Улочка Хорава в тбилисском районе Вере уже более года у всех на слуху. Во дворе жилого дома, расположенного на этой улице, 1 декабря 2017 года были убиты два школьника – Давид Саралидзе и Леван Дадунашвили. Резонансное дело практически сразу окрестили «убийством на улице Хорава» – так вся Грузия узнала название одной ничем не примечательной улочки. А еще все узнали человека, как сам он себя называет, «простого крестьянина» – Зазу Саралидзе, который убежден, что не все виновные в смерти его сына понесли наказание, а само дело было сфальсифицировано.
12 ножевых: убийство без убийцы
Все началось с конфликта в школьном туалете, к которому изначально ни Давид Саралидзе, ни Леван Дадунашвили не имели никакого отношения. Двое девятиклассников – Т.Ч. и А.С. (последний – сын бывшего высокопоставленного чиновника Главной прокуратуры Мирзы Субелиани), поссорились с одиннадцатиклассниками. А.С., чтобы дать отпор старшеклассникам, обратился за помощью к своему двоюродному брату – тоже школьнику Михаилу Каландия, который в половине второго дня вместе с друзьями уже стоял у здания 51-й школы. «Разборку» было решено устроить в менее людном месте. Там к уже упомянутым участникам конфликта присоединились и другие ученики 51-й школы, в том числе Давид Саралидзе. К улице Хорава подростки, которых, по словам очевидцев, было около 20 человек, шли небольшими группами, по дворам и переулкам. Прошли овощной, магазин бытовой химии и у арки с железными воротами свернули в тот самый двор на улице Хорава №4.
Там Давиду Саралидзе, у которого завязалась ссора со школьниками, вызванными девятиклассником на подмогу, было нанесено 12 ножевых ранений. Он скончался на следующий день в больнице. Погиб от ножевых ранений еще один ученик 51-й школы, Леван Дадунашвили, который оказался на улице Хорава, судя по всему, когда конфликт был уже в разгаре. Признанный позже виновным в его убийстве Г.Б. дважды ударил его ножом, когда подростки уже выбегали из двора, где произошла трагедия. Мать Левана Дадунашвили – Натия Сакварелидзе – через несколько месяцев в ходе опроса следственной парламентской комиссией скажет, что с версией следствия в эпизоде с их сыном согласна. По ее словам, ее сын в тот день просто шел домой, завидев скопление подростков, решил узнать, что происходит, вероятно, вступился за Давида Саралидзе и в итоге напоролся на нож.
«Я хочу подчеркнуть, мы все хорошо понимаем, насколько важны объективность и справедливость в таком деле. От имени МВД я хочу пообещать обществу, что все детали будут расследованы в самые короткие сроки, а когда следствие завершится, все, кто принимал участие в преступлении или имел к нему какое-либо отношение, будут наказаны со всей строгостью, и, что самое главное – по справедливости», – это заявление министр внутренних дел Георгий Гахария сделал 3 декабря.
Накануне, 2-го, правоохранительные органы задержали подростка Г.Б. Еще один школьник – Г.Дж., который поначалу подался в бега, 4 декабря сдался полиции. Его вместе с Г.Б. обвинили в групповом убийстве Давида Саралидзе. Через несколько месяцев суд оправдал Г.Б. в эпизоде с Саралидзе, (оставив за ним вину за убийство Дадунашвили), но признал виновным Г.Дж., правда, не в убийстве, а в попытке убийства – и вынес решение, означающее, что убийца Давида Саралидзе все еще не установлен. Горожане расценили это как сигнал к действию и вышли на улицы, чтобы поддержать Зазу Саралидзе, который и до этого утверждал, что не все виновные в смерти его сына были задержаны. Но об этом чуть позже.
Что знает Мирза Субелиани?
Сразу после убийства на улице Хорава в отставку подал сотрудник Главной прокуратуры Мирза Субелиани – отец девятиклассника А.С., одного из главных фигурантов эпизода в школьном туалете, и дядя Михаила Каландия, которого Саралидзе открыто называет одним из убийц своего сына. Прокурор по делу Сосо Хуцишвили тогда незамедлительно поспешил заверить, что Субелиани не мог оказать давление на ход следствия:
«Субелиани накануне сам обратился к прокурору с просьбой об отставке. Чтобы обществу было ясно: следствие ведет МВД, а прокуратура осуществляет процессуальное руководство по упомянутому делу. Соответственно, у Мирзы Субелиани, вопреки определенным спекуляциям, которые имели место, не могло быть никакого соприкосновения с делом».
Между тем с каждым месяцем имя Мирзы Субелиани в контексте этого дела звучало все чаще. 31 мая, когда Тбилиси захлестнула стихийная волна протеста, на фоне которой в отставку подал Главный прокурор Ираклий Шотадзе, Алеко Цкитишвили, представляющий Центр по правам человека, сделал следующее заявление:
«Это классическое продолжение традиции беспредела и несправедливости, которая процветает в Грузии с 90-х. Это системные проблемы, о которых неправительственный сектор говорил все это время. Когда к тому или иному преступлению имеет отношение сотрудник правоохранительных органов, прокуратуры, представитель какой-то влиятельной группы, это дело всегда проблемно. Прокуратура не действует независимо. Сейчас произошло то же: Мирза Субелиани шантажировал прокуратуру и фактически все правительство. У нас есть обоснованное подозрение, что у него на руках есть видеозапись того, как бывшего министра МВД Вано Мерабишвили выводили из тюрьмы, из-за которой все это (покрывательство) и происходит».
Основания предполагать, что Мирзе Субелиани действительно может быть известно нечто не только о противозаконных действиях в отношении Мерабишвили, но и о многом другом, появились чуть позже. Прошло больше месяца с начала широкомасштабных акций в поддержку Саралидзе, когда МВД предъявило обвинения экс-чиновнику прокуратуры по статье 376-й УК Грузии о сокрытии информации о готовящемся или совершенном тяжком и/или особо тяжком преступлении.
«Следствие на данном этапе выяснило, что 1 декабря 2017 года Мирза Субелиани находился в семье своих родственников Каландия, фигурирующих в статусе свидетелей и обвиняемых в деле об убийстве на улице Хорава, там же находился обвиняемый в убийстве Г.Дж. Из разговора Мирзе Субелиани стало известно об убийстве, совершенном на улице Хорава, и участии в нем Г.Дж., о чем он не сообщил в правоохранительные органы», – заявило МВД.
А уже очень скоро телекомпания «Рустави 2» обнародовала скрытую запись, сделанную в тюрьме, где в предварительном заключении находится Мирза Субелиани. На этой записи, предположительно, звучит именно его голос и голос депутата «Мечты» Виктора Джапаридзе, который навещал экс-чиновника прокуратуры в тюрьме. Джапаридзе якобы выступал в роли некоего посредника между Субелиани и правящей силой. Из их разговора следовало, что Субелиани пошел на определенную «сделку» с властями и фактически добровольно сел в тюрьму, якобы для того, чтобы снизить градус возмущения в обществе. Впрочем, он посчитал, что его самоотверженность не была оценена должным образом. Субелиани на записи угрожал «Мечте» целым терабайтом компроматов и упоминал громкие дела разных лет, имевшие место при предыдущих и нынешних властях:
«У нас терабайты невероятных материалов, которые им и не приснятся. Начиная с дела Тетрадзе, навтлугской спецоперации... Дело Хардзиани, дело Вано (Мерабишвили) – кто исполнил, или как ты думаешь, пока они там на совещаниях сидели и свои ... (нецензурная брань) распоряжения раздавали, я был таким глупцом, что не подстраховался? Да, если бы я что-то хотел или захотел бы сейчас – вот тогда бы ты увидел, как люди на улицы выходят. Нужно просто две записи – и (нецензурная брань) весь проспект Руставели наполнится людьми, и вы больше не будете «Мечтой», поверь мне, просто я тебе по-мужски говорю, что не такой я человек, и не заставляйте меня становиться таким».
На следующий день после распространения этой записи Мирза Субелиани совершил попытку самоубийства в тюрьме. А еще через день сама прокуратура распространила запись, на которой Субелиани якобы предупреждает своего собеседника – Виктора Джапаридзе, что планирует оболгать власти. Впрочем, подлинность ни одной из этих записей прокуратура так и не подтвердила.
Одна комиссия, два заключения, ноль консенсуса
В июне под давлением участников массовых акций протеста в парламенте была создана специальная следственная комиссия по делу об убийстве на улице Хорава. Ее возглавил Серги Капанадзе, один из членов оппозиционной «Европейской Грузии». Представители этой партии заняли большинство в составе комиссии. Томов, относящихся к делу, было так много, что в зал, где заседала комиссия, их завозили на грузовых тележках. В общей сложности комиссия провела 20 заседаний, в ходе которых опросила родителей убитых школьников, свидетелей, следователей, прокуроров и прочих. Комиссия выявила, как сказал Капанадзе, целый «каскад нарушений», который начинается с появления в деле Мирзы Субелиани – т.е. во второй половине того дня, когда произошло убийство. Это, согласно заключению комиссии, уничтоженное место преступления, проведенные с опозданием или вообще не проведенные важные следственные мероприятия, противоречивые показания, упущенные обстоятельства и др. Рекомендация №1 заключения состоит в следующем: начать уголовное преступление в отношении Михаила Каландия по факту умышленного группового убийства.
«(...) Помимо доказательств, полученных на этапе следствия, комиссия установила, что М.К. для разборки с учащимися 51-й школы взял неустановленный на данном этапе предмет, который он использовал против Давида Саралидзе в ходе драки в сарае (во дворе Хорава №4) (...) По оценке комиссии, лицо (М.К.), которое видит, что человеку (Давиду Саралидзе) наносят множественные ранения в область груди и живота, и в то же время удерживает жертву (Давида Саралидзе) и бьет его определенным предметом, своими действиями совершает умышленное групповое убийство», – сказано в тексте заключения.
Под №2 следует рекомендация о расследовании действий Мирзы Субелиани. Депутаты пришли к выводу, что следствие должно быть проведено по нескольким направления: дача ложных показаний парламентской следственной комиссии (350-я статья), злоупотребление служебными полномочиями (332-я статья), воздействие на опрашиваемое лицо, свидетеля, пострадавшего, эксперта или переводчика (статья 372-я) и препятствование следствию (статья 364-я).
Кроме того, комиссия считает, что МВД и прокуратура должны начать внутреннее расследование в отношении 10 следователей и прокуроров, которые своими действиями или, напротив, бездействием, оказали влияние на дело. Говорит секретарь комиссии Отар Кахидзе:
«Следственная комиссия выявила соучастника убийства, которого продолжают покрывать по сегодняшний день, – Михаила Каландия, комиссия выявила конкретных лиц, которые сфальсифицировали дело, я имею в виду следователя Пипия, прокурора Пхакадзе и бывшего Главного прокурора Шотадзе, а также действующего вместе с ними Мирзу Субелиани. Несмотря на все это, власти продолжают покровительствовать им. Это очень опасный сигнал для нашего общества, для подростков, для государственных институтов, потому что этим самым власть говорит всем нам: «Если у тебя есть влиятельные друзья или родственники в правоохранительной системе – ты можешь уйти от ответственности».
Заключение, в которое, наряду с перечисленными, вошел ряд других рекомендаций, было утверждено 5 сентября. За него проголосовали 9 из 13 членов комиссии – оппозиционные депутаты. Депутаты от «Грузинской мечты» изначально были не согласны с выводами своих коллег из «Европейской Грузии». Они даже подготовили свою версию объективного, как они называли его, заключения. И даже поначалу попробовали привести два заключения к общему знаменателю, правда, тщетно. Суть заключения «Мечты» тем временем сводится к тому, что нарушения в ходе следствия допущены были, но они, по мнению депутатов, не были результатом некоего вмешательства извне. Соответственно, они не видят необходимости начинать уголовное преследование лиц, о которых говорят в «Европейской Грузии»:
«Изучив представленные материалы и доказательства, комиссия пришла к выводу, что некоторые следственные мероприятия могли быть не проведены или же проведены с опозданием по разным причинам, и это нельзя однозначно оценивать как служебное преступление, совершенное каким-либо должностным лицом (...) Несмотря на существующие вопросы относительно не проведенных или же проведенных с опозданием следственных мероприятий, комиссия установила, что это не оказало существенного влияния на окончательный результат следствия и осуществление правосудия».
21 сентября большинство парламента Грузии выбрало представленный «Грузинской мечтой» вариант заключения. После двухдневных обсуждений в него были внесены два дополнения: «Должна быть установлена роль М. К. в убийстве Давида Саралидзе» и «прокуратура и МВД должны провести служебную проверку, чтобы выявить возможные нарушения закона». И не больше.
Улица протеста и «простой крестьянин» Заза Саралидзе
Зазу Саралидзе грузинская общественность впервые увидела в день, когда скончался его сын. Люди в социальных сетях и за их пределами соболезновали, требовали наказать виновных, рассуждали на тему подростковых проблем, но скоро фамилия Саралидзе исчезла из новостных колонок. Как потом объяснял сам Заза, поначалу его убеждали, что следствие идет своим ходом и что нужно дождаться результатов. Впрочем, постепенно вопросов становилось все больше, дело обрастало новыми обстоятельствами, и Саралидзе начал открыто обвинять власть в укрывательстве убийц сына. Кульминацией стало решение суда, вынесенное 31 мая: признание Г.Дж. виновным лишь в попытке убийства Давида Саралидзе, за которым последовал массовый стихийный митинг в столице. В этот день люди начали стекаться к зданию Главной прокуратуры, не сговариваясь, чтобы выразить поддержку отцу убитого подростка. Оттуда негодующая колонна двинулась на проспект Руставели, к зданию парламента, где в конечном счете этот протест и обрел «постоянное место жительства».
Впрочем, скоро он перестал нести такой масштабный характер. Людей на акциях с каждым разом становилось все меньше. По мнению наблюдателей, это во многом связано с тем, что среди сторонников Саралидзе все чаще начали появляться лица, имеющие отношение к ЕНД. Протест, который сам Саралидзе называл полностью свободным от политики, через месяц после его начала официально перестал быть таковым. Об этом заявил сам отец убитого сына, объяснив это тем, что ему просто не оставили выбора:
«До сегодняшнего дня, вы все это прекрасно знаете, у меня не было никакого желания к этому делу подключать политиков. Но теперь я решил обратиться ко всем политическим силам, и не только к политическим. Это уже не имеет значения. Я дал обещание, что прибегну к любому рычагу для низвержения этой системы и правительства, покрывающего эту систему. Убийцы моего сына и наших детей должны быть обязательно наказаны».
Все это время рядом с Зазой Саралидзе неизменно стоял Малхаз Мачаликашвили, отец убитого в ходе спецоперации в Панкиси Темирлана Мачаликашвили, который также требует наказать убийц своего сына. В обществе за их деятельностью даже крепко закрепилось название: «Протест отцов», символом которого стали палатки. Именно из-за них между правоохранительными органами и участниками акций регулярно происходили какие-то стычки.
В сентябре, когда «Грузинская мечта» не поддержала заключение парламентской следственной комиссии, в котором речь шла о ряде нарушений, допущенных в ходе расследования дела, и об ответственности конкретных лиц, Саралидзе и Мачаликашвили возобновили временно приостановленные акции протеста на проспекте Руставели.
Практически весь сентябрь перед зданием парламента шла «битва» за палатки. Участники акции привозили их, пробовали устанавливать, но каждый раз полиция не давала им этого сделать. После очередной серии подобных инцидентов Георгий Гахария, министр внутренних дел, заявил, что органы действуют подобным образом, чтобы избежать провокаций:
«Министерство внутренних дел защищает и уважает свободу самовыражения. Это однозначно: своим стилем работы мы не раз доказали это обществу. Однако мы ведь отвечаем не только за этот аспект – мы ответственны за порядок и безопасность. Поэтому, когда у нас есть информация, что возможны определенные провокации, разумеется, мы защищаем правопорядок посредством тех легитимных средств, которые у нас есть».
В свою очередь неправительственный сектор однозначно оценил действия полиции как грубое нарушение права людей на мирный протест. В заявлении, подписанном 15 НПО, речь идет приблизительно о том же, что сказала еще 27 сентября Народный защитник Грузии Нино Ломджария:
«Действующий закон о свободе самовыражения не запрещает разбивать палатки в местах, где это не мешает передвижению транспорта, не блокирует вход в здания и т.д. Соответственно, препятствовать установке палаток при условиях, которые я перечислила выше, представляет собой факт вмешательства в свободу самовыражения. Также были распространены видеокадры, на которых видно, как полиция достает из машины определенные вещи и уносит их. Мы полагаем, что здесь имеет место вторжение в личное пространство. Мы не увидели никаких правовых оснований и не услышали каких-либо объяснений, почему полиция сделала это».
Через месяц после этого заявления, 26 октября Зазу Саралидзе задержали по обвинению в нападении на полицейского (первая часть 353-й прима-статьи о нападении на полицейского предусматривает лишение свободы на срок от 4 до 7 лет). Через два дня он бы освобожден из-под стражи, прокуратура не посчитала нужным применять меру пресечения. Между тем, что касается непосредственно инцидента, как говорили очевидцы, в тот день все опять-таки началось с палатки.
«Вы же видите, какая погода. Люди промокли до трусов и хотели сделать перекрытие из целлофана, чтобы укрыться от дождя. Они (полицейские) пришли так же, как обычно, как делали и ранее – просто до этого они не задерживали Зазу. Пришли и, как разбойники, унесли все, что могли. Потом началось физическое противостояние, после чего его (Саралидзе) затолкали в машину, попутно поколачивая, и увезли», – сказал участник акции Давид Небиеридзе.
Заместитель министра внутренних дел Натия Мезвришвили тогда так прокомментировала произошедшее:
«Мы относились с пониманием к его состоянию. Полиция фактически все эти месяцы просто закрывала глаза на все, я имею в виду словесные оскорбления. Впрочем, сегодня полиция была вынуждена действовать, т.к. это был явный факт нападения».
Между тем неправительственный сектор поспешил напомнить о праве граждан на проведение мирной акции и призвал прокуратуру незамедлительно начать расследование в отношении тех представителей МВД, которые регулярно незаконно ограничивали его:
«Несмотря на то, что в кадрах, распространенных СМИ, видно, что Заза Саралидзе осуществляет физическое насилие над полицейским, следует принимать во внимание контекст ситуации, который и стал причиной данного проявления насилия. На протяжении нескольких недель днем и ночью, при плохой погоде участники акции оставались на месте, что вызывает стресс, чувство незащищенности и уязвления их достоинства. В дождливый день, в очередной раз помешав им разбить палатку, полиция осуществила незаконные и антигуманные действия в отношении Зазы Саралидзе».
По большей части именно правозащитники в конечном счете добились того, что у здания парламента появился целый палаточный городок. Вечером 10 ноября они присоединились к митингующим: пришли на проспект Руставели со своими палатками и, несмотря на очередные стычки с полицией, настояли на своем. Палатки перед зданием парламента стоят по сегодняшний день. Мэрия, которая поначалу требовала от участников акции освободить территорию, чтобы установить там новогоднюю елку, в конечном счете отказалась от этой идеи и выбрала для символа праздника другое место – площадь Республики. Бессрочный протест отцов, начавшийся еще в сентябре, продолжается, как продолжается и следствие по делу об убийстве подростков на улице Хорава, а также по делу, возбужденному против Зазы Саралидзе.
