ПРАГА---Грозит ли ситуация с «Рустави 2» тем, что грузинское медиапространство останется без оппозиционного канала? Почему власти Грузии не заботит имидж страны со свободными СМИ? Может ли возникнуть альтернатива умирающему каналу? Смогут ли журналисты телекомпании отстоять свои права – эти и другие вопросы мы задаем сегодня эксперту по вопросам средств массовой информации Звиаду Коридзе.
Кети Бочоришвили: Как вы видите сегодня то, что происходит с «Рустави 2», прежде всего, конечно, имею в виду политический аспект событий? Решение Кибара Халваши продать телеканал, который, наверное, вместе с долгами вряд ли кто-то купит, означает ли прямую дорогу к его полному закрытию?
Звиад Коридзе: В принципе, если мы посмотрим на это дело с той точки, что Кибар Халваши четыре года боролся за то, чтобы владеть каналом, возродить свои права как владельца этого канала, и потом, когда еще и месяца не прошло после этого события, он вдруг решил продать этот канал, то просто сам собой встанет в повестке дня вопрос: а за что он боролся – за то, чтобы просто продать канал? Нет, думаю, что решение того, что Кибар Халваши должен был «вернуть» этот канал и потом продать тот же канал, – это не его решение, а решение, как я считаю, властей, и персонально Бидзины Иванишвили, который просто хотел, чтобы в медиапространстве не было той телекомпании с тем содержанием, с теми программами, с которыми вещает в последние годы телекомпания «Рустави 2».
К.Б.: Другими словами, Кибар Халваши не мог не знать о том, в каком положении сейчас находится эта компания...
З.К.: Я думаю, что Кибар Халваши знал то, что он делает. Халваши – ставленник, он «боролся» за свои права вернуть канал, он считал себя владельцем этого канала, которым он никогда не владел и никогда ни один тетри он не потратил на покупку этого канала, и он, конечно, знал, что борется за то, чтобы потом этот канал продать. Кстати, была и раньше информация кулуарная, (о которой сегодня уже громогласно говорят), что Кибар Халваши намеревался продать «Рустави 2», она появилась не сегодня. В кулуарах эта информация крутится уже с 19 июля, когда после решения Страсбургского суда Министерство юстиции поменяло в реестре владельца и генерального менеджера этого канала, и с той же минуты уже крутится эта информация о том, что, мол, Кибар Халваши собирается продать эту компанию. Когда он встретился с Давидом Двали и Джарджи Акимидзе, которые претендуют на то, что они являются владельцами этого канала и их иск находится уже в прокуратуре несколько лет, но прокуратура ничего не делает на этот счет, он встретился с ними на фоне того, что берет кредит. И это показали нам всем в прямом эфире, что Кибар Халваши берет долг в банке, чтобы погасить какие-то задолженности этой телекомпании.
Сегодня генеральный директор говорит нам, что он еще будет брать какие-то долги, чтобы не остались задолженности по зарплатам сотрудникам, но оказывается, что у компании 70 миллионов лари задолженности. Они должны прямо и громогласно сказать, какие это задолженности, у кого находится в долгу телекомпания «Рустави 2». Если там большинство этой задолженности составляют налоговые расходы, то в этом случае тоже можно как-то поработать, реструктуризировать эти долги, но так, чтобы прямо выйти и сказать, что «я продаю эту компанию», это самый безответственный выход из ситуации, которая сложилась вокруг «Рустави 2» сегодня в Грузии.
К.Б.: Означает ли сегодняшний расклад, что у всех остальных претендентов на доли в «Рустави 2» нет никаких шансов доказать свои права, и власть уже их, можно сказать, нейтрализовала?
З.К.: Не думаю, что у них есть шансы получить какие-то возможности и стать владельцами этого канала, но то, что они претендуют на это и заявляют, что их иски находятся в прокуратуре и суде, означает, что любой покупатель канала «Рустави 2» будет недобросовестным покупателем и, естественно, когда настанет тот момент, когда все-таки будет принято решение, кто же реально является законным владельцем этого канала, тогда обязательно встанет вопрос о том, что покупатель телекомпании «Рустави 2» от Кибара Халваши является недобросовестным покупателем.
К.Б.: Звиад, власти не могут не понимать, что закрытие единственного оппозиционного канала, кого бы он ни представлял (спорить о том, насколько он был объективным, наверное, никто не станет, но тем не менее, это был оппозиционный канал), означает установление практически диктатуры. Чем это продиктовано: власти настолько боятся проиграть в следующих выборах, что готовы на все?
З.К.: Я не знаю, чего конкретно боится Бидзина Иванишвили, но то, что он строевым ходом идет к авторитаризму, – это уже явно, об этом трудно спорить даже тем людям, которые до сих пор являлись ярыми сторонниками «Грузинской мечты». Это означает то, что Бидзина Иванишвили решил нейтрализовать все плюралистическое пространство в Грузии. Это означает то, что если не будет разногласий, многоголосия в грузинском медиапространстве, если не будет конкуренции в бизнесе, если мы будем давить здесь на каждого бизнесмена, по той или иной причине, если у нас не будет конкуренции в политической среде, то, естественно, после этого уже даже ни одного шага не остается до авторитаризма. Авторитаризм тем и характеризуется, что нет пространства плюралистическому действию, нет плюрализма в медиа, политике и бизнесе, нет конкуренции в этой среде. И, естественно, в неконкурентной среде, в неплюралистической среде побеждает одна, властная сила, и это уже следующий шаг – это уже шаг к диктатуре.
К.Б.: И никаких предпосылок, никаких ресурсов, никаких возможностей для возникновения альтернативного канала, пусть хотя бы умерено оппозиционного, нет?
З.К.: Думаю, что есть.
К.Б.: Откуда?
З.К.: Процессы, которые сейчас идут в Грузии, как раз означают то, что общество не мирится с этим направлением к авторитаризму, и думаю, что и в политике и общественно-политической жизни проявятся альтернативы, и в медиа, в обязательном порядке, будут альтернативные островки, которые не в таком объеме, как это делалось с помощью «Рустави 2», с той программной сеткой, и с той редакционной политикой, которой он хвастался, но обязательно будут те медиаорганизации – и электронные, и онлайн медиасредства, – которые обязательно дадут какие-то возможности грузинскому обществу высказать свои претензии, соображения, и не дать властям возможность, чтобы наконец они погубили плюрализм и многоголосие нашей грузинской демократии.
К.Б.: Звиад, огромная армия журналистов «Рустави 2», которая может остаться за бортом, – какие у них шансы на защиту своих прав?
З.К.: Я думаю, что у них шанс есть и сейчас, и если они будут на платформе защиты своих профессиональных и конституционно гарантированных прав, то, естественно, и на базе этих понятий они создадут свой внутренний профессиональный союз, который будет защищать их интересы. Я думаю, что не будет идти против их воли никакой менеджмент – ни сегодняшний, ни будущий, который предлагают сейчас в виде продажи этого канала. Я думаю, что они обязательно будут правомочны защищать свои интересы, и надеюсь, что большинство нашего общества будет на их стороне. Естественно, они не смогут (я говорю о нынешних или виртуальных будущих менеджерах) выдворять журналистов, операторов, продюсеров на улицу. Нет, они на это не способны. Я думаю, что эта команда, этот редакционный состав, который сейчас делает программу «Рустави 2», они будут работать на своих местах, и я считаю, что это один шаг, одна возможность, за которую они должны бороться.
