Сегодня, по информации пресс-службы президента Республики Южная Осетия, Анатолий Бибилов встретился с генеральным прокурором России Юрием Чайкой в рамках своего рабочего визита в Россию. Предметом обсуждения на этой встрече стали и уголовные дела, возбужденные в отношении граждан России югоосетинской Генпрокуратурой, которые сейчас реализуют российские коллеги.
По информации пресс-службы президента Южной Осетии, в ходе беседы с Юрием Чайкой Анатолий Бибилов «с удовлетворением отметил положительные результаты расследования уголовных дел, направленных Генеральной прокуратурой Южной Осетии российским коллегам для осуществления уголовного преследования лиц, совершивших преступления на территории Южной Осетии. По ряду уголовных дел следственными органами России наложены аресты на имущества в целях возмещения причиненного бюджету Южной Осетии вреда».
Очевидно, что речь идет об экономических преступлениях, совершенных в период послевоенного восстановления республики в 2009-2011 годах.
Югоосетинская Генпрокуратура возбудила несколько десятков уголовных дел еще в бытность президентства Кокойты. Фигуранты этих дел, в основном прикомандированные российские чиновники и руководители российских строительных компаний, успели благополучно покинуть республику, т.е. оказались за пределами югоосетинской юрисдикции.
Конституция России запрещает экстрадицию своих граждан, но это не значит, что на ее территории можно укрыться от наказания за преступления, совершенные на территории других стран, говорит юридический директор правозащитного центра «Мемориал» Кирилл Коротеев:
«Уголовный кодекс Российской Федерации говорит, что если ее гражданин совершил уголовное преступление на территории другого государства, то он за эти преступления может быть судим судами Российской Федерации.
– Для этого нужны какие-то межгосударственные соглашения?
– Нет, достаточно того, что Российская Федерация также считает, что ее гражданин совершил преступление. Это положение Уголовного кодекса не предусматривает специального соглашения, это не экстрадиция, это не запрос правовой помощи. Это прямое указание Уголовного кодекса Российской Федерации.
– Но здесь все-таки речь идет не о каких-то злодействах – убийствах и т.п.
– Мне кажется, что к коррупционным делам это еще лучше применять. Чтобы совершить убийство, стрелять из пистолета и тому подобное, там нужно физически находиться. Это значит, что и изучать доказательства нужно на месте преступления – на территории этого государства. А вот если вы совершаете коррупционное преступление, то вам вовсе не обязательно находиться на территории другого государства. Возможно, что на территории России будет больше доказательств и следов преступной деятельности. Поэтому закон ничего не предопределяет заранее и ничему не препятствует».
При Тибилове уголовные дела передавались в российскую Генпрокуратуру, но там довольно длительное время этим делам не давали ходу. Как я слышал, были нарекания российских коллег по поводу качества расследования. Теперь, судя по сегодняшней информации, претензии сняты, по крайней мере, к части этих дел. Но у меня вопрос: а с чего бы это вдруг? Мы в России привыкли, что не бывает борьбы с коррупцией просто потому, что это нарушение закона. Как правило, это показательная порка за нарушение корпоративной этики, или следствие конкуренции между различными группами влияния, или чтобы под выборы побаловать избирателя демонстративной казнью. А здесь что?
По мнению руководителя Центра политической информации Алексея Мухина, это мероприятие не под выборы, это нужда заставляет. Растет расходная часть российского бюджета (одни военные расходы чего стоят), чего не скажешь о доходной части казны. Единственный выход из ситуации – это сократить бюджетные расходы там, где их можно или нужно сократить, говорит Алексей Мухин:
«Одно из направлений работы – это оптимизация госрасходов. Госрасходы велики особенно в неофициальной части, мы ее называем «коррупционная дельта». Поэтому на расширенных коллегиях профильных министерств и ведомств президент регулярно ставит задачу борьбы с коррупцией.
– Т.е. под войной с коррупцией надо понимать ее сокращение до неких приемлемых размеров?
– Совершенно верно. Генпрокурор регулярно отчитывается за это, ну а теперь дошли руки и до этой истории, так что ничего удивительного здесь нет.
– Но ведь это было давно, из этого не сделаешь ни сигнал Кремля, ни поучительную историю?
– Да, история старая. Но следует учитывать, что и в Генпрокуратуре, Следственном комитете и ФСБ ограниченное количество кадров. Поэтому только сейчас дошли руки до этого направления. Все проще объясняется, здесь не надо искать конспирологию».
Вопрос: зачем это все Анатолию Бибилову или его предшественнику Леониду Тибилову. Эдуард Кокойты – другое дело. По его отмашке дела возбуждались в совершенно четком контексте. С одной стороны, он тогда конкурировал с прикомандированными российскими товарищами за контроль над денежными потоками, а с другой стороны – он таким образом указывал Кремлю, кто украл деньги.
А вот зачем это Бибилову и Тибилову (если без патетики)? Мне кажется, все дело в том, что они просто не могут себе позволить выйти из этой игры, перечеркнуть эту историю публично, не избежав существенных имиджевых потерь: нельзя в обворованном обществе демонстрировать терпимость к коррупции.
Текст содержит топонимы и терминологию, используемые в самопровозглашенных республиках Абхазия и Южная Осетия
