Сегодня мне довелось принять участие в беседе за «круглым столом» в формате видеомоста «Москва – Цхинвал – Сухум» на тему: «Абхазия и Южная Осетия: десять лет без войны».
Участниками видеомоста в Москве были доцент кафедры зарубежного регионоведения и внешней политики РГГУ Сергей Маркедонов; старший научный сотрудник Центра проблем Кавказа и региональной безопасности МГИМО Николай Силаев; член экспертного совета Министерства по делам национальностей Республики Северная Осетия – Алания Игорь Дулаев. Участниками встречи в Цхинвале и Сухуме были представители СМИ.
Вначале российские политологи поделились своим видением событий десятилетней давности, которые сильно изменили Кавказский регион, а также привели к конфронтации России и Запада. Они были едины в том, что вот уже десять лет как угроза военного решения конфликтов на территории бывшей Грузинской ССР перестала быть актуальной. Грузия и Россия пытаются выйти на нормализацию отношений, не пересматривая при этом своих ключевых внешнеполитических приоритетов. Не ослабевает значение кавказской проблематики и в контексте отношений России и Запада.
Когда началось время вопросов и ответов, я процитировал фразу из появившейся на днях публикации в одном из российских интернет-изданий политолога и журналиста Юрия Пронина, посвященной этой теме: «Не исключено, что с провозглашением независимости двух республик Кремль, мягко говоря, проявил импульсивность». А подводили к ней рассуждения о том, что Тбилиси отреагировал на это признание очень болезненно, и оно является сегодня непреодолимой преградой для урегулирования российско-грузинских отношений. Я отметил, что позиция эта не нова, она и в советские времена была распространена, и в России до 2008 года – такой арифметический подход: коль грузин многократно больше, Москве гораздо важнее учитывать их интересы в этнических конфликтах. Пронин, конечно, имеет полное право на изложение своего взгляда, но меня интересовало, насколько, по мнению российских политологов, такая позиция популярна в сегодняшней РФ. Приведу ответ Сергея Маркедонова:
«Спасибо большое, Виталий, за интересный вопрос. Я тоже разделяю точку зрения, что это мнение не ведущее, а, скорее, маргинальное, тем не менее оно присутствует. Действительно, в России много разных мнений. Вопреки каким-то стереотипам, здесь люди не ходят, так сказать, по струнке и не ждут каких-то указаний от начальства, чтобы какое-то мнение выразить. Что касается российской позиции по признанию… Ну, когда говорят: импульсивно, не импульсивно, эмоционально или нет – политика все-таки делается не роботами, а людьми. Людям свойственны определенные эмоции, импульсы в том числе. Однако, если мы посмотрим на ситуации в истории конфликта, мы увидим, как долго Москва пыталась отложить вопрос о возможном признании. Этот вопрос что, возник в 2008 году? А в 2008-м, напомню, еще в марте, Государственная Дума Российской Федерации опубликовала условия возможного признания Абхазии и Южной Осетии. Возможного. Это было вступление Грузии в НАТО, минуя всякую процедуру. Вы знаете, что в НАТО не включаются страны, имеющие проблемы с территориальной целостностью и конфликты, неурегулированные с соседями. Но вдруг? На всякий случай, да? Потому что закон иногда как дышло бывает. И второй момент – это попытки разморозки конфликтов. А силовые действия – они были. Я напомню про генерала Курашвили, который заявил, что начинается антисепаратистская операция».
Абхазский журналист Бадрак Авидзба поинтересовался перспективами, на взгляд политологов, признания Грузией независимости Абхазии и Южной Осетии. Политологи дружно начали с того, что этот вопрос было бы уместнее адресовать их грузинским коллегам. Но потом все же стали размышлять на данную тему, вспомнили, как однажды об этом заговорил грузинский политолог Мамука Арешидзе (и хотя он обусловил такое признание очень важными для Тбилиси условиями, ему пришлось выдержать много нападок в грузинском обществе). А один из сидевших в московской студии высказал надежду, что какую-нибудь очередную дату этих событий они смогут провести и с участием грузинской стороны.
Впрочем, как вскоре выяснилось, грузины во встрече все-таки участвовали. Когда начали задавать вопросы журналисты, находившиеся в московской студии, один из них, правда, не назвавший своего имени, сказал:
«Газета «Диалог». Вот скажите, пожалуйста. Вот Грузия и Россия, они на протяжении 350 лет были всегда вместе. Воевали вместе – и в первой, и во второй мировой войне, дружили, огромные связи имели. И вдруг в один день они стали врагами. При этом, если посмотреть сейчас Абхазию, численность абхазской национальности в Абхазии катастрофически снижается, там практически абхазцев не осталось. Даже видно это по выступлениям. А сто тысяч, более ста тысяч человек абхазской национальности живет сейчас в Тбилиси. И они, конечно, хотели бы дружить, налаживать отношения с теми абхазцами, которые еще остались, может быть, на территории Абхазии. То же самое по поводу Осетии. В Осетии там, по сути, большинство осетин, которые жили в тот момент, они все в Тбилиси живут в настоящее время. А там осталось, может быть, меньше 20 процентов. Скажите, пожалуйста, как вы думаете, возможно все-таки вот этих людей каким-то образом, значит, после 10-летнего разъединения объединить?»
Радиослушатели сейчас, думаю, отчетливо слышали сопровождавшие этот вопрос-выступление вскрики. Это журналистки, все сплошь абхазки, сидевшие в сухумской студии, не могли сдержать своего недоумения и возмущения. Откуда такие представления у этого господина, откуда такие цифры? Политологи в Москве, сдерживая все же эмоции, постарались ответить ему как «носителю ложных стереотипов».
Видеомост продолжался почти полтора часа.
Текст содержит топонимы и терминологию, используемые в самопровозглашенных республиках Абхазия и Южная Осетия
