Тбилисский городской суд продолжает рассматривать дело об убийстве грузинского правозащитника Виталия Сафарова. Сегодня перед судом предстал непосредственный участник событий ночи 30 сентября 2018 года – Ираклий Белтадзе, который проходит в деле в качестве свидетеля.
Зал №15 и сегодня не уместил всех желающих присутствовать на процессе. На скамье подсудимых, огороженной стеклом, двое: 20-летний Автандил Канделакишвили и 23-летний Георгий Сохадзе, известный под прозвищем Слэйер. Они периодически переговариваются, из-за чего судья делает им замечания и обещает удалить из зала. Напротив них – свидетель обвинения, Ираклий Белтадзе. Дав религиозную клятву и ответив на несколько общих вопросов, он начинает рассказывать о событиях 30 сентября 2018 года.
Как рассказывает Белтадзе, вечером ему позвонила подруга, которая приехала в Тбилиси из Москвы. Вместе с ней и еще одной девушкой, тоже приезжей, они в тот вечер были в нескольких барах. До бара «Варшава» они добрались уже поздно ночью. В «Варшаве» между тем, продолжает свидетель, он встретил своего друга – Отара Гелашвили, который был вместе с Виталием Сафаровым.
Около трех часов ночи в «Варшаву» пришли трое – Канделакишвили и Сохадзе, сидящие сегодня на скамье подсудимых, и Николоз Шанава, который проходит в деле в качестве свидетеля. Правда, купить выпивку, как говорит Белтадзе, они уже не смогли, т.к. бар закрывался. Все это время Белтадзе говорил со своими спутницами по-русски и, как говорит сегодня, сразу заметил, что Канделакишвили, Сохадзе и Шанава это не понравилось.
«Чтобы они не подумали, что я тоже русский, я решил, что будет лучше, если я подойду и поговорю с ними по-грузински. Я подошел, говорил что-то о том, что мы все грузины, о любви к Грузии. Потом я решил сделать это еще раз. Сохадзе сказал, чтобы я оставил их в покое и выругался. Ни в чей-то адрес, а в общем. Подошел Отар Гелашвили и тоже выругался. Шанава спросил, почему он ругается в адрес Грузии. Тот ответил, что мат не относился к Грузии, и выругался он в общем. Там были камеры, поэтому решили спуститься ниже, к кафе «Сабвей».
Уже там, в закутке, как рассказывает Белтадзе, Сафаров попробовал успокоить стороны. Сказал, что он еврей и любит Грузию. По словам Белтадзе, Шанава, который был в тот день вместе с обвиняемыми в убийстве Сафарова, первым ударил его, после того, как тот спросил, как его зовут. Потом попытался нанести удар ногой, но потерял равновесие и упал.
«Канделакишвили побежал (в сторону Виталия) с ножом. Мы в это время удерживали Сохадзе, но потом он вырвался. Сохадзе начал бить Виталия предметом, который, как мне кажется, был кастетом».
Как говорит Белтадзе, после того, как все трое убежали, с Сафаровым, которому он попробовал сделать массаж сердца, остался он и Отар Гелашвили. Позже приехали полиция и скорая.
Вопросы прокурора Михаила Чхеидзе между тем были такими:
Прокурор: Что вы делали, когда Канделакишвили пошел с ножом на Сафарова?
Белтадзе: Мы пытались увести Сохадзе.
Прокурор: А почему не Канделакишвили, у которого был нож?
Белтадзе: Мы испугались ножа.
Прокурор: Где был Шанава в это время?
Белтадзе: Шанава больше не вмешивался в драку.
(...)
Прокурор: Нанес ли кому-нибудь Виталий Сафаров физическое или словесное оскорбление?
Белтадзе: Нет.
Прокурор: Почему тогда (они) убили Сафарова, по-вашему?
Белтадзе: Потому что он был евреем.
Прокурор: А причем это?
Белтадзе: Я думаю, что из-за того, что Сафаров сказал, что он еврей. Я заметил, что это вызвало в них агрессию. Еще потому, что я подумал, что они были членами неонацистской группировки, так они были одеты.
Адвокат Автандила Канделакишвили – Зураб Бегиашвили в свою очередь сконцентрировал внимание на том, что показания Ираклия Белтадзе, которые он дал непосредственно после убийства, по ряду аспектов отличаются от тех, которые он дал сегодня. И что, в отличие от сегодняшних, они уместились на одном листе. На это Ираклий Белтадзе заявил, что в ту ночь был пьян, находился в шоковом состоянии и не сразу смог восстановить все детали.
Адвокат: Не повлияли ли на вас материалы, специальные репортажи, которые выходили в СМИ, или неправительственные организации?
Белтадзе: Нет.
Адвокат: А что тогда произошло, когда у вас прояснился разум?
Белтадзе: У вас на руках кто-нибудь умирал когда-нибудь?
Адвокат: Да.
Белтадзе: Я был не похож сам на себя в тот момент.
По завершении заседания адвокат Георгия Сохадзе Леван Буадзе подверг сомнению показания свидетеля. Он настаивает на невиновности своего подзащитного:
«Мнение, что Георгий Сохадзе удерживал покойного Сафарова и бил его кастетом, появилось у них (у свидетелей) через шесть с лишним месяцев после произошедшего. Поэтому я склонен считать эти показания ложными. В убийстве Сафарова Сохадзе не принимал участия – ни в групповом, ни в убийстве, совершенном на почве национальной нетерпимости. Самое большое, в чем могли бы обвинить Сохадзе, – это в недонесении о преступлении».
Против Сохадзе и Канделакишвили, к слову, в ходе прошлого заседания свидетельствовал их друг – Николоз Шанава, который первым, по его же словам, ударил Сафарова в ночь убийства. Он признал, что и он, и обвиняемые разделяли неонацистские идеи.
Его показания адвокаты Канделакишвили и Сохадзе подвергают сомнениям и называют его «золотым свидетелем» прокуратуры. Они считают, что обвинение подталкивает его к тому, чтобы он оговорил своих бывших друзей.
Мать убитого правозащитника Виталия Сафарова – Марина Аланакян тем временем говорит, что с каждым заседанием для нее все четче вырисовывается картина преступления. Она убеждена, что к нему, помимо двух обвиняемых, имеют отношение и другие лица:
«То, что говорят свидетели – Белтадзе, Шанава – а последний такой же, как они (обвиняемые), он непосредственно участвовал (в убийстве), – чем дальше, тем больше деталей выясняется. Выясняется, кто там был. Я хочу, чтобы все, кто имел к этому отношение, были наказаны. Ведь были не только эти двое (Сохадзе и Канделакишвили), Виталию наносили удары и другие. Вот пусть сейчас их адвокаты и доказывают, кто там был еще».
Следующее заседание назначено на 20 мая. Предположительно, процесс должен завершиться в конце этого или в начале следующего месяца.
