба, кандидат технических наук, который вел в ту пору популярную телепередачу «Это вы можете», Нурбей Гулиа – один из сыновей основоположника абхазской литературы, нынешний посол Абхазии в Российской Федерации Игорь Ахба, и некоторыми другими.
Но самое яркое впечатление оставил, конечно, съезд. Та коротенькая заметка о нем в «Советской Абхазии», текст которой я продиктовал в редакцию по телефону, конечно, не могла вместить и малой доли всего, что было достойно рассказа о нем. Сегодня же, чтобы стереть это в определенной степени «белое пятно» в новейшей истории как маленькой Абхазии, так и всего постсоветского пространства, пришлось обратиться не только к сохранившемуся в памяти, но и своим дневниковым записям, которые очень хорошо помогают в таких случаях восстановить хронологию и отдельные детали происходившего.
Вечером 19 сентября мы прилетели на самолете в Москву с одним из лидеров Народного Форума Абхазии Геннадием Аламиа и разместились в гостинице «Алтай». Там уже был еще один представитель Абхазии Давлет Пилия. Позже к нам в гостинице присоединились председатель НФА Сергей Шамба, один из активистов форума, нынешний спикер абхазского парламента Валерий Кварчия…
Сам съезд проходил в здании Президиума Верховного Совета СССР. В его работе участвовало 106 делегатов (из них 72 депутата Советов различных уровней), представлявших 34 автономных образования и 106 общественных движений. Союзное руководство на съезде представлял председатель Совета национальностей ВС СССР Рафик Нишанов. То, что съезд проходил с явного благословения и даже при очевидной поддержке центральных партийно-советских органов, могло показаться довольно неожиданным – если вспомнить, что, скажем, за 12 лет до того, в 1978-м, ЦК КПСС весьма раздраженно реагировал на очередные «абхазские волнения». Но «все течет, все изменяется». «В своем стремлении сохранить единство Союза на основе обновленной федерации, – писала о съезде газета «Коммерсантъ», – Центр получил неожиданную поддержку новых сторонников», т.е. практически всех автономий. Правда, далее, упомянув, что организатором съезда стал Народный форум Абхазии «Аидгылара» («Единение»), газета уточняла:
«По мнению ряда экспертов, поддержка некоторыми национальными движениями и органами власти автономных образований идеи «единого обновленного Союза» носит скорее тактический характер. Наблюдатели отмечают, что основной причиной недовольства участников съезда был не столько сепаратизм союзных республик по отношению к центру, сколько жесткие меры, к которым прибегает большинство республиканских руководств в борьбе с собственными местными сепаратистами. Участниками съезда были высказаны самые разные претензии. Если абхазская и осетинская делегации выражали недовольство тем, что Президиум ВС Грузии отменил акты о суверенитете Абхазии и Южной Осетии, принятые местными органами власти, то народные депутаты Татарии сетовали на то лишь, что Борис Ельцин забыл их поздравить с принятием декларации о суверенитете».
Кстати, говоря о «благосклонности» Москвы к съезду, хочу уточнить, что тут тоже не все было так просто. Когда в какой-то момент на съезде появился нынешний глава Республики Дагестан Рамазан Абдулатипов, мне показалось, что у него был довольно агрессивный настрой к организаторам съезда. Впрочем, он тогда представлял не союзный Центр, а был председателем Совета национальностей Верховного Совета РСФСР.
О том, кто являлся «застрельщиком» в организации съезда, красноречиво говорили хотя бы уже те факты, что основным докладчиком на нем стал доцент Абхазского госуниверситета Вахтанг Кецба, президентом созданной Ассоциации представителей национально-государственных, национально-территориальных образований и народов, не имеющих своей государственности, был избран председатель Координационного совета Ассамблеи горских народов Кавказа Муса (Юрий) Шанибов, а ее управляющим делами – представитель Абхазии в Москве Игорь Ахба.
В целом же съезд представлял собой весьма пестрое зрелище, у всех его делегатов были свои интересы и задачи, свои боли и проблемы. Среди выступлений представителей народов, не имеющих государственности, мне запомнилось сказанное гагаузом: «А кто-нибудь может показать ордер от Господа Бога на землю, где они живут?» И это было вполне логично, если вспомнить нередко обращенные к гагаузам упреки, что они переселились на земли западнее устья Днестра с Балканского полуострова лишь в 18-19 веках и тем не менее на что-то претендуют. У делегатов от Мордовии и Хакасии, Чувашии и Тувы (кое-кто из них был в национальных одеждах) не было, думается, нужды в полемически заостренных речах, но у всех присутствовало желание заявить о своих чаяниях и правах.
В самом же начале работы съезда на нем возникла очень нервозная обстановка – когда «сцепились» в выступлениях делегаты от Северной Осетии и Ингушетии. Помню, как кричал с трибуны, обращаясь к оппоненту, коренастый и плотный ингуш: «Кишка у вас тонка!» Подавляющее большинство участников съезда оказалось в растерянности: все понимали боль представителей двух народов, переживших недавно кровавое столкновение, но не за этим ведь приехали сюда все остальные... И тут на трибуну поднялся Владислав Ардзинба, который участвовал в съезде и от Абхазии, и от Верховного Совета СССР, где был председателем подкомиссии. И он нашел такие точные слова, выступил, обращаясь к обоим полемистам, так тонко и мудро, что во время объявленного после этого перерыва ко мне, зная, что я из Абхазии, подходил то один, то другой делегат и высказывал слова восхищения абхазским лидером.
После перерыва обсуждение вернулось к магистральной теме съезда. Мнения всех депутатов совпадали в одном: автономные республики и области должны быть уравнены в своих правах с союзными республиками и стать «правомочными субъектами союзного договора». Заседали мы в тот день до полдесятого вечера (на следующий день дорабатывались некоторые документы). Но в итоге участники единогласно приняли декларацию, в которой выступили «за сохранение Союза суверенных республик на основе обновленной федерации».
А теперь самое время задаться вопросом: а что, все мы, участники съезда, тогда так истово верили в сохранение СССР и стремились к нему? Думаю, однозначного ответа тут не дашь. Тем более что у каждого свое видение. Поэтому скажу только о себе, о своих ощущениях. Лично для меня к тому времени распад СССР представлялся закономерным и все более неизбежным, хотя до точки невозврата – августовского 1991 года путча – оставалось еще целых одиннадцать месяцев. Или всего одиннадцать месяцев, как смотреть.
Конечно, съезд сам по себе уже не мог повлиять на сохранение Союза, слишком мощные дезинтеграционные силы в нем уже вступили в действие. А набиравшие скорость дезинтеграционные процессы делали все более беспредметным лозунг восстановления статуса Абхазии как союзной республики, который выдвинули абхазы в марте 1989 года. Но в любом случае, и тактически, и стратегически тот съезд, на котором бывшие советские автономии заявили о своих правах и требованиях, был правильным и нужным шагом для их будущего.
Текст содержит топонимы и терминологию, используемые в самопровозглашенных республиках Абхазия и Южная Осетия
