В Ленингорском районе уволили всех работников детских садов, которые не владеют двумя языками – осетинским и русским. Местные жители воспринимают эти увольнения как очередное проявление дискриминации грузиноговорящего населения района.
Вчера в поселке Ленингор в торжественной обстановке открыли новый детский сад. В церемонии открытия приняли участие президент Южной Осетии Анатолий Бибилов и посол России в Южной Осетии Марат Кулахметов. Новый детский сад построен взамен двух старых, в нем будут обучаться 60 воспитанников в четырех группах, хотя рассчитано учреждение на 100 детей.
«Это социально-значимый объект, который станет хорошим подспорьем для жителей района и семей российских военнослужащих», – отметил президент Бибилов на церемонии открытия.
Теперь о том, что осталось за рамками праздника. Почти весь старый персонал детских садов – тех, кто не владел русским и осетинским языками, уволили с работы. Причем, если от учителя в школе требуется знание только русского, благодаря чему там работают жены военнослужащих, то для работы в детсаде, пусть даже уборщицей, теперь необходимо знание и русского, и осетинского. Это требования, которые сформулировало начальство перед сдачей нового детского сада. После увольнения старых работников осталась масса незакрытых вакансий, но руководство, судя по всему, проявляет принципиальность в этом вопросе, говорит гражданская активистка из Ленингора Тамара Меаракишвили:
«Среди тех, кого оставили без работы, больше этнических осетин, чем грузин. Это осетины, которые здесь жили до войны, и у них не было условий, чтобы выучить осетинский, и после войны здесь не было возможностей, чтобы выучить родной язык хотя бы на бытовом уровне.
– За все эти десять лет республиканские власти ничего не сделали для языковой адаптации местного населения?
– Даже попытки не было открыть какие-то курсы, секцию или класс осетинского или русского языка для взрослых людей. Все, что есть в районе, – это преподавание в средней школе. Еще есть кружок осетинского в Доме детского творчества – его я открыла сразу после войны, когда работала там директором. У меня появилась такая возможность, и вот уже 10 лет кружок этот работает, но он только для детей».
Очень много говорится в Южной Осетии о проблеме ассимиляции осетинского населения Ленингорского района, про интеграцию района в республику, но ничего не сделано. Причем это можно было сделать на любом уровне власти, было бы желание, начиная от президента республики и заканчивая районными руководителями среднего звена. Как это, например, сделала Тамара. Она просто попросила разрешение в районо, а потом выделила одну ставку под кружок осетинского языка. И все… Другое дело, говорит Тамара, чтобы организовать не детский кружок, а курсы для взрослых, нужны были специалисты уже другого уровня:
«Я в свое время искала для дочери репетитора по осетинскому языку. Никого не хочу обидеть, но в поселке нет таких преподавателей, которые владеют методикой обучения, чтобы освоить осетинский язык хотя бы на бытовом уровне. Есть такая проблема. Я позвонила начальнику отдела культуры Виссариону Битарову, спросила его: не могли бы вы открыть курсы языка, пригласить туда квалифицированного специалиста из Цхинвала. Он ответил мне, что у отдела культуры нет средств, чтобы пригласить из Цхинвала специалиста. Сказал, что мне нужно обратиться с этим предложением к главе района, но у него денег тоже нет».
Согласитесь, трудно поверить, что в районе, где едва ли не каждый чиновник или служащий совмещает по три-четыре ставки, невозможно было бы выкроить зарплаты для курсов родного языка. Это не вопрос возможностей, но вопрос мотиваций. Государство было обязано обеспечить языковую адаптацию местного населения, но оно своих обязательств не выполнило, более того, ответственными за собственную никчемность назначило ни в чем не повинных людей.
«Те, кого вчера оставили без работы, 10 лет назад не уехали в Грузию, они как бы закрыли для себя дорогу туда, выбрав жить и работать здесь. Кстати, хочу отметить, что местный поселковый детский сад был первым, кому грузинские власти прекратили финансирование – в октябре 2008 года. Им предложили выбор: либо они переезжают работать в Церовани, либо остаются в Ленингоре без зарплаты. С тех пор они не получали грузинскую зарплату, в отличие от школ. Например, русская школа в районе до сих пор получает к осетинской еще и грузинскую заплату. (Дело в том, что детские сады финансирует муниципалитет, а школы – правительство. Каждая из структур принимает самостоятельное решение о финансировании – прим. «Эха Кавказа».) Хочу отметить, что первые зарплаты в районе Цхинвал начал выплачивать только в декабре 2008 года. То есть люди остались не из-за возможности зарабатывать больше. Просто они остались искренне, в своих домах, при своей работе. И государство оставило их без средств к существованию».
Как решается вопрос замещения кадров – тех, кто владеет языками, на тех, кто их знает. На места уволенных ленингорцев набирают товарищей из осетинских сел – Цинагара, Орчосана и так далее. Вот такая получается политика новой власти, которую местное население воспринимает как дискриминационную: им дают понять, что они – лишние люди, и указывают на дверь, точнее, на пропускной пункт «Раздахан».
Текст содержит топонимы и терминологию, используемые в самопровозглашенных республиках Абхазия и Южная Осетия
