Односторонние санкции, принятые Цхинвалом в ответ на установку грузинского полицейского поста у селения Цнелис, затрудняют госпитализацию больных из Ленингорского района.
19 октября в селении Икот Ленингорского района случился пожар в одном из частных домовладений, где проживали 86-летний Вадро Гигаури и его супруга Соня Гигаури. По словам гражданской активистки Тамары Меаракишвили, женщина решила затопить дровяную печь при помощи бензина. Из-за халатного обращения с горючим случилась беда – бутылка взорвалась в руках старушки.
Пожарные подоспели вовремя, огонь потушили, серьезно пострадал только первый этаж. Дедушка Вадро, кажется, легко отделался – его госпитализировали с отравлением угарным газом, в настоящее время его жизнь вне опасности. А вот его супруга Соня Гигаури получила обширные ожоги. Врачи ленингорской районной больницы сразу заявили о необходимости экстренной госпитализации в тбилисские клиники – в цхинвальской больнице нет средств, чтобы ее спасти. Говорит гражданская активистка Тамара Меаракишвили:
«Необходимо десять минут, чтобы на скорой помощи пересечь «Раздахан» и доехать до грузинского поста, где больного принимает реанимобиль, который наши врачи вызывают из Тбилиси или Церовани. А эту несчастную старушку мучили по меньшей мере три часа – отвезли в Цхинвал, хотя с самого начало было известно, что там ее спасти не смогут. А уже там приняли решение и на машине Красного Креста через Эргнети отвезли в Тбилиси. Мы, жители района, не понимаем, в чем смысл этих катаний при таких экстренных случаях? Зачем заставлять людей страдать, зачем подвергать их жизнь опасности?»
За полтора месяца, пока закрыта граница, говорит Тамара Меаракишвили, она знает о пятнадцати случаях, когда ленингорские врачи настаивали на экстренной госпитализации пациентов в Тбилиси. Из них границу открыли лишь для четверых. Выпустили одну грузинку с инсультом, еще двух осетин – на операцию и Соню Гигаури с ожогами. Причем отпускали не сразу, решение принимали по десять дней, говорит Тамара Меаракишвили:
«Меня всегда удивляло, почему родственники больных не требуют немедленной транспортировки в тбилисскую клинику, почему не возмущаются задержкой. Они все терпят молча. Когда я их об этом спрашиваю, они отвечают: «А какой смысл возмущаться?» Они уверены, что югоосетинские власти не считают их теми людьми, у которых есть право что-то требовать. Как они говорят: «У нашего голоса нет такой силы, чтобы быть услышанными». Я считаю, что это в корне неправильный подход».
Разрешению на госпитализацию в Тбилиси предшествует целая процедура. Сначала врачи согласовывают свое мнение с Минздравом, а тот, в свою очередь, с руководством республики. Процедура стала такой забюрократизированной после цнелисского кризиса – Цхинвал объявил о закрытии пунктов пропуска через границу до тех пор, пока Тбилиси не уберет пост у селения Цнелис.
В этом, собственно, и состоит абсурд истории про трудности экстренной госпитализации в Грузию, потому что чиновники обходят запреты и ищут выход из ситуации, к которой их никто не обязывает, – они сами себя придумали дополнительные препоны.
С грузинской стороны дорога открыта. Ограничения ввел Цхинвал, и только он принимает по ним решения, делает из них исключения. В частности, для экстренных больных. Почему для них (хотя бы в самых тяжелых случаях) – понятно. Речь идет о гуманном отношении к умирающему человеку. Не пропустить его в больницу равносильно убийству.
И если вы не желаете принимать участие в убийстве несчастной старушки, обгоревшей на пожаре, или умирающей от инсульта женщины, то надо пропустить. Причем сделать это как можно быстрее и тем самым увеличить шансы больного на спасение, на выздоровление.
Но в чем тогда смысл задерживать пациента, перевозить его с места на место, устраивать бюрократическую волокиту в условиях, когда дорога каждая минута? Непонятно, чем мотивированы цхинвальские чиновники, но со стороны это выглядит как итальянская забастовка и производит не самое лучшее впечатление.
Текст содержит топонимы и терминологию, используемые в самопровозглашенных республиках Абхазия и Южная Осетия
