В Грузии снова вернулись к обсуждению вопроса, который в пылу политических и прочих баталий прошедших десятилетий, казалось, уже был благополучно забыт, – покрытая тайной гибель первого президента страны Звиада Гамсахурдиа.
Что же в конце концов произошло и как закончилась жизнь первого избранного лидера независимой Грузии? Об отношении людей к этому говорят и сами формулировки: кто верит в его насильственную смерть, так и говорят – «убийство», хотя при этом сам факт еще не доказан. Те, кто сомневается, предпочитают общие формулировки – «гибель Звиада Гамсахурдиа», «смерть при невыясненных обстоятельствах» и т.д. При этом само мнение, что президент действительно мог покончить жизнь самоубийством, вслух почти никем не высказывается.
Предположение о суициде Гамсахурдиа в Грузии почти не имеет сторонников, зато большинство населения свято верит в то, что он был убит. Аргументы, логика, последовательность фактов – все это тут вообще ни при чем. Многие из тех, кто уверен в факте убийства, не скажут вам даже название села, где все это произошло, и имена тех, кто был вместе с ним в последний день.
Да и какое это имеет значение? В Грузии бытует непререкаемое убеждение в том, что сильные мира сего своей смертью не умирают, ну а если причиной смерти стала пуля в голове, кто скажет, что его не убили? Это вопрос не аргументации, а веры, и с этим ничего не поделаешь. Прелесть теории заговора в том, что она не нуждается в доказательствах – достаточно просто верить.
Что ж. Мнение, которое я выскажу сейчас, наверняка будет непопулярным и вызовет немало гневных реплик, но тем не менее. Я убежден, что никакого убийства не было и Звиад Гамсахурдиа действительно ушел из жизни по собственной воле.
Да, и просьба – не беспокоить глупыми комментариями типа «он был верующий, поэтому не мог себя убить». У нас тут все верующие, и все что-то не могут и не должны бы по идее делать, но делают, даже не прослезившись.
Для меня факт суицида первого президента Грузии стал очевиден после того, как я на минуту представил себя на его месте. Вся его жизнь, все идеалы, все ценности, все цели, которые он ставил перед собой, – коту под хвост. Президентство, начавшееся со всеобщих аплодисментов, закончилось крахом, многолетней разрушительной гражданской войной; в 1993 году он пошел ва-банк, начал отвоевывать территории, но, дойдя да Кутаиси, был остановлен своими злейшими врагами при помощи российских войск.
Все, что он сделал за всю свою жизнь, – ушло в небытие, его политическая, общественная, да и любая карьера закончилась. Он остался один, с группой единомышленников, которые рано или поздно либо предали бы его, либо просто ушли. Он проиграл все свои битвы и остался один на один с ненавидящим его бандитским государством, которое бросило все силы на его поиски.
Ему были отрезаны пути к отступлению, он вынужден был бежать в горы Мегрелии, где не оставался подолгу ни в одном доме – боясь разоблачения. Значительную часть времени он и его свита жили в лесу, на открытом воздухе – и это зимой... Питались чем попало, охотились на кабанов, но не могли поджарить их как следует – боясь, что огонь наведет на них преследователей...
И никакого просвета: либо жизнь в лесной норе после того, как все близлежащие дома закончатся, либо арест. В случае поимки его ждет ужасная участь – не забывайте, это 90-е годы, эпоха невиданного доселе в истории Грузии варварства. Его бы таскали по площадям городов, закованным в кандалы, а потом либо расстреляли бы, либо посадили в такие условия, что уж лучше бы расстреляли...
Представьте себе такую судьбу и спросите себя: много ли вы знаете людей, которые в такой ситуации полного жизненного тупика, с перспективой ужасного конца предпочли бы все-таки остаться, а не уйти?
Понятно, что многие люди так жили годами. Например, Шамиль Басаев и Доку Умаров. Но то – Шамиль Басаев и Доку Умаров, солдаты, боевики, выросшие в горах, получившие предельно спартанское воспитание.
Звиад Гамсахурдиа не был ни Шамилем Басаевым, ни Доку Умаровым. Он был воспитан в уважаемой всеми, неплохо обеспеченной (по тем временам) семье, занимался исключительно литературой и переводами, вел интеллигентный образ жизни и был абсолютно неприспособлен к жизни в горных норах при температуре минус 10 градусов.
Это только физическая сторона дела, которая имеет немалое значение. Про моральный крах я уже писал выше. Куда более сильные и толстокожие люди в такой ситуации ломались.
Я не знаю, стало ли одним из факторов его психологического надлома то обстоятельство, что он способствовал падению Сухуми, приехав из Чечни в Грузию в самый разгар боев за город, тем самым перевернув все с ног на голову.
Один мой родственник в то время работал в штабе грузинских войск в Сухуми и 24 сентября позвонил в Зугдиди, в штаб командующего вооруженными формированиями звиадистов Лоти Кобалия. На звонок ответил его помощник, который на вопрос «Где Лоти?», ответил: «Лоти – на линии фронта, у Самтредиа»...
Да, вот так. Тогда для Звиада линия фронта проходила около Самтредиа, а не по Гумисте, где решалась судьба Абхазии на десятилетия вперед.
Крайне несвоевременное прибытие Гамсахурдиа в Зугдиди окончательно развалило единство грузинских войск, которое и без того трещало по швам. Я далек от мнения, что это стало основной причиной поражения в Абхазии, но одной из причин – несомненно.
Убежден, и всегда буду в этом убежден, даже если в меня начнут кидать булыжники: Гамсахурдиа сознательно хотел поражения грузинских войск в Абхазии, принимая это не за поражение страны, а за поражение ненавистного им Госсовета и лично Шеварднадзе.
Одного только не могу понять никак: с какой стати он надеялся на то, что после падения «хунты» он сможет быстро и безболезненно вернуть потерянные территории? Что явилось причиной такой невероятной иллюзии? Неужели он всерьез рассчитывал на то, что абхазы и русские скажут: «О, чувак, ты выгнал Шеварднадзе? Это же класс, мы теперь с тобой навеки». Что ж, Госсовета уже давно нет, а Абхазия – там же, где и была с сентября 1993 года.
Возможно, после того, как абхазы и русские, не получив от него согласия признать независимость, холодно и бесцеремонно прогнали его из Гали в леса, он понял, что к чему. Стало ли осознание этого одним из аргументов в пользу решения о самоубийстве – мы никогда не узнаем.
Я знаю, что сейчас будет. Создадут следственную группу или специальную комиссию, которая начнет изучать все сначала: опросит всех свидетелей, проведет кучу экспертиз, а потом – просто молча уйдет в тень. Доказательств убийства найдено не будет, а сказать, что он застрелился, – никто не посмеет. В итоге дело спустят на тормозах. И так – до следующего раза.
Мнения, высказанные в рубриках «Позиция» и «Блоги», передают взгляды авторов и не обязательно отражают позицию редакции
