Традиционно ближе к августу российские политики и эксперты вспоминают войну 2008 года. Популярны в эти дни и рассуждения о перспективах вхождения Абхазии и Южной Осетии в состав России. Правда в последнее время к этим темам добавилась еще одна – об их разных исторических судьбах.
Депутат Государственной думы, глава комитета по обороне Владимир Шаманов во время встречи с абхазскими и югоосетинскими журналистами отметил, что вопрос воссоединения Осетий будет рассматриваться в будущем. Но пока, подчеркнул депутат, для объединения Северной и Южной Осетии в один регион «сегодня не лучшие времена». В то же время он заверил, что когда-то, в будущем, этот вопрос будет рассматриваться. Руководитель Центра политической информации Алексей Мухин согласен с этим мнением:
«Мировая конъюнктура не свидетельствует о том, что это произойдет в ближайшее время. Хотя вот этот санкционный режим и напряжение, которое вокруг России искусственно создается западными странами, могут стимулировать и подтолкнуть эти процессы. Россия может перестать испытывать какой-то комплекс неполноценности на эту тему. Хотя совершенно очевидно, что мы не собираемся уходить из правового поля, поэтому депутаты сегодня высказывают довольно осторожную позицию на эту тему».
В августе исполняется десять лет пятидневной войны и последовавшего после нее признания Абхазии и Южной Осетии. Чем больше проходит времени с тех событий, тем более очевидным становится, что Абхазия и Южная Осетия как бы выпадают из одного кейса. Их дороги расходятся. Мы наблюдаем разную динамику отношений Москвы с Сухумом и Цхинвалом.
В Южной Осетии Россия строит дороги, восстанавливает инфраструктуру – строит образовательные учреждения, объекты культуры и здравоохранения. Россия выделяет огромные в пересчете на численность населения деньги для развития бизнеса. В этом году «Газпром» начинает изыскательные работы, а со следующего – приступает к газификации двухсот населенных пунктов республики. Абхазский пакет российской помощи на этом фоне выглядит скудным. Экономист Александр Караваев выдвинул свое предположение, отчего такая разница:
«Мне представляется, что Путин и те люди, которые в глубине принимают решение о будущем Абхазии, Южной Осетии, Крыма и всех вот этих спорных территорий, – уже приняли решение, что Южную Осетию ни при каких условиях никто не отдаст. В отношении Южной Осетии настолько удачно легли карты, так все зафиксировалось (несильное международное давление, и с Грузией возможно договориться), что при любом президенте в России вопросов о возвращении Южной Осетии в Грузию никто ставить не будет. Не настолько будет сильным давление, чтобы вынудить будущее руководство России вернуть территорию назад.
– А в отношении Абхазии, как вам представляются решения российского руководства?
– Скажем условно, битва за Абхазию может накаляться, и в перспективе будущих десятилетий результат ее неизвестен. И главное, надо ведь соотносить ситуацию с другими территориями. Например, с Крымом. Там главное не территория, инфраструктура, ресурсы, но люди. Крымчане сделали выбор в пользу России задолго до 2014 года. Те, кто знаком с Крымом, знают, что крымчане в основной своей массе давно были готовы уйти в Россию. А абхазы, как я понимаю, – нет».
По мнению Александра Караваева, разница между республиками еще и в том, что Южная Осетия – маленькая, компактная, ее легко интегрировать и контролировать тамошние элиты. В принципе, тех документов, которые уже подписаны между Цхинвалом и Москвой, достаточно, чтобы реализовать все пункты, которые сулит территории присоединение.
Что касается Абхазии, то она большая. Потребуется очень много средств, чтобы вывести ее на уровень Краснодарского края. Но при этом перспективы этих вложений туманны, говорит Александр Караваев:
«Абхазию сложнее контролировать, потому что тамошние элиты по-разному могут смотреть на интеграцию с Россией и вообще сопребывание с Россией в одном социально-экономическом пространстве. И это подтверждается такими вопросами, как вопрос собственности, который до сих пор не решается. Не потому, что абхазы такие плохие. Они просто не готовы принять форму, которую им дадут извне. Потенция самостоятельности в них достаточно сильна. Поэтому и говорить о полноценной интеграции мы не можем».
Мне кажется, есть еще один момент, на который необходимо указать. Очевидно, что в неприсоединенном виде, с ограниченным суверенитетом Южная Осетия полезнее для России, чем как субъект в ее составе. Для России это оффшор, задний двор для серых схем, через которые российские компании могут работать в Крыму и на Донбассе, обходя западные санкции.
Для Южной Осетии такое сотрудничество, готовность выполнить любое поручение предполагает единственную перспективу – вхождение в состав России.
Потому что после признания ДНР и ЛНР трудно мечтать о расширении суверенитета за пределами клуба должников России. И это не от глупости югоосетинских элит, а от небольшого выбора: на севере – Россия, на юге – Грузия. Но при этом Россия демонстрирует, что готова быть щедрой в ответ. А для Абхазии, у которой за морем весь мир и которая мечтает стать кавказским Люксембургом, такое сотрудничество противопоказано.
Текст содержит топонимы и терминологию, используемые в самопровозглашенных республиках Абхазия и Южная Осетия
