– Помните ли вы довоенное время, как тогда жилось? Было ли у вас предчувствие, что может начаться война?
Георгий Лагвилава: Мы каждый день чувствовали, что начнется война. До 1992 года чувствовали, что война будет не сегодня, так завтра. Мы готовились к этой войне тоже.
– Как жилось вам перед войной?
Георгий Лагвилава: Я бы не сказал, что хорошо. Люди жили нормально, но тревога была всегда. Чувствовали опасность, что зажимается со всех сторон в городе. Чувство такое было – то митинги, то еще что-то было такое. Было тяжело все это. Нельзя было говорить по-абхазски: раз по-абхазски поговоришь, даже в автобусе могла толпа на тебя посмотреть, что им не нравится, что ты говоришь на абхазском языке. Чувствовали, что что-то произойдет.
Вика: Я полжизни прожила до войны. В принципе, мы жили нормально, работали в институте, зарплата была стабильная. Все было нормально, и отношения… особо не чувствовалось. Но, конечно, между грузинами и абхазами всегда было напряжение. У меня была подруга абхазка и подруга-грузинка. Подруга-абхазка говорила, что она не выйдет замуж за грузина, ей никогда отец не разрешит. Это было всегда. А грузины нагнетали на абхазов, на бытовом уровне. А потом перед войной началось: Гамсахурдия, безумство, когда они бегали с флагами, транспарантами. Все говорили: чего вы тут митингуете за Гамсахурдия, идите в Грузию и там митингуйте. Причем Абхазия и ваш Гамсахурдия? Это было очень неприятно. Нагнеталась обстановка, и грузины знали, что будет война. Мы не знали – абхазы, русские. А они это планировали, потому что в разговорах проскакивало у них. Один мой одноклассник, мегрел, говорил, что сейчас ничего делать не будет, надо подождать. Такое время: они знали, а мы не знали. Для нас это было как снег на голову, когда 14 августа началась война. Мы были на море, полетели вертолеты и начали бомбить. Это было ужасно!
Рудик: Всю оставшуюся жизнь на один день довоенный поменял бы!
– Было ли ощущение, что может начаться война?
Рудик: Конечно, в воздухе витало, нагнеталась обстановка. Все ждали. В Южной Осетии была уже война. Пришел Шеварднадзе, и все расслабились. Решили, что ничего не будет, что такой человек не допустит. Обманулись, надо было готовиться к войне усердно.
Потола: Я, например, ничего не ощущала.
– Вы сухумчанка?
Потола: Очамчырская.
– Вспомните, как жилось вам тогда?
Потола: Жилось нормально, я так думаю, что так было. Тем более что у меня муж абхаз, сама я грузинка. Мы очень хорошо жили и живем до сих пор.
Люда: Было очень тревожно в то время. У меня прямо мурашки побежали. Такое ожидание было, но все думали, что, нет, не может быть войны. Я не могу говорить (плачет). Потом началось самое плохое для всех! Дай бог, чтобы у нас был мир! Самое главное, чтобы никто у нас не умирал, чтобы у нас были дома целы. До сих пор не могу смотреть на дома, школы, потому что люди жили, радовались, ходили дети. Сейчас у нас стабильность, какая-то уверенность в жизни. Всем дай бог здоровья, всем счастья, молодым работы, учеба, обязательно, всего самого доброго!
Текст содержит топонимы и терминологию, используемые в самопровозглашенных республиках Абхазия и Южная Осетия
