ПРАГА---В рубрике «Некруглый стол» мы поговорим о предстоящих изменениях в грузинском правительстве с политологом Заалом Анджапаридзе и профессором, членом Академии естественных наук Грузии Александром Твалчрелидзе.
Кети Бочоришвили: Мы продолжим разговор вокруг предстоящего обсуждения в парламенте обновленного состава правительства и разделения парламентской фракции «Грузинская мечта». Начнем с последнего: по словам спикера парламента, создание дополнительных фракций никаких новых расходов не потребует, напротив, будет способствовать оптимизации управления внутри большинства. Но в то же время оппоненты утверждают, что это обойдется государству более чем в миллион лари – сегодня появилась такая цифра. Прежде чем мы будем говорить об экономической целесообразности, я бы хотела перевести предмет в политическую плоскость, и поэтому хочу спросить у вас, батоно Заал: оптимизация – это единственная цель, которую преследуют власти или за этой фракционной чехардой стоит что-то другое? Вообще, что происходит с «Грузинской мечтой»?
Заал Анджапаридзе: Я полагаю, что ссылки на оптимизацию имеют под собой весьма зыбкую почву, потому что если прочесть регламент парламента, то цель создания фракции – это проведение в жизнь своей собственной политики в области внутренней и внешней политики. Получается, что фракция создается для того, чтобы ее политика хоть чем-то отличалась от политики фракции «Грузинской мечты». С другой стороны, я не очень-то понимаю обоснование аргумента оптимизации управления – куда легче управлять единомышленниками, чем людьми, объединенными во фракции, которые имеют свои интересы, так что с точки зрения менеджмента, насколько это оправдано, т.е. утверждение представителей правящей партии в этом направлении не выдерживает критики. Кроме того, хороший менеджмент – это такой менеджмент, который не требует дополнительных расходов, а если опять же всмотреться в регламент парламента, то создание фракции требует и создания аппарата фракции, а расходы на аппарат фракции требуют уже довольно-таки серьезные суммы денег, т.е. это мероприятие влетит бюджету в копеечку. Что касается политической составляющей, то мы это увидим уже в ходе работы этой фракции. Мы еще должны увидеть, конкретно какие депутаты войдут в эту фракцию, какие у них интересы, какой бэкграунд, какие законодательные инициативы они будут поддерживать, и только после этого мы можем с уверенностью сказать, что в разделении фракции «Грузинская мечта» на мелкие фракции есть какая-то политическая мотивировка.
Кети Бочоришвили: Батоно Александр, я бы хотела у вас спросить, насколько выгодно такое деление фракции «Грузинская мечта» в экономическом плане?
Александр Твалчрелидзе: Все это, по-моему, чисто условные вещи. Традиционно такие крупные политические конгломераты в Грузии довольно рыхлые – таким был конгломерат «Союз граждан Грузии» при (Эдуарде) Шеварднадзе, таким было «Национальное движение» и т.д. В них объединяются люди, стремящиеся во власть, которые имеют совершенно разные философско-этические, эстетические и политические цели. Они просто находятся под крылом власть придержащих, и такие конгломераты стабильны только до тех пор, пока их лидер пользуется авторитетом, а потом они рассыпаются, как карточные домики, – это мы видели неоднократно. Мне представляется, что целей создания таких фракций несколько – это чисто личные амбиции и вопросы менеджмента: управлять фракцией, которая состоит из десяти человек, гораздо легче, чем фракцией, в которой объединены 80 человек. Очевидно, уже руководители этой крупной фракции «Грузинская мечта» не могли проводить нормальный менеджмент в пределах парламента. У меня такое впечатление. Посмотрим. Господин Заал абсолютно прав, что ответ на этот вопрос и время анализа придут месяца через три.
Кети Бочоришвили: Батоно Заал, параллельно идет процесс обсуждения обновленного состава правительства – завтра на внеочередном заседании парламент намерен обсудить этот вопрос. И все это происходит на фоне слухов о скорой отставке премьер-министра (Георгия) Квирикашвили, хотя представители властных структур это отрицают. Есть ли на самом деле предпосылки к тому, что он будет отстранен от должности или уйдет сам, – это тот случай, когда нарекания вызывают профессионализм и компетентность или это снова претензии к персоне со стороны неформального лидера? И какую роль здесь мог сыграть скандал с тендером, который связан с Георгием Гачечиладзе? Я понимаю, что этот вопрос, может быть, спекулятивного характера, и тем не менее…
Заал Анджапаридзе: Я лично не ожидаю в обозримом будущем отставки Квирикашвили, потому что каких-то весомых причин для его отставки пока нет. Я не думаю, что вопрос, который был связан с тендерами, мог бы стать основанием для его ухода, потому что он сам, я полагаю, весьма достойно вышел из этой ситуации, передоверив дело соответствующему ведомству, которое этим занимается – Агентству по конкуренции, – а также заявил, что если там вскроются коррупционные сделки, он подаст в отставку. Т.е. это был заявление, присущее лидеру, которое и должен делать лидер в демократической правовой стране. Другой вопрос, насколько довольны работой Квирикашвили те политические круги, которые выдвинули его на эту должность. Можно сказать, что, конечно же, его деятельность оставляет желать много лучшего, экономическое состояние страны также оставляет желать много лучшего, но, несмотря на это, для «Грузинской мечты» отставка Квирикашвили была бы в высшей степени проигрышным шагом в данной политической ситуации. Поэтому в обозримом будущем, как уже сказал, его отставки не предвижу.
Кети Бочоришвили: Тем не менее некоторые аналитики предполагают, что здесь вопрос не столько профессионализма премьер-министра или его компетентности, а мягкости его правления, и даже в связи с этим говорят о возвращении на политическую арену его предшественника – жесткого (Ираклия) Гарибашвили.
Заал Анджапаридзе: Квирикашвили как раз и был выдвинут на пост премьер-министра из-за того, что его предшественник слишком жестко реагировал на политические ситуации, и его излишняя жесткость, а также другие отрицательные качества побудили правящую партию и основателя этой партии к отставке Ираклия Гарибашвили. Квирикашвили как раз поэтому был выдвинут на эту должность как человек более мягкого склада, он уже, как говорится, привился в западных кругах, так что он как раз компромиссная фигура, а такая фигура сейчас очень нужна «Грузинской мечте». Это человек, который умеет разговаривать с оппозицией, что подтвердилось и сегодня, во время его встречи с меньшинством. То, что экономика у нас плачевном состоянии, – ну, это вина не только Квирикашвили. Так что я пока оснований для его ухода не вижу. Но, с другой стороны, возможен такой вариант, что его готовят к должности президента, что, я думаю, вполне вероятно, и на его пост, наверное, выдвинут такого кандидата, который будет приемлем для всех группировок правящей партии.
Кети Бочоришвили: Батоно Александр, в связи с последними событиями снова активно обсуждается тема Кахи Каладзе, хотя он только приступил к своим обязанностям мэра и у него много планов. Некоторые ваши коллеги уверены, что интересы представителей двух новых фракций тесно связаны с персоной Каладзе, который якобы начинает политическую игру с дальним прицелом – занять место премьера. Вы согласны с такой точкой зрения?
Александр Твалчрелидзе: Я хочу вернуться немного назад: сегодня прозвучало официальное заявление французского посольства, что эта компания, из-за которой начался вес сыр-бор с премьер-министром, вообще ничего общего не имеет с «Ситроеном» и не является его официальным представителем – «Ситроен» отказывается с этой компанией иметь дело. Так что непонятно, весь этот ажиотаж, по-моему, высосан из пальца. Что касается Кахи Каладзе, то, да, конечно, это человек амбициозный, жесткий, это спортсмен с очень большой силой воли, и, конечно, у него дальние прицелы, и пост мэра Тбилиси это просто ступенька в его дальнейшей политической карьере, которая может пойти либо наверх, либо, если он допустит какие-то стратегические ошибки, свалиться вниз. Мне кажется, что господин Заал правильно сказал, что господина Квирикашвили готовят к более всеобъемлющему посту, и вот здесь, на его должность я думал бы не только о кандидатуре Кахи Каладзе, а, скорее, о кандидатуре господина Георгия Гахария, который прошел очень много должностей, в том числе, министра финансов, сейчас он министр внутренних дел. Мне кажется, что в стратегическом будущем именно его готовят на пост премьер-министра.
Кети Бочоришвили: И я бы для подведения итогов нашего разговора задала такой вопрос: можно считать, что «Грузинская мечта» вступит уже на путь выполнения предвыборных обещаний или нам еще ждать каких-то встрясок?
Александр Твалчрелидзе: Видите ли, в чем дело: мне кажется, что «Грузинская мечта» выполняет свои предвыборные обещания там, где это возможно – чисто прагматически. Мне кажется, что все это ничего общего с выполнением предвыборных обещаний не имеет, это просто такая, построенная на каких-то внутренних взаимоотношениях политическая жизнь. Мне кажется, что здесь все гораздо проще. Я думаю, что процессы будут развиваться латентно, как они и развиваются. Кстати, мне хотелось бы сказать, что, несмотря на многие неудачи в экономической сфере, нынешнего премьер-министра я считаю лучшим премьер-министром, который когда-либо был у свободной, независимой Грузии, и его отставка, если его не выдвинут на должность президента, будет ударом в спину самой «Грузинской мечте» – это будет политическое харакири. Мне кажется, что такими людьми бросаться нельзя, к тому же в Грузии существует явный дефицит интеллектуальных ресурсов.
Кети Бочоришвили: Хочу то же самое спросить у вас, батоно Заал.
Заал Анджапаридзе: В принципе, «Грузинская мечта» повторила ту же ошибку, которую она сделала в 2012 году, когда выдала слишком уж оптимистичные предвыборные обещания, которые потом не смогла выполнить. Господин Твалчрелидзе совершенно справедливо подчеркнул, что она выполняет обещания там, где в состоянии их выполнить, потому что многие внутренние и внешние факторы влияют на экономические процессы в Грузии, а также являются проблемой в вопросе принятия решений. Сама экономическая политика является, по-моему, не совсем продуманной, да и несмотря на такие оптимистичные статистические данные, иностранные инвестиции все-таки в Грузию не особо текут, чтобы создавались новые рабочие места. В качестве обобщения я могу сказать, что этот период треволнений пройдет, и все встанет на свои места, правительство в новом составе будет работать, а мы, аналитики, будем иметь возможность наблюдать, что случится в ближайшие три месяца, и уже после этого сможем уже более или менее уверенно спрогнозировать, как пойдут дела «Грузинской мечты». Но я все-таки думаю, что эти две фракции, которые рождаются в недрах парламента, будут проводить какую-то свою особенную политическую линию – правда, не очень настойчиво, но все-таки мне думается, что они сгруппируются вокруг какого-то нового политического лидера. А кто им будет – есть какие-то соображения, но пока воздержусь от конкретизации.
