В самых разных странах мира можно услышать одно и то же, словно под копирку: «Мы – самые лучшие, но на наши земли всегда все зарились, нам все завидовали, но мы героически защищались» и так далее. Ну, а если вам угодно цитату конкретного авторства, то вот она. Причем принадлежит целому депутату Госдумы РФ шестого созыва Андрею Колеснику: «Русские – слишком сердобольные, слишком отзывчивые, слишком доверчивые». Знакомо, правда?
А еще мне врезалась в память фраза из публикации автора, который активничал в тбилисской прессе лет тридцать назад и подписывался «Акакий Геловани, писатель»: «Мы, грузины, могучи и отважны, великодушны и толерантны!» Да, то было время, когда в СМИ после десятилетий строжайшей советской цензуры маятник качнулся в другую сторону и, помимо всего смелого и честного, в публичное пространство из убогих умов полезли и национальная кичливость, и ксенофобия…
Гордость в связи с принадлежностью к своему народу – вещь позитивная и правильная, ибо у любого народа, не только большого, но и малочисленного, есть такие его представители и такие общепризнанные черты национального характера, которыми можно и нужно гордиться. Но патриотизм с надуванием щек вызывает не только усмешку, ибо выдает интеллектуальную ограниченность индивидуума, но и тревогу за нравственное здоровье нации на определенном историческом отрезке. Акакий Геловани был, что называется, в тренде, «попал в струю» умонастроений грузинского общества, вознесшего тогда на вершину власти Звиада Гамсахурдия. Потом у многих в этом обществе наступило «горькое похмелье», но метастазы тех настроений не могли не остаться.
Сегодня в мире, прежде всего в так называемых странах Запада, существует стойкое неприятие политики российских властей, часто сопряженное с русофобией, демонизацией всего, связанного с историей России и ее национальным укладом. Это, безусловно, несправедливый и примитивный подход. Но, как это обычно бывает, одна крайность и несправедливость оценок порождает другую крайность. Имею в виду то самолюбование и самовосхваление, которое получило распространение в российском обществе. Читаю опусы некоторых блогеров, комментарии к ним и диву даюсь. Как популярна, например, тема, с каким удовольствием ее смакуют – о том, что в Западной Европе все средневековье и до девятнадцатого века вообще не мылись, даже короли, хотя люди с более трезвым мышлением отвечают им, что это не так, был просто период, когда эпидемии чумы породили представления, что водные ванны чреваты возможностью заразиться. Доходило даже до яростных утверждений, что допетровская Россия была развитей Западной Европы и это не Петру Первому надо было учиться у голландцев и англичан, а им «у нас».
А недавно встретил на каком-то российском сайте публикацию под заголовком «Русский мир и европейская цивилизация (сочинение ученицы 11 класса)». Текст принадлежит 16-летней Анне Ждановой, ученице одной из сельских школ, участнице областного конкурса юнкоров «Свой голос». Девочка, видно, грамотная, владеющая слогом, а писала она о том, что ей внушало окружение, как учили ее взрослые. Вот основные мысли ее сочинения: «В последнее время в западной и в либеральной отечественной публицистике много пишут о русском варварстве на фоне европейской цивилизованности. Но если сравнить нравственные идеалы и реальную жизнь народов, полистать героические страницы истории русского народа, то возникает совсем другая картина. Например, в русском языческом пантеоне никогда не было бога войны, в то время как среди европейских народов понятие о воинственном божестве доминировало, весь эпос построен вокруг войн и завоеваний. Русский человек после победы над иноверцами никогда не стремился насильственно обратить их в свою веру. В былине «Илья Муромец и Идолище» русский богатырь освобождает Царьград от поганого Идолища, но отказывается быть воеводою города и возвращается на родину. В древнерусской литературе отсутствует тема обогащения при завоеваниях, разбоях, в то время как сюжеты на эту тему распространены в западноевропейской литературе. Герои «Песни о Нибелунгах» одержимы поиском зарытого клада – золота Рейна… Понятие мести как таковое вообще отсутствует в русском фольклоре, оно как бы изначально не заложено в «генетическом коде» народа, а русский воин всегда был воином-освободителем. И в этом – отличие русского человека от западноевропейского… Поэтому средний европеец стыдится искренности, совести и доброты как «глупости». Русский человек, наоборот, ждет от человека прежде всего доброты, совести и искренности…Россия никогда не была националистическим государством, она принадлежала одновременно всем, в ней живущим. Русский народ имел только одно «преимущество» – нести бремя государственного строительства. В результате было создано уникальное в мировой истории государство, которое русский народ защищал своей кровью, не щадя жизни. Именно потому, что на его долю выпали такие страдания и колоссальные жертвы, мой народ принял, как свою собственную боль, страдания других народов под гнетом гитлеровских фашистов. И после освобождения родной страны с таким же самопожертвованием, с такой же энергией освободил пол-Европы. Вот какой был героизм! Вот какой силы духа людей рождает русская земля! И думается мне, что на такой подвиг даже великий народ может решиться один раз в века. Патриотизм, который продемонстрировал русский солдат на полях Великой Отечественной войны, – это патриотизм высочайшей пробы, которого не знала ни мировая, ни отечественная история».
В принципе, нет ничего удивительного, что одна отдельно взятая выпускница средней школы мыслит именно так, а не иначе, по принципу «все очень просто; мы – изначально, генетически хорошие, а они – плохие». Я невольно сопоставляю эту ситуацию с той, когда бабушки и дедушки Ани в столь же нежном возрасте воспевали в школьных сочинениях «родную Коммунистическую партию», но тогда и не дозволялось ни в чем сомневаться. Жаль, конечно, что в ее голову не пришли такие, скажем, простенькие вопросы: а разве Восточную Европу от фашистов освобождали только русские и разве не было в Красной Армии представителей других советских народов; а почему «социалистический выбор» в Европе сделали в середине двадцатого века именно те страны, в которых стояли советские войска? А еще интересно: знает ли она, что и англичанин Киплинг писал про «бремя» белого человека?
Но удивило меня, повторюсь, не это, а восторженное единодушие десятков интернет-комментаторов: «Спасибо, Анна! ПОДПИСЫВАЮСЬ ПОД КАЖДЫМ СЛОВОМ! ЕСТЬ У НАС МОЛОДОЕ ПОКОЛЕНИЕ, ЗНАЧИТ, ЕЩЕ НЕ ВСЕ ПОТЕРЯНО»; «Анечка, Вы коротко, четко, ясно и доказательно, на примерах эпической литературы высказали свою точку зрения, с которой я лично полностью согласна»; «Умница!»; «Что ж, радует. Сам пишу неплохо. Но такое... Не по силам. Преклоняюсь».
И ни одного сомневающегося в чем-то. Вот ведь как легко, оказывается, сорвать бурные аплодисменты – надо просто очень-очень похвалить аудиторию!
Безусловно, есть и другая крайность – национальное самобичевание. Но она встречается гораздо реже. Когда я читаю иных российских авторов, возникает ощущение их некоего мазохизма, с которым они описывают неспособность русского человека к созиданию и историческую приверженность «рабскому мышлению».
Скажу больше: начинаю не соглашаться в душе, когда читаю язвительные тексты некоторых грузинских авторов, обличающие те или иные явления быта и мышления соотечественников. Не потому, что не согласен в справедливости их обличения, а потому что возникает впечатление, будто эти «язвы» свойственны только данному обществу и данному этносу.
Аналогичная ситуация существует и в абхазском обществе. Был момент, когда модно стало говорить об уникальности национального этического кодекса, хотя у многих этносов существуют подобные, но, разумеется, с некоторыми особенностями и отличиями. Но вскоре в моду вошло и, наоборот, посыпание головы пеплом… И вот, помню, одна молодая активистка «Фейсбука» с горечью написала: куда же подевался наш аламыс, где все те благороднейшие поступки, которые совершали наши предки, почему вокруг столько безобразия? Похоже, она разделяет иллюзии людей, которым свойственно идеализировать прошлое. (Как говорится, там хорошо, где нас нет.) Но, вспомним, ведь те же самые благородные герои новелл абхазского классика Михи Лакрба совершали свои поступки в противоборстве с антигероями, со злом и подлостью, чего в стародавние времена встречалось никак не меньше.
Мнения, высказанные в рубриках «Позиция» и «Блоги», передают взгляды авторов и не обязательно отражают позицию редакции
