«Журналистика – это когда сообщают: «Лорд Джон умер», – людям, которые и не знали, что лорд Джон жил».
Гилберт Кит Честертон
Писатель Роберт Сильвестр в своем романе «Вторая древнейшая профессия» написал: «Журналистика – профессия почти столь же древняя, как... словом, это вторая древнейшая профессия».
Наверное, он недалек от истины.
Журналистика была всегда, и я уверен: после того как неутомимый Одиссей выбрался из пещеры нехорошего циклопа Полифема, к нему тут же подбежал пронырливый журналист с блокнотом и карандашиком и с надрывом попросил поделиться своими впечатлениями.
За время своего существования журналистика вобрала в себя все нюансы бытия, все дуновения эпох, все возвышенные и земные законы, изменялась вместе со временем и, наконец, трансформировалась в определенный тип, я бы даже сказал – генетический код, которым обладают только настоящие представители этой сложной и ответственной профессии.
Помните, что добрый ухарь Дзержинский говорил про чекистов? – «У чекиста должна быть холодная голова, горячее сердце и чистые руки».
Так вот я бы сказал, что журналист должен иметь холодную голову, холодное сердце и холодные руки. Хотя, конечно, желательно, чтобы руки были чистыми тоже. Хороший журналист – самое безэмоциональное существо на земле, по-другому он не сможет работать.
Я очень уважаю профессию журналиста, очень жалею, что в свое время не пошел по этой линии, я тогда бы лучше познал жизнь и был бы мудрее... хотя куда уж мудрее?
Я восхищаюсь журналистами, теми, кто может лазить из огня да в полымя, не опасаясь предупредительного колокольного звона. Я преклоняюсь перед теми журналистами, кто, рискуя жизнью, добывал и продолжает добывать для нас, для простых смертных, информацию к размышлению. И мы, сидя в тепле, с полуоткрытыми ртами, наблюдаем репортажи их жерла вулкана, с айсберга, усеянного симпатичными пингвинами, с кишащих нездоровыми насекомыми и ползучими гадами непроходимых джунглей и, наконец, с передовых позиций всяких очень горячих точек.
Хороший журналист может своими репортажами сменить власть, как это, к примеру, в свое время сотворили Боб Вудворт и Карл Бернстайн, два молодых журналиста газеты Washington Post, с расследуемым ими печально известным «Уотергейтским скандалом».
Хороший журналист может дать новое направление литературе, как этому способствовали Трумэн Капоте, Том Вульф, Виктор Шкловский, Варлам Шаламов, Алесь Адамович и др., основоположники т.н. нон-фикшна, который все больше и больше набирает обороты и постепенно становится интереснее дышащей на ладан художественной литературы.
Хороший журналист и художественную прозу может написать так, что мир содрогнется от восторга. Марк Твен, Федор Достоевский, Габриель Гарсия Маркес, Оноре де Бальзак, Ярослав Гашек, Эрнест Хемингуэй, Оскар Уайлд и другие, все эти восхищающие нас писатели вышли из журналистики. Конечно, журналисту написать прозу сподручнее, так как профессия дает большие возможности повидать и пропустить сквозь себя сотни и сотни чужих судеб.
И под конец этого панегирика добавлю, что самый, наверное, великий роман XIX века «Анна Каренина» автором частично был вдохновлен газетной статьей. И не будь этой газетной заметки, может, граф Толстой продолжил бы думать о романе про Петра Первого, который он тогда замыслил. Так что спасибо журналисту, который написал про женщину, покончившую собой, бросившись под поезд.
Итак, это о светлой стороне данной профессии. А теперь о другом.
Иногда, включая голубые экраны и видя всякие болтливые передачи, я в который раз прихожу в недоумение от выбора журналистов в связи с приглашением в студию того или иного знакового персонажа, которому в нормальной жизни, то есть на улице, в гостях, в театре, в бане или в зоопарке, тот же ведущий не подал бы руки. Недавно в передаче Дианы Трапаидзе на обсуждение какого-то важного ключевого вопроса среди приглашенных я вдруг приметил рыжего председателя партии «Гирчи» («Шишка») Зураба Джапаридзе, известного своими призывами выращивать у себя на балконах наркоту, поощряющего поддержку азартных игр и несущего в массы полнейшую ахинею и моральное разложение.
Спрашивается, кому интересно мнение этой, мягко говоря, личности? Он же явно был приглашен туда не для конструктивной дискуссии, а для интриги и возбуждения неприязни со стороны добрых зрителей. А дивная Диана спокойно общалась с ним, задавала какие-то вопросы, переспрашивала, хотя, зная ее лично, представляю, что творилось у нее в душе.
Я поражаюсь холодным, стальным нервам репортеров, журналистов, интервьюеров, которым по долгу своей нелегкой службы приходится спокойно и степенно разговаривать, спрашивать, интересоваться, здороваться-прощаться с такими персонами, которых я и мне подобная большая половина Грузии схватила бы за шкирку и долго их трясла, вытряхивая из них весь тот темный мир, который в них напихан.
Никогда я не смогу быть на их месте. Мне, наверное, легче работать в анатомическом театре статистом, чем спокойно, через стол, глядеть в глаза какому-нибудь (к слову) «единому нацу», известному в прошлом своими гадостями по отношению к нам, честным труженикам моря, и с наигранным интересом спрашивать его, что он думает про глобальное потепление, судебную реформу и строительство новой мечети в Батуми.
И еще, про самое больное.
Конечно, наша журналистика далека от совершенства. Но все-таки у всякого несовершенства есть свои границы. Естественно, надо бегать по миру в поисках сенсации, но, найдя ее, надо уметь обращаться с ней и подавать ее грамотно.
Нередко видел я, как некоторые наши борзописцы подходили к скорбящему человеку и просили поделиться впечатлениями. Тут нарушение всякой этики, человечности и морали. Интересно, кто их этому учит?
Или недавно, когда проводилась контртеррористическая операция в районе Исани, молодые телевизионщики останавливали около места происшествия случайных прохожих и натужно вытягивали из них сведения, которыми они не владели. Такое было чувство, что они просто заполняют паузы между выстрелами в прямом эфире.
Проявление дикого непрофессионализма – это вести какое-нибудь ток-шоу визгливым, базарным голосом, перекрикивать гостя в студии, выпячивать себя на первый план, носить неподобающие откровенные наряды и прочие мелкие мелочи.
Приглашение в студию одних и тех же «всезнаек-экспертов» тоже стало недоброй традицией. Сколько же можно смотреть на приевшиеся всем лица, не блещущие, кстати, особой компетентностью? Как говаривал Оскар Уайлд: «Предоставляя голос необразованным людям, современные журналисты знакомят нас с общественным невежеством». А не пора ли кончать знакомиться с общественным невежеством и переходить на знакомство с общественной образованностью, выдержанностью и интеллигентностью, тем более что в нашем обществе их немалое количество, только надо почесаться, найти этих людей и привести в студию.
Но при нынешних реалиях трансвестит или городской сумасшедший имеет больше шансов засветиться, чем ученый, мыслитель, книгочей или передовой дояр.
И, конечно, апофеозом всего бывает, когда в студию намеренно приглашаются заведомо непримиримые враги, с явным ожиданием, что встреча закончится дуэлью, и так она часто и заканчивается. Летают стаканы с водой, лопаются экраны мониторов, бегают по студии встревоженные охранники со слезоточивыми баллончиками, ведущий(ая) картинно визжит, стоит родной мат на всю страну, а акробаты пера и виртуозы фарса накачивают себе рейтинги.
Не буду говорить о том, что многие вещательные журналисты бекают, мекают, не владеют техникой речи и коверкают родную речь и литературу, – это притча во языцех.
То, что я вижу на большинстве наших каналов, – это не журналисты, это шоумены и шоувумены третьего ряда, которые гордо именуют себя журналистами и требуют всеобщего уважения и послушания. Они несут нам не информацию, не аналитику и размышления, а дешевую сенсацию, которая, наверное, интересна соответствующей аудитории.
P.S. Недавно сосед мой Сурик зашел ко мне на кружку чая и посетовал, что никто его не любит и не знает.
– А ты соверши что-нибудь достойное, – сказал я ему. – Удиви общество чем-то неординарным.
– По Руставели голым пройти, что ли? – вяло огрызнулся сосед Сурик и вдруг остановился как вкопанный. – А что, это идея!
На второй день Сурик от метро Руставели до площади Свободы прошелся гоголем в чем мать родила, выкрикивая при этом цитаты из «Камасутры» и призывая всех покаяться публично.
В тот же вечер его уже приглашали к себе три ведущих и сорок неведущих каналов для того, чтобы выслушать его мнение о глобальном потеплении, судебной реформе и строительстве мечети в городе Батуми.
Жизнь соседа Сурика налаживается…
Мнения, высказанные в рубриках «Позиция» и «Блоги», передают взгляды авторов и не обязательно отражают позицию редакции
