«Гавриловскую ночь», как ее кое-кто уже называет, в Тбилиси с 20 на 21 июня не сравнить, конечно, ни по масштабам, ни по историческому значению с Варфоломеевской ночью 24 августа 1572 года. Тогда, напомню, только в Париже католики истребили около пяти тысяч гугенотов. Нынче в Тбилиси дело закончилось тем, что того самого Сергея Гаврилова в грузинском парламенте облили водой, а в противостоянии у парламента пострадало 240 участников протестной акции и полицейских. Но, скажем, для тех двоих, кто в результате попадания резиновых пуль потерял по глазу, это разве не трагедия?
Ну, и нельзя не сказать о далеко идущих политических и экономических последствиях случившегося. Показательно, что вот уже почти две недели разнообразные публикации на «грузинскую тему» остаются в топе распространяемых российскими СМИ.
В минувшую пятницу, когда в Сухуме проходила беседа за «круглым столом» «Хотят ли русские войны?», приуроченная к 25-летию начала миротворческой операции в зоне грузино-абхазского конфликта, я перед началом встречи пообщался с одним из ее участников, российским политологом, кандидатом исторических наук, старшим научным сотрудником Института социальных и политических исследований Черноморско-Каспийского региона Владимиром Новиковым. Мой первый вопрос был такой. Прежде всего, конечно, эта «Гаврилиада» отразилась и будет еще немалое время отражаться на грузино-российских отношениях, но она не могла не коснуться и Абхазии и Южной Осетии. Что он думает об этом? Владимир Новиков сказал:
«Я не считаю, что события в Грузии приведут к каким-то крупным эксцессам военным, столкновениям на границе или чему-то еще. Но Абхазия – это некая тема, некая красная тряпка для быка, которая неизбежно будет фигурировать еще в большей мере во внутригрузинской политической борьбе. И, я думаю, это сейчас нужно больше власти, чем оппозиции. Потому что для власти что важно, для нынешней грузинской? Ей важна экономическая прагматика с Россией. Антироссийская риторика Зурабишвили была нужна власти для того, чтобы «сбить» с нее обвинения в пророссийскости. А риторика против абхазского и южноосетинского руководства понадобится как такой показатель патриотизма. ...И я ожидаю нескольких вещей. Во-первых, на практике это может привести к усилению давления по международной гуманитарной линии на основе так называемых дел Отхорозия и Татунашвили, будут новые санкционные списки неких лиц. Во-вторых, ужесточение, как я говорю, риторики в отношении Абхазии. В-третьих, я не исключаю ужесточения закона о так называемых оккупированных территориях. Сейчас ведь как он в Грузии действует? По принципу «ленивого полицейского». Когда он спит, не замечали, что приглашенный в Тбилиси Имярек из числа российских экспертов, допустим, был в Абхазии. Многих из них мы знаем, поэтому я сразу ушел от имен. А вот когда надо, «мы вспоминаем», что он был в Абхазии, и не впускаем его по этой причине. Более того, я знаю ситуации, когда одному из российских экспертов закрывали дорогу... специально не называю имен, зачем?.. а он был в Абхазии до признания ее Россией вообще-то. И в-четвертых, я думаю, будет поставлен, по крайней мере на продолжительное время, крест на открытии транспортных коридоров через территорию Грузии, Абхазии и Южной Осетии на Армению в рамках известного соглашения о вступлении России в ВТО».
Второй мой вопрос Новикову был о том, как, на его взгляд, события в Грузии и последовавшие за ними ответные меры Москвы восприняты разными группами российского общества. Он ответил:
«Есть одна часть, которая солидаризировалась с официальной точкой зрения, она больше в процентном отношении. Есть другая часть, которую можно назвать либеральной. Эта часть, которая, во-первых, живет на самом деле старыми иллюзиями российской интеллигенции относительно Грузии. И второе, что я больше замечаю, это то, что неприятие политического режима в России автоматически перекладывается на солидаризацию с его внешними противниками. То есть если сегодня это Грузия, значит – мы солидаризуемся с Грузией».
В ходе последующего обсуждения последней его мысли мы пришли, впрочем, к выводу, что разность в отношении к Грузии наблюдалась в российском обществе и гораздо раньше, так что дело не только в неприятии его частью нынешней власти в Кремле. В частности, это было и четверть века назад, во время грузино-абхазской войны, хотя акценты тогда были расставлены несколько иначе, чем сейчас.
Текст содержит топонимы и терминологию, используемые в самопровозглашенных республиках Абхазия и Южная Осетия
