К Пабло Пикассо в мастерскую пришли гости и изумились: «А что ваши работы так небрежно брошены в угол? Можно ведь взять и унести любую». Пикассо ответил: «А они ничего не стоят. Они же не подписаны».
Я не люблю Пикассо. Есть у меня подозрение, что Пикассо смог одурачить весь мир, но это мои подозрения, и ни с кем я с ними не делюсь, а то засмеют. Я его не понимаю, его ломаные портреты меня пугают, и меня тянет назад, к воздушным импрессионистам и мягким постимпрессионистам. Но громко говорить, что Пикассо я не люблю, – моветон. «Деревня» – скажет про меня какая-нибудь княжна Марья Алексеевна, если я такое заявлю, и все радостно с ней согласятся, потому что Пикассо – художник с мировым именем, основоположник кубизма, в котором трехмерное тело в оригинальной манере изображалось, как ряд совмещенных воедино плоскостей. Пикассо работал как график, скульптор, керамист и т. д. Вызвал к жизни массу подражателей и оказал исключительное влияние на развитие изобразительного искусства в XX веке. Согласно оценке Нью-Йоркского музея современного искусства, Пикассо за свою жизнь создал около 20 тысяч работ.
Кроме того, что особенно интересно для тех, у кого вошь в кармане, да блоха на аркане, Пикассо самый «дорогой» художник в мире: в 2008 году объем только официальных продаж его работ составил 262 млн долларов. В 2010 году картина Пикассо «Обнаженная, зеленые листья и бюст», проданная на аукционе «Кристис» за 106 482 000 долларов, стала самым дорогим произведением искусства в мире на тот момент. В 2015 году на аукционе «Кристис» был установлен новый абсолютный рекорд для произведений искусства, продаваемых с открытых торгов, – картина «Алжирские женщины (версия О)» ушла за рекордные 179 365 000 долларов. Исходя из своих шкурных интересов, я бы с удовольствием заимел работу нелюбимого мною кубиста, дабы на следующий же день вынести ее на аукцион. Но, к сожалению, никто мне Пикассо не даст. Видимо, просочилась все-таки инфа, что я его не люблю.
А теперь о главном, и почему я заговорил на тему, напрямую связанную с произведениями искусства. Если вы живете в Грузии, и если у вас есть что-нибудь ценное (картина, фарфор, Фаберже, Даная с веслом, антикварный самовар и т д.), и если вы хотите определить подлинность вашего сокровища, то вам это не удастся. Особенно это касается предметов живописи. В Грузии нет соответствующих высоких технологий, которые смогут дать убедительный ответ, Пабло ль у вас Пикассо или Семен Пупкин, который здорово имитирует последнего. Хотя зачем ходить далеко и теребить Пикассо, которого в Грузии точно нет? Я расскажу про «наше все!», про Пиросмани. Получить сертификат подлинности на картину Нико Пиросманашвили в Грузии невозможно. Злые языки говорят, что даже в художественном музее, где висят полотна нашего великого земляка, пара картин вызывает сомнение. В стране есть хорошие искусствоведы, великолепные «пиросманисты», которые всю жизнь работают по этой части, изучают его творчество, но все равно настоящий ответ о подлинности его картин может дать только сложный химический анализ. А его у нас не делают, так как нет лаборатории. То есть лаборатория есть, но она делает только ультрафиолетовый и инфракрасный анализы, что дает приблизительный ответ о времени создания произведения. Но это не выход из положения.
В свое время, в 2004-м, был создан Национальный музей Грузии, который вобрал в себя 12 музеев, четыре дома-музея, два исследовательских центра и три запасника. Настоящее Министерство по музеям! Его директором назначили вальяжного Давида Лордкипанидзе, антрополога, археолога, доктора наук, профессора ТГУ, члена-корреспондента Академии наук Грузии, кавалера французского Ордена почета и пр. и пр. Лордкипанидзе рьяно принялся за разговоры и пообещал, что в ближайшее время Национальный музей будет оснащен современной лабораторией, которая расставит все точки над i, и каждый желающий сможет узнать, что за сокровище висит у него на стене, стоит на дессау или же лежит на антресолях. Тогда, в далеком 2004 году, подобная современная химико-технологическая лаборатория стоила около пяти миллионов долларов США. На волне псевдореволюционного ажиотажа мне верилось, что появление такой лаборатории возможно в нашей стране. Однако прошло пятнадцать лет, а лаборатория до сих пор в пути. Видимо, она идет пешком, хотя за такое время даже ползком успела бы добраться до места назначения.
Я, как старый интриган, позвонил в государственный музей, в головной его офис, и елейным голосом попробовал узнать насчет сертифицирования картин. В ответ очень любезная барышня мне ответила, что подобной услуги у них нет. В Министерстве просвещения, культуры, науки и еще чего-то там на мой звонок тоже ответили, что сертификаты они не делают. Может, какая-то частная структура этим занимается, но они про них ничего не знают и знать не желают. И вообще, они не верят в сертификаты!
На произведениях искусства делаются огромные деньги, и потому определение подлинности того или иного шедевра до сих пор остается очень щепетильным вопросом. В России несколько раз бывали крупные скандалы с продажей знаковым лицам фальшаков с сертификатами подлинности, которые подписывали видные искусствоведы. Еще бывает так, что фальшивку включают в тот или иной каталог, и она принимает более или менее официальный статус. В свое время с легкой руки Министерства культуры Грузии один наш именитый художник выпустил небольшой буклет «Неизвестный Пиросмани», в котором были фотографии и описания «новонайденных» работ крупнейшего представителя наивного искусства. Если картина помещена в каталог, да еще это происходит при содействии главной культурной конторы страны, то это подразумевает, что картина подлинная, она прошла соответствующую экспертизу и заинтересованный человек без страха сможет ее приобрести. На самом деле все обстояло не так: известные наши искусствоведы в один голос утверждали, что все картины являются фальшивками. Я уверен, что Минкульт тогда просто допустил оплошность, это было сделано не специально, а с присущей ему (министерству) штурмовщиной и дилетантизмом.
Интерес к работам Пиросмани появился после того, как известный грузинский предприниматель приобрел из одной семьи две картины работы Никалы, каждую за полмиллиона долларов. Приобретенные картины были действительно подлинниками, они имели надежную атрибуцию и испокон века включались в каталог работ Пиросманашвили. После этого случая многие жители нашей страны «вдруг» вспомнили, что у них в сараях, на чердаках, в закромах, в старых сундуках лежат картины Пиросмани, и толпой повалили в Министерство культуры, дабы получить сертификат подлинности.
Я сам был свидетелем таких явлений, так как в те далекие времена я служил в департаменте, который непосредственно занимался культурными ценностями, и все это происходило перед моими глазами. В итоге все «Пиросмани», которые приносились, уносились обратно без всякого сертификата. Хотя экспертиза делалась «на глазок», но и без всяких технологий можно было отличить грубую подделку от изящных мазков нашего художника номер один. Особенно это становилось видно, когда экспертиза проводилась в музее и «нового» Пиросмани ставили рядом со старым музейным экспонатом. Но если подделка была бы качественной, то очень может быть, что наши эксперты не смогли бы отличить правду от вымысла. Для таких случаев и требуется иметь высокотехнологическую лабораторию, которой нет. Из ближайшего зарубежья такие лаборатории имеются у Государственной Третьяковской галереи и у Всероссийского художественного научно-реставрационного центра имени И. Э. Грабаря. Обе эти лаборатории находятся на территории России, куда нам ход заказан. Вернее, не заказан, но очень затруднен. Москва далеко, и ехать туда дорого.
Так что наша страна, к сожалению, до сих пор не имеет полной возможности с точностью определить, какие наши ценности являются на самом деле ценностями, а какие подделал современный художник Семен Пупкин, который за хороший магарыч напишет и Вермеера, и Айвазовского, и даже самого Илью Сергеевича Глазунова.
Мнения, высказанные в рубриках «Позиция» и «Блоги», передают взгляды авторов и не обязательно отражают позицию редакции
