Что такое право на достойное жилье и защищено ли оно законом в Грузии? Эта тема легла в основу исследования Центра по изучению и мониторингу прав человека. Его представители сравнили международные стандарты с грузинскими и нашли немало отличий. Между тем ряд документов обязывает Грузию провести определенные изменения в этом вопросе.
Кто такой бездомный человек? В грузинском законодательстве нет единого точного определения, трактующего бездомность как таковую. Муниципалитеты руководствуются различными критериями, регистрируя таких людей. Причем делают это не везде и не особо вдаваясь в детали, а потому в Грузии по сегодняшний день нет точной статистики бездомных, говорит Лела Гвишиани из Центра по изучению и мониторингу прав человека:
«У государства нет не только единого определения бездомности, у него нет и единой централизованной политики в этом вопросе. Вся политика в отношении жилья полностью находится на усмотрении местных самоуправлений».
Собственно, все исследование НПО главным образом посвящено законодательной стороне вопроса, а точнее будет сказать, ее несовершенству. Международные стандарты, между тем, трактуют право на надлежащее жилье весьма широко, говорит правозащитник: подразумевают не только наличие крыши над головой, но и жизнь в безопасной, мирной и достойной среде.
«Это подразумевает много различных компонентов, связанных, в том числе, с гражданскими и политическими правами. Наше законодательство не видит их в совокупности. Все наши исследования, проведенные анализы показывают, что право на надлежащее жилье, как таковое, не прописано в законодательстве так, как этого от нас требуют различные международные документы. Здесь же я хочу вспомнить последние конституционные изменения. Тогда мы активно пытались сделать так, чтобы в ней появилась запись о праве на надлежащее жилье, но законодатели не приняли это во внимание».
Авторы исследования затрагивают несколько различных направлений. К примеру, рассматривают вопрос выселения людей из жилья. Причины при этом могут быть разные: невыплаченная ипотека, выселение из незаконно занятой площади или другое. Правозащитники не рассматривают эти аспекты по отдельности, но говорят о том, что минимальные стандарты защиты права человека на надлежащее жилье при этом должны быть соблюдены. Особенно когда речь идет о детях, пенсионерах или людях с ограниченными возможностями.
По поводу последних – их положению авторы исследования посвятили отдельную главу. Говорит Лела Гвишиани:
«Большинство услуг крайне ограничены и в ряде случаев недоступны для людей с ограниченными возможностями. Например, это приют для бездомных в Лило. Его двери закрыты для них. Его устав просто запрещает принимать человека, который самостоятельно не может ухаживать за собой. Между тем это крайне важно, потому что приют в Лило – это, скажем так, транзитный сервис для людей, вынужденных жить на улице. А среди тех, кто живет на улице, наиболее уязвимы именно люди с ограниченными возможностями и пожилые люди, которые, возможно, не могут ухаживать за собой самостоятельно. Соответственно, мы полагаем, что доступность этого сервиса исключительно важна».
О том, что нахождение в психиатрических учреждениях для части людей – вынужденная мера, обусловленная лишь отсутствием жилья, говорит Ирина Оболадзе, представитель аппарата Народного защитника. (Об этом речь идет и в репортаже из тбилисского Центра психического здоровья, подготовленном «Эхом Кавказа» в 2015 году).
«Можно сказать, что около 40% лиц, находящихся в стационарах, пребывают там только потому, что у них нет жилья, где они могли бы получать соответствующие сервисы. Кроме того, я хотела бы подчеркнуть важность процесса деинституционализации, который невозможен без создания надлежащего жилья для этих людей», – говорит Ирина Оболадзе.
Как правило, некуда идти и находившимся под опекой государства ребятам, после того как им исполняется 18 лет. Они покидают специализированные учреждения совершенно неготовыми к независимой жизни и без перспективы получить жилье.
