43-й раунд женевских дискуссий, который состоялся 27-28 марта, проходил под пристальным вниманием грузинской общественности. Это была первая встреча представителей РФ и Грузии после смерти в Цхинвали Арчила Татунашвили. Перед началом дискуссий в Москве и Тбилиси не исключали, что на этом раунде все участники формата согласуют принятие совместного заявления «О неприменении силы». Однако этого не случилось. Как приходила встреча – об этом мы побеседовали с заместителем госминистра по вопросам примирения и гражданского равноправия Лашей Дарсалия.
Мзия Паресишвили: Батоно Лаша, вы во второй раз принимали участие в женевских дискуссиях в ранге заместителя госминистра. Это был 43-й раунд, и были очень большие ожидания и очень много разговоров. Действительно ли была очень напряженная атмосфера?
Лаша Дарсалия: Я участвовал в первый раз в ноябре в 42-м заседании, на этой неделе состоялось 43-е заседание. Как вы знаете, в женевских дискуссиях две группы: одна обсуждает вопросы безопасности, другая – гуманитарные вопросы. Для грузинской делегации в обеих группах основной темой была ситуация вокруг прав человека в Абхазии и Цхинвальском регионе, в Южной Осетии – с одной стороны, и с другой стороны, в первой группе основной темой был договор «О неприменении силы».
Мзия Паресишвили: Были большие ожидания, и мы знаем, что в ходе встреч, когда был перерыв, господин Давид Дондуа заявил, что было сделано совместное, такое провокационное заявление со стороны представителей России и самопровозглашенных республик. Вы можете рассказать, какое это было заявление, какие были преднамеренные шаги, которые для грузинской стороны были явным признаком того, что идет попытка срыва этого договора?
Лаша Дарсалия: Так как я представлял грузинскую делегацию во второй группе, конкретные детали для меня неизвестны. Но что касается этих заявлений, там было то, что предложения грузинской стороны были встречены неконструктивно, были сделаны заявления о том, что это должно быть подписано между Грузией и «Абхазией и Южной Осетией», хотя все знают, что это неприемлемо для нас, и как-то сразу это привело к обсуждению в конфронтационной атмосфере.
Мзия Паресишвили: Батоно Лаша если говорить о той группе, в которой вы участвуете, вы можете подробнее описать, как это происходит? Вы, наверное, уже успели познакомиться с представителями Абхазии и Южной Осетии – интересно, вы пожимаете друг другу руку? Есть очень важные вопросы, которые принципиальны, – это понятно. Но есть еще и человеческий фактор, и как у вас идет налаживание контакта с представителями де-факто республик?
Лаша Дарсалия: В первую очередь я хочу сказать о самом формате. Как вы знаете, формат женевских дискуссий существует для того, чтобы была исполнена т.н. договоренность из 6 пунктов, которая была подписана в 2008 году между Россией и Грузией, и официально там представлены грузинская и российская делегации, в состав которых входят представители Абхазии и Южной Осетии. Это – что касается формата. А что касается личных, человеческих отношений, то я честно скажу, что лично у меня складываются очень хорошие отношения, особенно с представителями Абхазии. Но там реально, чисто по-человечески, к сожалению, как раз те, кто приезжает из России, ведут себя как-то очень официально и пытаются максимально не контактировать с нами на уровне человеческих отношений. Что касается представителей из этих регионов, то там простые человеческие отношения не так-то уж трудны для нас. В конце концов, у нас одна культурная сфера, поэтому, наверное, и легче нам общаться друг с другом.
Мзия Паресишвили: Очень остро стоял вопрос смерти Арчила Татунашвили и санкционный список, который был принят грузинским парламентом, – «Отхозория-Татунашвили». В чисто человеческом ключе понятно, что есть официальная версия, позиции сторон. Но то же сострадание или же какая-то готовность помочь найти виновных в этих делах, – вы почувствовали ее от абхазской или югоосетинской стороны, исключая фактор России?
Лаша Дарсалия: Я хочу подчеркнуть, что официально там только грузинская и российская стороны.
Мзия Паресишвили: А на личностном уровне как они присутствуют?
Лаша Дарсалия: Все понимают, что это было очень бесчеловечное лишение жизни человека, и в тех условиях, в которых все это произошло, чисто по-человечески, я думаю, это должно было тронуть всех. Но там, честно говоря, наверное, люди сдерживали проявление своих эмоций. Каких-то соболезнований я особо не заметил, честно говоря.
Мзия Паресишвили: Тем не менее мы знаем, что после встречи были сделаны заявления Москвой, Тбилиси, слышны оценки представителей де-факто властей Цхинвали, а также Сухуми – ставится вопрос значимости женевского формата. В июне состоится очередная дискуссия. Именно этот скепсис на фоне заявлений о необходимости реформирования формата, если вспомнить заявления (Григория) Карасина, или же попытка грузинского премьер-министра, который был готов лично включиться в этот формат, чтобы вывести дискуссии на новый уровень, при котором будет виден ощутимый результат… Как вы считаете, каков смысл женевских дискуссий, даже на нынешнем уровне, насколько это значимо?
Лаша Дарсалия: Это вообще имеет большое значение, потому что это единственный формат, в рамках которого мы пытаемся разрешить существующий конфликт. Так что у женевских дискуссий, нравится это кому-то или нет, в данный момент никакой альтернативы нет. Поэтому я не думаю, что реально что-то изменится, потому что у нас просто совсем не останется формата общения, где мы можем конкретно что-то делать в направлении решения конфликта.
Мзия Паресишвили: Главный приоритет, который всегда ставится правительством Грузии, это вопрос примирения. Что предлагает Тбилиси абхазам, осетинам, что они должны знать? С помощью «Эха Кавказа» что бы вы хотели сказать именно тем людям, которые проживают на этих территориях?
Лаша Дарсалия: Есть вопросы, по которым очень трудно двигаться вперед, и уже третье десятилетие, как мы, можно сказать, ходим по кругу. Есть чисто гуманитарные вопросы, в направлении которых мы действительно можем что-то делать для населения с обеих сторон разделительных линий, т.е. если мы реально будем думать о населении, у нас есть возможность что-то улучшить, изменить. Это можно осуществить в разных сферах – в вопросах торговли, образования и т. д. Наше министерство работает в этом направлении, периодически мы выступаем с какими-то инициативами, и в данный момент мы в скором времени также представим новые инициативы, чтобы как-то улучшить жизнь населения, и это будет осуществлено в чисто гуманитарном направлении.
