Сегодня, 16 августа, исполнилось 10 лет, как Ленингорский район перешел под контроль Южной Осетии. Гражданская активистка Тамара Меаракишвили вспоминает, как это было и как изменилась жизнь тех, кто решил остаться под юрисдикцией Цхинвала.
16 августа 2008 года в Ленингор с севера вошли югоосетинские военные и заняли поселок, а во второй половине дня район перешел под юрисдикцию Цхинвала. Вошли именно югоосетинские военные, подчеркивает гражданская активистка Тамара Меаракишвили. Российская военная техника была замечена местными жителями на границе района с утра 15 августа. Она встала там, где сейчас находится грузинский пропускной пункт, но в Ленингор не зашла.
Накануне местное начальство успокаивало население поселка, мол, ничего не бойтесь, ничего не будет, подписано соглашение Медведева-Саркози. Но в ночь с 15 на 16 августа начальники уехали. Из-за того, что российские войска встали на дороге к Тбилиси, те, кто решил покинуть район, уходили на восток в сторону Душети, по горам на внедорожниках.
К тому времени, когда югоосетинская колонна вошла в Ленингор, вспоминает Тамара, в поселке из представителей грузинской власти оставались лишь шесть или семь полицейских. Они не пытались бежать и не прятались. Осетины их не тронули – полицейских просто выдворили из района, и больше их никто не видел. Военные заняли административные здания, сорвали грузинские флаги и повесили вместо них югоосетинские. Так, самые недогадливые поняли, что власть поменялась, говорит Тамара Меаракишвили:
«Первые дни была какая-то непонятная ситуация. Осетины в военной форме (не знаю, были они военные или просто одеты в форму) пытались найти общий язык с местным населением. Они все время повторяли: «Не бойтесь нас, мы никого не будем трогать». При этом они даже поздравляли нас с воссоединением района. Через несколько дней приехал Кокойты, пешком обошел поселок и всем, кого встречал на улице, говорил: «Если вы не воевали против нас, то вам нечего бояться. Я буду гарантом вашей безопасности».
В те дни приезжали из Цхинвала родственники наших осетин, среди них были и непростые люди. Они также уверяли, что нам ничего не грозит. Я не знаю, насколько они были осведомлены о планах командования на наш счет. Может, даже они врали, но мы им верили, потому что хотели услышать то, что они говорили. Надежду на то, что можно остаться, нам дал и такой факт, что за эти дни в районе не было ни одного грабежа, избиения или убийства».
Так изменилась жизнь – не по их воле, но каждый принял решение сам, остаться или уйти, и принимает до сих пор. После каждого изменения ситуации кто-то уходит из района, а кто-то, наоборот, пытается вернуться. И в каждом новом хорошее неотделимо от плохого, говорит Тамара. Ваш дом остался нетронутым – хорошо. Но вы не можете пригласить в него родственников из Грузии. Они не могут быть с вами даже в горе из-за ограничений на границе – это плохо. Вам дали пропуск, и вы можете пересекать границу – хорошо. Но его в любой момент могут отобрать под надуманным предлогом – это плохо. Говорит Тамара Меаракишвили:
«Как отметил президент Бибилов, школа и детский сад, которые нам построили, – самые лучшие на Кавказе. Но что там внутри? Кто и чему учит детей? Это школа, которая, скажу прямо, дает дипломы, а не образование. Многие хорошие учителя уехали, новых нам не прислали. Зато ликвидировали грузинские школы, и еле разговаривающие на русском учителя пытаются учить наших детей. За все эти десять лет нам ни разу не намекнули, что будут ликвидировать грузинские школы. По сути, нас обманули. Из детского сада уволили всех, кто не владеет русским или осетинским. Им не позволили даже уборщицами остаться. Да, к сожалению, они не владеют ни русским, ни осетинским. Но и государство ничего не сделало за эти десять лет, чтобы адаптировать этих людей. Наверное, можно было открыть какие-то курсы по изучению языка. Я знаю, что некоторые из уволенных были единственными трудоустроенными, теперь их семьи остались без средств к существованию».
После перехода под юрисдикцию Цхинвала в район пошли гигантские по местным масштабам деньги. А вместе с ними подтянулись вороватые чиновники из Цхинвала. Они установили в районе новые этические нормы, говорит Тамара Меаракишвили:
«Раньше никто и подумать не мог, что за пенсию или трудоустройство надо давать взятку. Я говорю это со всей ответственностью. Конечно, были какие-то типы, которые нарушали закон, но не так грубо. Сейчас воровство стало демонстративным. И престижным. Да, если ты воруешь, – ты уважаемый человек. Например, у нас в районе самый богатый человек – следователь прокуратуры. Это не секрет».
Между Тбилиси и Цхинвалом нет никаких отношений. Это открывает массу возможностей для жителей района, которые могут устраивать свою жизнь одновременно по обе стороны от границы. Они могут иметь два паспорта, получать пенсии, числиться беженцами в Грузии и получать зарплату в Южной Осетии, иногда на нескольких местах одновременно, говорит Тамара Меаракишвили:
«До войны многие жители района не имели таких доходов, как сейчас. Можно смело сказать, что в десять раз больше получают, и это только как зарплату. Но при этом они ходят с грустными лицами, потому что они несвободны, невеселы, не настроены на будущее. Они живут как бы одним днем. Все заискивают перед начальством, смотрят, как им понравиться. Мне недавно рассказывали, что один начальник кроет подчиненных матом и кидает в них, что под руку попадется. А они терпят, думают, что в Южной Осетии так положено».
Тамара в ходе сегодняшней беседы выразила уверенность, что сегодняшнюю дату не вспомнят ни в Цхинвале, ни в Тбилиси, и эта публикация будет единственной, посвященной событиям десятилетней давности. И это, считает Меаракишвили, весьма красноречиво демонстрирует отношение к району и его жителям со стороны властей по обе стороны от границы.
Текст содержит топонимы и терминологию, используемые в самопровозглашенных республиках Абхазия и Южная Осетия
